Дырка от бублика - Куликова Галина Михайловна - Страница 19

– В каком смысле?

– В том смысле, что Римма бросила телефон – тем более что по нему за всю ночь никто ни разу и не позвонил из нашей, так сказать, блуждающей тройки. Бросила и отправилась к Астапову. Она его пришила, а Поповский это видел. Или это видел Борис. Или они оба это видели.

– Может, они вообще все сговорились? Кто-нибудь из них пришил Астапова и тут же рассказал об этом семье? И вся семья участвует в заговоре.

– Интересная теория! – похвалил Овсянников. – Но я бы не стал на нее ставить. Уж очень они все складно врут. Редко бывает, чтобы в одной семье оказалось четыре отличных актера и записных вруна. Ну, женщины ладно, они действительно могут обмануть какого-нибудь следователя. И Борька может – у него профессия соответствующая. Но Поповский! Поповский у них – самое слабое звено. Так что, возможно, сговор был, но он в нем не участвовал.

– А если это Поповский совершил убийство, а трое остальных его покрывают? – задумчиво спросила Элла.

– Вот найду Астапову, допрошу ее, и тогда мы вернемся к этому вопросу!

На следующее утро, едва сыщик вышел из квартиры, она бросилась к телефону и позвонила сестре.

– Твою квартиру разгромили! – немедленно сообщила та. – Милиция опять искала там отпечатки пальцев.

– Когда Игорь в вечер убийства пришел домой, у него с собой был какой-то портфель, – сообщила сестре Элла. – А потом портфель исчез. Может быть, кому-то этот портфель очень нужен и ищут как раз его?

– Ну да! – не поверила Римма. – У тебя там весь комод перерыли. Какой портфель в комоде, сама подумай? Такое впечатление, что искали деньги.

– В комоде? Ты что, смеешься? Пятьдесят рублей под стопкой носовых платков?

– Тогда не знаю, что искали. Может, это вообще акт вандализма!

– Послушай, ты должна мне сказать вот что. С какой стати месяц назад твой муж напал на моего мужа прямо перед банком?

– Откуда ты знаешь? – немедленно испугалась Римма.

– Мне это еще Астапов доложил, – соврала та. – Но в подробности отказался вдаваться. А в свете происходящих событий я хочу знать правду.

– Ты что же, всех своих родственников по очереди решила подозревать? – неожиданно рассердилась Римма. – Сначала мать, потом меня, теперь моего мужа, да? Милые у тебя способы самозащиты! Мы все тут из-за тебя сна лишились, а ты только и думаешь, как бы спихнуть убийство с себя на нас!

Она закончила свою тираду почти поросячьим визгом и бросила трубку.

– Так, – пробормотала Элла и вопросительно посмотрела на трубку. – Интересно, что мне скажет сам Поповский?

Она немного подумала и поняла, что он ей ничего не скажет. Если уж он милиции ничего не сказал... Но попробовать стоит. Элла подошла к зеркалу и приподняла волосы. Ухо выглядело ужасно. Если бы нападавший не промахнулся и хрястнул кирпичом прямо по темечку, она вполне могла бы загнуться. Вполне. В конце концов, кирпич ничем не хуже чугунной сковородки. Ее тоже хотели убить? Заодно с Астаповым? Или потому, что она начала расследование и на что-то такое наткнулась?

– На что я наткнулась? – вслух спросила она себя. – Понятия не имею.

Теперь по улицам просто так не походишь! Нужно быть начеку. А Овсянников, как назло, уже вошел во вкус и надавал ей в три раза больше поручений, чем вчера. Миллион поездок по городу! Как, интересно, ей с этим быть?

Самое ужасное, что одним из пунктов в списке поручений оказалось посещение редакции ее родного журнала. Необходимо было передать конверт Шведову. Элла подозревала, что в конверте нет ничего, что имело бы отношение к профессиональной деятельности Овсянникова. Скорее всего, эти типы обмениваются какой-нибудь ерундой – марками с изображением Ленина или использованными телефонными картами, которые, говорят, очень любит коллекционировать сильный пол. Как она появится в редакции, когда ее знает в офисном здании каждая собака! И охрану на входе наверняка предупредили на ее счет.

Она позвонила Шведову и сказала:

– Дим, давай ты сам приедешь за конвертом. Или встретимся где-нибудь!

– Ну... – затянул ленивый Шведов. – Ты можешь войти в здание с черного хода и подняться в грузовом лифте. Тебя никто и не увидит.

– А если увидит? Ты для того мне помогал, чтобы я так по-глупому попалась?

– Ладно-ладно, – тут же сдался Шведов. – Давай встретимся во время ленча в кафе «Старая липа».

– И когда же у тебя ленч? – насмешливо спросила Элла.

– В полдень.

– Как в пионерском лагере. Дим, меня вчера чуть не убили, – без перехода сообщила она.

Шведов поперхнулся и шепотом спросил:

– Что-о? Убили? Тебя?

– Чуть не убили.

– Как? – Судя по всему, у шефа пересохло в горле.

– Дали кирпичом по башке. В подворотне. Даже не знаю, что теперь делать.

– В мили... – начал тот и тут же прикусил язык. – А Овсянников в курсе?

– Ты что! Как я ему расскажу? И что он может подумать? Он подумает, что стукнули по голове твою племянницу, Бэллу... Кстати, как моя фамилия? Шведова?

– Нет, ты что! – испугался Дима. – У меня сестра, а не брат. Жека об этом знает. Ты, получается, дочь моей сестры – Бэлла Гаптержакова!

– Гаптер – кто? – простонала та.

– Гаптержакова. Заучи, дурочка. Фамилия богатая, ее надо произносить с чувством. А ты уверена, что тебя хотели именно убить?

– Дим, я не знаю, чего они хотели, но меня треснули кирпичом. Хорошо, я успела увернуться, а то бы все – поминай как звали!

– Мне это не нравится, – задумчиво сказал Шведов.

– Мне тем более не нравится!

– Знаешь что? Не ходи по городу пешком. Возьми тачку. И не какую-то там с улицы, а по телефону закажи.

– Да я разорюсь!

– Лучше быть бедной, но живой, чем богатой и – сама понимаешь.

Элла положила трубку, оделась, собрала все, что было необходимо раздать и отправить по почте, и тут поняла, что боится выйти на улицу. Боится до ужаса, до тошноты. Что, если сегодня кирпич швырнут в нее издалека? Или он свалится ей на голову с крыши подъезда? Да мало ли способов прикончить человека!

Она вызвала такси и, когда диспетчер сообщил, что машина приехала, на ватных ногах вышла из квартиры. В ту же самую секунду черная фигура метнулась по лестнице вниз, грохоча по ступенькам, словно тележка с углем. Элла мигом забыла о своих страхах и, выдернув из замка ключ, бросилась следом. Дверь подъезда хлопнула прямо перед ее носом. Она толкнула ее плечом и вывалилась во двор. По двору мимо детской площадки мчалась какая-то девица в длинном черном пальто и с капюшоном на голове!

Крикнув шоферу: «Ждите меня здесь!» – Элла пронеслась мимо, развив космическую скорость. Девица выскочила из-под арки, заметалась – куда броситься: направо или налево? Потом выбрала – направо, и нырнула в продуктовый магазин. Элла настигла ее в самом дальнем углу возле полки с овсяными хлопьями, схватила за хлястик и вырвала его с мясом.

– Ты чего? – взвизгнула девица и обернулась.

Элла видела ее в первый раз. Девица была черной масти, с раскосыми глазами и подбородком, острым, как мыс Горн.

– Ты хотела меня убить? – прошипела Элла, исходя ненавистью, как пончик кулинарным жиром. – Признавайся, гадина!

– Это была шутка! – воскликнула девица и попятилась, потому что Элла нашарила за спиной бутылку с кетчупом и выставила ее вперед.

– Ну ни фига себе шутки! – хохотнула она и переложила кетчуп в другую руку.

– Девочки, вы что? – спросил какой-то дядька, резво разворачивая тележку в сторону кассы.

– Иди отсюда, папаша, а то тоже получишь по чайнику! – запальчиво сказала Элла.

– Что значит – тоже? – испугалась девица. – Что это ты задумала? Надеюсь, ты не собираешься бить об меня бутылки?

– Тебе, значит, меня кирпичом по башке можно, а мне тебя кетчупом нельзя?

– Каким кирпичом?! – Девица растопырила пальцы, унизанные массивными кольцами, которые вполне можно было рассматривать как груз для тренировки мышц плечевого пояса. – Я просто сказала: «Я ее убью!» Это всего лишь треп! Из-за мужика и не такое скажешь!