Блондинка за левым углом - Куликова Галина Михайловна - Страница 31

Кстати, на офтальмолога он был похож меньше всего. Скорее, на поэта или художника – личность творческую, которая воплощает в жизнь все свои прихоти и не лимитирована никакими условностями. Длинные волосы, застегнутая на пару пуговиц свободная рубаха, цепочка на шее, браслет на руке, модельные кроссовки с лаковыми носами – и синие глаза. Не светлые, как у брата, а яркие, васильковые. Корнеев сразу решил, что это контактные линзы – нечеловечески синий цвет.

Лайма полагала, что Алекс откроет для них квартиру и уйдет, но он остался и напряженно наблюдал за тем, как Корнеев прогуливается из кухни в ванную и обратно. Лайму представили секретаршей Абражникова Леночкой, и он это легко проглотил. Хотя процесс осмотра квартиры не предполагал присутствия секретарши – зачем она тут нужна? Фиксировать, как Делла Стрит, умные мысли шефа?

В квартире Дарьи они обнаружили множество журналов по кройке и шитью, иголки, нитки, ножницы и дикое количество лоскутов, разбросанных в самых неожиданных местах.

– А про подругу я не понял, – обратился к Алексу Корнеев. – Вроде бы Дарья снимала квартиру пополам с подругой?

– Но та очень быстро нашла себе парня и переехала к нему, – пояснил тот.

– Ясно.

По мнению Лаймы, Корнеев провел в квартире Дарьи не так уж много времени. Даже в мусоре не копался. Только глазами показал Лайме на пустую рамку из-под фотографии. Она пожала плечами. Ну, рамка. Ну, пустая. Что это может означать? Если бы внутри был снимок – другое дело. А так... Две пустые рамки в двух пустых квартирах – не слишком богатая пища для размышлений. Хорош он будет со своей логикой.

Однако на Корнеева эта рамка произвела сильное впечатление. Он долго вертел ее в руке, но все-таки поставил на место. А из квартиры взял с собой только одну-единственную вещь – газету «Читалка». Несколько номеров стопкой лежали на холодильнике, и Лайма даже брала их в руки, но ничего особенного не заметила и положила назад.

– Раз уж вы взялись за это дело, – заметил Алекс, ходивший за Корнеевым как привязанный, – то держите меня в курсе.

Нервничая, он постоянно тер лоб, будто хотел вспомнить что-то важное и не мог. Потом оставил лоб в покое и принялся потирать руки и ломать пальцы так, что хрустели суставы. Он выглядел гораздо более обеспокоенным, чем Леонид.

– Брат не слишком словоохотлив, а мне бы хотелось знать, как движется дело. Исчезновение Дарьи поставило меня в тупик. Не представляю, куда она могла деться. Может быть, наши отношения ее обременяли? И она таким образом дала мне понять, что не хочет их продолжать?

Лайма хмыкнула. Вряд ли сам Алекс в это верил. Он был из тех людей, которые хорошо знают себе цену. Мужчина, тщательно следящий за своей внешностью, априори рассчитывает на повышенное внимание.

– Весьма загадочно, – подтвердил Корнеев. – А вы в милицию не обращались?

– Да с какой же это стати? Взрослая девица, сама себе хозяйка. И я ведь не родственник.

Корнеев молча закончил осмотр квартиры и вышел на лестничную площадку. Здесь одновременно пахло кошками и жареной рыбой.

– Ну? – спросил Алекс, не обращая внимания на убойные запахи. – Что-нибудь проясняется?

– Кое-что, – уклончиво ответил Корнеев. – Пока рано делать выводы. Я буду держать с вами связь и немедленно доложу о результатах.

На прощание Алекс снова поцеловал Лайме ручку и сел в спортивный автомобиль, очень подходивший ему. Возле арки он едва не столкнулся с другим таким же крутым перцем, перегородившим выезд. Водитель прятался за темными стеклами белоснежной красавицы-машины и не собирался уступать дорогу. Только когда Алекс загудел, он неохотно отъехал.

– Смотри, какие смешные буквы в номере у этого наглого типа, – засмеялась Лайма. – ХРЮ. Хотел бы ты иметь машину «Хрю»? Он наверняка называет ее «моя хрюшечка».

Алекс Леджер тем временем махнул им рукой и укатил, сверкнув эксклюзивными колпаками на колесах. Ключи от квартиры Дарьи он отдал квартирной хозяйке, которая поджидала их на скамеечке.

– Я внес плату за два месяца, – пояснил он, понизив голос. – Вот она и подобрела.

– Ну и тип, – пробормотал Корнеев, проводив его взглядом. – Санкционировал каждое мое движение. Ни на шаг не отпускал. Все желает держать под контролем. Знакомы мне такие личности.

– Сильный характер, – согласилась Лайма.

– Вижу, женщины просто обожают сильных! – противным голосом заметил Корнеев, немедленно вспомнив вчерашнее появление Шаталова в ресторанчике.

– Наверное. Только это не всегда хорошо. Добиваешься любви сильного мужчины, а потом что-нибудь случается, и вся его сила оборачивается против тебя.

– Никак проблемы в личной жизни? – Корнеев даже остановился в изумлении. Его брови уползли вверх, согнав под челку морщины.

– Какая личная жизнь? – с горечью возразила Лайма. – С тех пор как я вошла в состав группы «У», у меня нет личной жизни. И теперь она испускает последние вздохи.

– Ну, не стоит утрировать.

Корнеев повеселел и принялся насвистывать.

– Зачем ты газету из квартиры взял? – вернулась к насущным делам Лайма. – Она навела тебя на мысль?

– Конечно, навела. А тебя нет?

– Я не подряжалась быть следователем, – гордо ответила та, стыдясь полного отсутствия догадок и озарений. – Давай-ка присядем на лавочку, и ты мне все разжуешь.

– Лавочки мокрые после дождя. Пойдем в кафе под тент, выпьем кофе. Тебе лучше заказать ирландский, с капелькой виски, чтобы вернуть лицу нормальный цвет. После вчерашнего. Ох, не умеешь ты пить.

Лайма покосилась на него, но совета послушалась и некоторое время молча наслаждалась горячим кофе. Потом перестала жмуриться, вздохнула и попросила:

– Ну, приступай. Помогла ли тебе логика? Что ты можешь сказать об этих двух штучках, Нине и Дарье?

– Не было никаких Нины и Дарьи, – оглоушил ее Корнеев. – Девушка была одна. Одна и та же. Она морочила голову двум братьям одновременно. Хотелось бы знать, как ее зовут на самом деле.

Лайма, которая видела все то же, что и Корнеев, не смогла смириться с тем, что его ум оказался прозорливее, чем ее. Все представительницы прекрасного пола втайне убеждены, что, поскольку мужчина рожден женщиной, он – вторичный продукт.

– Господи, да с чего ты это взял?!

– Лайма, ты просто невнимательная. И в одной, и в другой квартире, может быть, пару раз ночевали, и только. Никто там не жил. У авантюристки, которая разыграла партию с Леджерами, наверняка есть собственное жилье. Девица только делала вид, что проживает на заданной территории. Принесла туда самые незамысловатые вещички. Иными словами, всякую дрянь, которая ей дома не нужна.

«Плодотворная мысль», – подумала Лайма, терзавшаяся тем, что никак не соберется переехать к Шаталову. По-настоящему сделать это в настоящий момент нет никакой возможности, но тянуть с переездом тоже нехорошо. Надо использовать чужую идею и переселиться номинально. Вслух же она спросила:

– Но почему все-таки одна девица, а не две? Как ты догадался?

– Постельное белье привезено с собой. Хозяйская в квартире только мебель. И простыни, которыми застелены кровати, сшиты вручную, то есть на обычной швейной машинке. И в двух квартирах они совершенно одинаковые.

– Ты и в постель лазил! – восхитилась Лайма. Ей бы такое в голову не пришло. – А что, если девушки – сестры? Или подруги? И одна подарила другой сшитый своими руками комплект постельного белья?

– Ерунда, – отрезал Корнеев. – В холодильнике один и тот же набор продуктов – сыр, кефир и йогурт. Сыр «Российский», кефир классический, йогурт с черникой. Это не еда, а так – паек на всякий случай. Принадлежности для умывания идентичны. Однако у «Нины» там и паста начатая, и мыло кончается, и щетка зубная истертая. А у «Дарьи» все то же самое, только новенькое. Она купила себе на потом. Думаю, с девицей что-то случилось, иначе она забрала бы купленные вещи с собой.

– Ну да!

– Вот тебе и да. Все очень дешевое. А это говорит о том, что у нее нет лишних денег. В таких случаях покупками не разбрасываются.