Простая магия любви - Неволина Екатерина Александровна - Страница 19

– Олег Ситников, такой рыжий мальчик – он ведь из вашей компании? – спросила она без всяких предисловий.

Аня приподнялась в кресле, уже понимая – не умом, а чем-то, что было глубже и сильнее ума, – что произошло что-то нехорошее.

– Да. Что случилось?

Тетя покачала головой и опустилась на диван.

– Он ведь не с родным отцом живет, а с отчимом... – проговорила она, расправляя на коленях цветастую юбку.

– Да, и что дальше? – поторопила Аня.

– Оказывается, отчим его регулярно бил. Ближайшие соседи знали, но не вмешивались – дело семейное, что уж там. А сегодня...

– Что сегодня?! – Аня уже не могла ждать.

– Сегодня мальчик крупно повздорил с отчимом, говорят, даже поднял на того руку, и отчим так разозлился, что впал в бешенство и избил Олега до полусмерти.

– А его мать? – новость была такой ужасной, что Аня просто отказывалась в нее верить.

– Если здоровый мужик войдет в раж, разве сможешь тут помешать? Мать пыталась вступиться, и ей под горячую руку досталось. Но, конечно, не так, как Олегу. Его на «Скорой» увезли. А этого изверга – в милицию. Но самое страшное, соседи-то обо всем знали и не помешали. Бедный мальчик!

Аня почувствовала, что все темнеет у нее перед глазами.

Пошатываясь, она встала и, как слепая, пошла к двери.

– Анечка, ты куда? – окликнула обеспокоенная тетя.

– Я вернусь. Мне надо... Одно дело сделать...

Глава 11

Натяжение нити

Аня быстро шла по пыльной дороге. В висках громко стучал пульс. Казалось, его должно быть слышно по всей округе. Бам-бам-бам! Бам-бам-бам!

Она виновата. Только она!.. Нет, при чем здесь она? Разве проклятие могло подействовать так быстро? Простое совпадение, ничего плохого! Она же думала об этом и пришла к выводу, что не желала рыжему зла. Она не виновата. Она вообще тут ни при чем. При чем. Кто же, кроме нее? Кто слушал бабу Фаю? А ведь не зря о ней говорили, что она ведьма – ведьма в самом страшном смысле этого слова – та, кто творит зло, озлобленная старуха, не умеющая прощать и не заслуживающая прощения. Теперь Аня такая же. Одного поля ягоды. Отомсти своим врагам. Убей их. Убей всех – и останься в одиночестве. Это не страшно, когда совесть похоронена под твоим окном в узелке.

Вот и дом Олега. Аня остановилась, не приближаясь. «Скорая» и милиция уехали, хотя у калитки еще стояло несколько женщин, с любопытством сплетничая. Еще бы! Здесь, в этом тихом месте, редко случается что-либо, поэтому любая тема становится поводом для долгих обсуждений.

Пришлось ждать, пока они разойдутся. Теперь-то терпения у Ани хватало.

Но вот пространство у дома опустело. Только осталась открыта калитка, тихо хлопающая на ветру.

Ветер... А ведь вправду поднялся ветер. Аня даже не заметила, когда. Вот он метет пыль ей в лицо, старается запорошить глаза, на зубах скрипит песок, а во рту горечь. Впрочем, последнее навряд ли от ветра.

Оглядевшись, чтобы лишний раз убедиться, что ее никто не видит, девушка подошла к калитке. Она прекрасно помнила то место, где закопала старухин мешочек, и теперь без труда нашла его.

Уже не боясь прикасаться к нему – и так запачкалась, чего уж там, Аня направилась к основанию стрелы. Туда, к покосившемуся старухиному дому.

На этот раз бабы Фаи на скамейке не было, и девушка испугалась, что та ушла куда-то. Навряд ли в следующий раз у нее хватит сил сделать то, что она собиралась.

Вот и изъеденная трещинами почерневшая дверь.

Аня заколотила в нее изо всех сил. Некоторое время ничего не происходило. Стояла тишина. Но вот за дверью завозились.

– Кто там? – спросил глухой старческий голос.

– Это я, откройте, – отозвалась Аня.

Бряцанье замка – и дверь распахнулась.

Хитрые глазки, едва заметные среди многочисленных складок морщин, взглянули на девушку пытливо.

– Ты смогла. Я знала, что ты сможешь, – пробормотала старуха, протягивая к Ане высохшую, как у мумии, руку. – Ну, входи же.

Девушка отпрянула, чтобы старческие, сведенные артритом пальцы не коснулись ее.

– Нет. И ничего мне от вас не нужно, – ответила она, развязывая мешочек, и, вытряхнув его содержимое прямо в лицо старухи, добавила: – Пусть все ваше зло вернется к вам!

Из мешочка посыпалась черная земля, полусожженные мелкие косточки, какие-то корешки, булавки и еще черт знает что.

Бабка попыталась что-то сказать, но Аня, не слушая ее, развернулась и бегом помчалась по дороге. Ветер дул ей прямо в лицо, и ей было приятно, словно он сдувал противную паутину, которая на нее налипла.

После этого на душе немного полегчало, однако у Ани оставалось еще одно, последнее дело. Она заглянула домой, поднялась к себе и, засунув руку под кровать, вытащила припрятанную восковую фигурку. С минуту девушка смотрела на нее, а потом встала с колен, завернула фигурку в бумажную салфетку и снова вышла на улицу.

Ветер все крепчал, путая волосы и засыпая их дорожной пылью. Аня упорно сжала зубы, не чувствуя боли и не замечая, что прокусила губу до крови.

Вот и озеро. Особенное для Ани место. Остановившись над обрывом, девушка развернула салфетку и положила фигурку на вытянутую ладонь. Теперь ветер уже не был врагом, а, напротив, поддерживал девушку, словно нашептывая на ухо нужные слова.

– Силой, данной мне, ныне отпускаю тебя, – произнесла она, вынимая булавку из воскового сердца. – Будь свободен, пусть выкупом за тебя станет моя кровь.

Сказав это, девушка расцарапала булавкой палец на правой руке так, что из ранки и вправду тоненькой струйкой потекла кровь на все еще лежащую на ладони левой руки фигурку. Капли крови омыли воск.

– Отпускаю тебя на все четыре стороны силой земли и ветра, и собственной крови, – повторила Аня, снимая с головы фигурки Лешкины волосы и пуская их по ветру, который с готовностью подхватил легкие волоски и унес куда-то за озеро.

Все было кончено. Пусть Лешка снова станет свободным. Пусть по-прежнему будет собой – веселым, обаятельным, и пусть они с Танькой будут счастливы. Уж лучше так, чем видеть бледную Лешкину тень. Аня, размахнувшись, бросила фигурку в воду и села на землю. В груди было холодно, но удивительно спокойно. Девушка чувствовала, что поступила правильно, только вот голова отчего-то отчаянно кружилась, и перед глазами все плыло, расплываясь сине-зелеными пятнами, – и берег, и озеро, и небо.

Все кончено.

Ветер, словно верный друг, крепко обнял девушку за плечи и бережно повел ее к дому.

А вечером у Ани резко поднялась температура. Голова казалась распухшей – размером, наверное, с земной шар или даже больше. Мысли ворочались огромные и неподатливые, как камни. Они катились, катились куда-то, и уследить за их ходом было невозможно.

– Бог мой! Ты как огонь! – испугалась тетя Саша, положив на лоб ледяную руку.

Аня промолчала. Язык, наверное, распух, потому что напрочь отказывался поворачиваться во рту.

Тетя Саша притащила холодный компресс на голову и заставила Аню выпить, наверное, дюжину разнокалиберных и разноцветных таблеток. Девушка не спорила, потому что спорить не было сил.

– Может, ты простудилась? Перекупалась? – без конца спрашивала тетя Саша. – У тебя горло болит?

Аня отрицательно мотала головой. Нет, горло у нее не болит. И насморка нет. И кашлять не хочется. Просто температура – и все.

– Надо вызывать врача! – громким шепотом говорила тетя Саша в коридоре дяде Игорю.

– Нет, не надо. Отвезите меня домой, – слабым голосом попросила Аня.

– Тебя нельзя везти в таком состоянии! – уверяла тетя.

– Пожалуйста, – жалобно произнесла девушка, проваливаясь в тяжелый суматошный сон.

Сон был очень ярким и каким-то болезненным. Тетя, местная компания во главе с Лешкой, Таня и рыжий – все мелькали перед ней, тормошили, тянули в разные стороны, а деревенская ведьма баба Фая смотрела на это и громко хихикала.