Никогда не называй это любовью - Иден Дороти - Страница 3

Из Парижа, миновав Харфордшир, они отправились в малюсенький домик на Харроу-роуд, где родился первенец Кэтрин Джералд; потом – в более крупный дом в Бьюфорд-Гарденз, где появились на свет Нора и Кармен и где Вилли стал вести светскую жизнь, которая была ему не по средствам; потом – в этот уродливый, огромный викторианский особняк Уонерш-Лодж в Элшеме, принадлежащий тетушке Кэт, где они теперь и жили, пользуясь ее добротой и великодушием… Это путешествие продолжалось тринадцать лет и стало для Кэтрин совершенно мучительным, когда все ее чувства и привязанность (что это никогда не было любовью, она осознала очень давно) к слабовольному, потакающему одним своим желаниям мужу давным-давно умерли.

– Мисс Кэтрин! – донесся до нее голос Люси. – Вы выглядите так, словно в мыслях находитесь где-то очень далеко отсюда.

– Так оно и есть, Люси. Только расстояние исчисляется не милями, а годами. – При этих словах Кэтрин вздрогнула и, тряхнув головой, снова вернулась в настоящее. – Не знаю почему, но я вспоминала день моей свадьбы.

Сморщенное, испещренное морщинами лицо Люси смягчилось. Ей безумно нравилось говорить о свадьбах, тем более теперь речь шла о свадьбе ее дорогой мисс Кэтрин, о которой она заботилась с младенческого возраста.

– Тогда на вас была белая кружевная шляпка, а по полям ее красные розы, их так любил капитан. Вы были похожи на ангела. А потом вы чуть не испортили свою красоту слезами и мыслями о том, что совершаете ошибку. Я еще пристыдила вас. Вообразите только, вот бы капитан увидел свою невесту всю в слезах!..

– С тех пор он достаточно часто видел ее в таком состоянии, – резко заметила Кэтрин.

Но Люси не обратила на эти слова внимания. Она ухаживала за своими питомицами – за Кэтрин и ее сестрами, Эммой, Клариссой и Анной; она присматривала за тем, чтобы они держали головы высоко, а спины – прямо, и исполняла свой долг, не заботясь о себе.

– Я не стану сейчас выслушивать ваши ворчания. У вас прекрасный, красивый муж, который стал членом парламента, и трое премиленьких детей. Как вам не стыдно, мисс Кэтрин! Ну так что, мне укладывать ваши вещи на ночь?

Кэтрин снова впала в мечтательные раздумья, на этот раз перед ее мысленным взором предстали ее дети: ее красавец сын Джералд, который учится сейчас в приготовительной школе [6], и две девочки с розовыми личиками и ласковыми голубыми глазами. Тетя Бен называла их мотыльками, но они скорее похожи на цветы, на веселые букетики розовых, голубых и белых цветов. Единственная радость в жизни, что доставил ей Вилли, – это ее дети.

– Мои вещи на ночь? – Кэтрин поднялась. – Да, конечно, Люси. Я не хочу ехать одна поздно ночью, поэтому остановлюсь в отеле «У Томаса».

Люси ничего не сказала на это, поскольку, отвечая, ей пришлось бы задеть капитана, которого она очень любила. Она знала, что у него есть апартаменты в Лондоне и он редко приезжает в Уонерш-Лодж в другой день, кроме воскресенья, когда отводит детей к мессе. Ему не захотелось бы сопровождать жену домой поздней ночью. Он настаивал на том, чтобы она устраивала для него определенное количество приемов, не обращая внимания на сетования жены в связи с тем, что остаток ночи ей приходится проводить в отеле «У Томаса», где ее знают с детства. Ей бы следовало наслаждаться возможностью вырваться из скучной, однообразной провинции, а она заявляла, что ей нравится жить в Элшеме и играть роль бесплатной компаньонки ее старухи тетки. Хотя вряд ли ее можно было назвать бесплатной компаньонкой, поскольку старая леди предоставляла в распоряжение О'Ши дом, слуг и оплачивала огромное количество их расходов. Она делала все это, ибо Кэтрин оставалась ее любимой племянницей и тетушке хотелось, чтобы она находилась как можно ближе к ней, очень старой и очень богатой. Кэтрин прекрасно понимала, что существующее положение вещей вполне устраивает Вилли, хотя в его намерения и не входило, чтобы это каким-то образом мешало их браку. Так что Кэтрин, холеная, ухоженная и необыкновенно привлекательная, часто появлялась в светском обществе.

Прожив с мужем тринадцать лет, Кэтрин всегда прекрасно знала, что у него на уме. Он не был для нее загадкой. Она давным-давно уговорила себя, что ее счастье воплощено в их детях. Но от интересного званого вечера она по-прежнему могла получить удовольствие. Вилли всегда признавал, что Кэтрин – прирожденная хозяйка дома. И она предвкушала этот вечер, не забывая и о довольно сложной проблеме, которая может возникнуть. Она знала многих ирландских друзей Вилли, большинство из них были весьма добродушны, любили поболтать и крепко выпить, как и сам Вилли. Но она предчувствовала, что мистер Парнелл окажется человеком, отличным от всех этих мужчин, и про себя считала, что его холодность и отталкивающие манеры просто-напросто фасад, за который дано проникнуть только чуткой женщине.

– Мисс Кэтрин, я уже дважды к вам обращаюсь, – донесся до нее строгий голос Люси.

– О, прости, Люси, я не слышала.

– Я спросила, на какой поезд вы намереваетесь поспеть.

– На тот, что отходит в пять тридцать – довольно рано. Я обещала вначале заглянуть к тете Бен, поскольку завтра утром могу не успеть. Я выпью с ней чаю и через час вернусь.

Когда Кэтрин приехала к тетушке, у нее сидел молодой человек, мистер Джордж Мередит. Ежедневно после обеда он читал старой леди. Она вращалась в интересных литературных и политических кругах, особенно тогда, когда был жив ее супруг, член парламента. Много замечательных грандиозных празднеств и званых вечеров повидала эта гостиная, увешанная старинными гобеленами. Теперь тетя стала слишком стара (ей было почти девяносто) и не могла больше устраивать в Лодже званые вечера, но по-прежнему привечала у себя молодых и талантливых писателей и поддерживала их. Слушая чтение молодого человека, она получала истинное наслаждение, поскольку тот обладал очень приятным голосом, хотя это и не давало ему права читать то, что вздумается, особенно из своих собственных сочинений. Старая леди находила, что они совершенно лишены вкуса. Возможно, когда он станет признанным писателем, уже прошедшим испытание временем, как его старинный друг мистер Троллоп, ей и придутся по душе его сочинения. Только к тому времени она, разумеется, будет уже на небесах. Конечно, жаль, но так было лучше для их дружбы, и посему он ограничивался чтением произведений мисс Остин, мистера Теккерея и мистера Троллопа.

Как только Кэтрин переступила порог тетушкиного дома, ей показалось, что мистеру Мередиту безумно хочется сбежать. Он начал низко кланяться, стараясь ступать только по коврам, что было одной из многочисленных прихотей тетушки Бен, очень не любившей, чтобы кто-нибудь расхаживал по отполированным до блеска полам в любой обуви, кроме мягких комнатных тапочек, которые она специально держала для гостей.

Старуха подняла к племяннице морщинистое лицо для поцелуя.

– Я рада тебя видеть, Кэтрин, однако не ожидала твоего визита.

– Ну как же, тетушка, я ведь говорила вам, что обязательно зайду к вам выпить чаю перед отъездом в город.

– О да, конечно, до чего же я забывчивая! Ты ведь даешь званый ужин! Как мило! Самое время тебе немного повеселиться, развеяться. Ты слишком много внимания уделяешь старухе и детям. Не стану отрицать, что мне очень приятно твое общество, да и для мотыльков оно полезно, но все-таки время от времени тебе надо бывать и в обществе мужчин. Я имею в виду не только Вилли. Ведь ты очень привлекательная женщина, Кэтрин. Пора это обнаружить какому-нибудь мужчине.

Кэтрин заглянула в тусклые, угасающие глаза старухи, напоминающие сорванные вчера колокольчики.

– Я имею в виду настоящего мужчину, голубушка моя. Тебе известно мое мнение о Вилли. Мне очень жаль говорить это, но я всегда относилась к нему как к школьнику-переростку. И вообще, я принимаю его у себя лишь потому, что он твой муж.

– Но, тетушка Бен…

– Послушай, деточка, мне восемьдесят восемь лет, и уж позволь мне быть довольно циничной. Я не говорю, что ты должна влюбиться. Это может вызвать весьма значительные затруднения и неприятности. Но надо наслаждаться зрелой беседой и дружбой с людьми противоположного пола. Мне, например, повезло – всю мою жизнь у меня была такая возможность. И без этого никак нельзя обходиться умной и интеллигентной женщине. Ты еще молода. Время у тебя есть. И жизнь отнюдь не кончается в Элшеме.