Невеста из коробки - Куликова Галина Михайловна - Страница 33

– Мы... Мы возвращались из ночного клуба. – Ни-колай неуклюже поднялся на ноги и плюхнулся ря– дом с Милой на кровать. – Это не так далеко от дома. И Ольга захотела прогуляться. Заставила меня идти с ней пешком.

– Она здорово перебрала? – уточнила Мила, читая правду по бегающим глазкам Николая.

– Как ты догадалась? – удивился тот.

– Кто бы на моем месте не догадался? Итак...

– Она громко пела и требовала, чтобы я подпевал.

Мила мрачно кивнула. В прошлый раз, когда ей довелось гулять вместе с сестрицей, та во время прогулки не только пела, но и плясала, и их остановил милицейский патруль, который, правда, позже еле унес ноги от обнаглевшей Ольги.

– Так в каком месте на вас напали? – не сдавалась Мила.

– Во дворе, неподалеку от дома. Знаешь, там есть такая арка...

– Знаю. И что ты можешь сказать о нападающих?

– Я видел только одного. Он был огромного роста, заросший щетиной, в черной бандане и чернокожий.

– Негр?! – изумилась Мила.

– Нет-нет, не негр. Я имею в виду – на нем были кожаные штаны и кожаная куртка.

Мила тотчас же представила, как ее сестру увозит небритый байкер, перекинув через седло мотоцикла.

– У него была машина, – словно подслушав ее мысли, продолжал Николай. – Стекла были темные, поэтому я не видел, кто за рулем. А может быть, за рулем никто вообще не сидел и этот тип был один!

– А какая машина?

– Какая-то, я не знаю. Я... Я не слишком хорошо разбираюсь в моделях автомобилей.

– Странно и глупо. Почти все мальчишки разбираются в моделях.

– Когда я был маленьким, – без тени сарказма ответил тот, – ничего подобного по улицам не ездило. Мила! – тут же жалобно добавил он. – Я бы выпил чего-нибудь горячего, чаю или кофе...

Мила повела его на кухню и одновременно допытывалась:

– Не понимаю тебя, Николай! Тебе не велели звонить в милицию, пообещав, что в этом случае с женой ничего не случится. Но что-то же они должны потребовать взамен?

– Ты думаешь, выкуп?

– Я не знаю, но ты должен был ехать домой и сидеть возле телефона! Это логично – ждать звонка от похитителей. Ты же летишь ко мне, бросив Ольгу, что называется, на произвол судьбы.

– Но как ты не понимаешь – я в трансе! – обиделся Николай, глядя на нее полными боли глазами. – Я испуган, растерян... Я раздавлен, наконец!

«Может быть, обратиться к Глубоководному? – подумала Мила. И тут же отказалась от этой идеи. Даже если он согласится что-то делать, то розыски затянутся на неопределенное время. – А что, если похитители потребуют взамен Ольги мою шкуру? – пришла ей в голову неожиданная и неприятная мысль. – Так сказать, баш на баш. Не может быть, чтобы каким-то темным силам одновременно потребовались мы обе. Хотя... Может быть, это как-то связано с папой? С его бывшей службой?»

Мила тут же себя одернула. Папа сто лет уже не работал, да и в лучшие времена не обладал никакой особо ценной информацией, разве что о внутрипартийных делах. Вряд ли верные ленинцы до такой степени злопамятны. Кроме того, по описанию Николая, похититель выглядел скорее как настоящий головорез и не походил на приверженца идеям Ильича.

Когда Мила соорудила две большие кружки с молоком, Николай жалобно попросил колбасы.

– Наверное, голод напал на меня из-за потрясения, – предположил он.

Мила молча наделала для него бутербродов, изумляясь матушке-природе.

– Боже, что же теперь будет? – спросил Николай с набитым ртом. – Может быть, все-таки обратиться в милицию?

Мила не успела ничего ответить, потому что в дверь снова позвонили. Она вскочила на ноги, едва не опрокинув табурет, и метнулась в коридор. Однако это был всего лишь водопроводчик Митяй, который явился проверять отопление. Он был мелким, но кряжистым мужчиной неопределенных лет. Скорее молодым, чем старым, но за это голову на отсечение Мила давать бы не стала.

– Я только на момент, – пообещал он, бочком протискиваясь мимо нее в квартиру. – Потрогаю батарею на кухне, ладно? Ты, хозяйка, того, не волнуйся.

Видимо, у Милы был еще тот видок. Николай, услышав их диалог, заранее скрылся в комнате. Митяй же, потрогав батарею, принюхался к витавшим по кухне запахам и спросил:

– Арабика?

– Чего? – не поняла Мила.

– Значит, мокко, – вздохнул знаток кофе и показал заскорузлым пальцем на Милину кружку: – Можно?

– Валяйте, – мрачно разрешила она.

Митяй в два глотка расправился с напитком и, крякнув, как после приема «на грудь», вытер тыльной стороной ладони рот и отправился восвояси. Мила бросила опустевшую кружку в раковину и налила себе новую. Потом двинулась в комнату искать Николая. За это время он снял с себя свитер, оставшись в футболке, обтянувшей все выпуклости его молодого торса. «Тоже мне, атлет, – с неожиданным раздражением подумала она. – С такими бицепсами не смог защитить собственную жену».

Когда Мила думала о судьбе Ольги, у нее внутри все леденело. В подсознании постоянно крутилась мыслишка о том, что похищение как-то связано с покушениями на нее саму. Но как? Она до сих пор не находила в этих покушениях рационального зерна, не могла понять, кому и почему стала помехой? В последнее время у нее вообще стала появляться мысль, что все как-то само собой утряслось – ведь попыток убить ее больше не было. И вот теперь нападение на Ольгу, которое вообще спутало все карты. «Почему меня хотели убить, а Ольгу похитили? – размышляла Мила. – Почему Ольга им нужна живая, а я была нужна только мертвая?» На эту загадку не было ответа. Размышляя таким образом, Мила впала в прострацию. Она сидела на кровати, так и не удосужившись сменить пижаму на что-нибудь более цивильное.

Николай тем временем побывал на кухне, допил там кофе, доел бутерброды и снова появился в комнате. Сытость никак не повлияла на его плаксивое настроение. Он снова начал нудить, чем страшно Милу разозлил. Впрочем, она ни разу его не одернула, изо всех сил заставляя себя уважать его чувства.

– Мила! – позвал Николай после того, как она связалась с родителями и сбивчиво поинтересовалась, не звонил ли кто рано утром. Никто не звонил, и она потерянно уронила лицо в ладони. – Мила! – повторил Николай.

– Чего? – сквозь пальцы отозвалась она.

– Мила, мне страшно, – шепотом сказал тот. – У меня нехорошее предчувствие. И даже руки дрожат, погляди.

Мила посмотрела, как дрожат его руки, но говорить ничего не стала. Ей бы самой впору пасть кому-нибудь на грудь. Николай для этих целей явно не годился, его надо утешать, как ребенка. Он ныл, скулил, стенал и в конце концов оказался-таки у Милы в объятиях. Потом как-то так получилось, что в объятиях оказалась она у него.

Только почувствовав во рту знакомый запах зубной пасты, Мила поняла, что события разворачиваются как-то не так, как надо. Она замычала и изо всех сил отпихнула от себя Николая. Как ни странно, это не произвело на него никакого впечатления. Из рук он ее не выпустил, напротив, еще теснее прижал к себе, так сильно, что Мила в кои-то веки почувствовала себя тощей и хрупкой. «У меня будет деформация позвоночника! – в панике подумала она. – Один диск сместится, после чего начнет развиваться патология. Я останусь инвалидом!» Взбрыкнув еще раз, Мила поняла, что подлый Николай вовсе не ищет утешения, а самым наглым образом пользуется ее беспомощностью.

Тогда она пошла на хитрость: сначала расслабилась, как будто сдалась, а потом несильно укусила гада-свояка за язык. Он, как и планировалось, невольно отпрянул, довольно громко взвизгнув при этом. Пытаясь отдышаться, Мила в бешенстве смотрела на него. Николай закрыл рот двумя руками и подпрыгивал на кровати, как ребенок, пробующий упругость матраса.

– Ты! – воскликнула Мила, вскочив на ноги, и, схватив подушку, в сердцах огрела его по голове. – Гадкий, низкий, похотливый павиан! Твою жену, может быть, в этот момент режут на кусочки!

– А что я могу сделать? – довольно злобно ответил Николай, вырвав у нее подушку и промокнув наволочкой капельку крови, выступившую на губе. – Если я обращусь в милицию, ее убьют. А так, может, нет. Остается ждать и верить. Я надеялся, мы скрасим друг другу трудное ожидание.