Бессмертие оптом и в розницу - Куликова Галина Михайловна - Страница 33

– В каком, в каком? – прохрипел обретший дар речи депутат.

– В хорошем, – уточнил Лева.

– Послушай, – спросил Судейский, медленно поднимаясь из-за стола, – а тебя в детстве не били?

– Били, – осторожно вставая с кожаного стула, ответил Лев Валентинович, – меня и в юности били. Только, знаете, они всегда получали сдачи. А вы что, хотите, чтобы я еще и телохранителем при вас состоял? Но тогда зарплата должна быть вдвое больше. Сами понимаете – риск слишком велик, вам же столько народу желает в морду дать!

– Вон!!! – заорал Судейский. – Уберите этого сукиного сына, а то я его сейчас пристрелю! Дима, охрану быстро!

Тут Дима, с изумлением наблюдавший за происходящим, развел руки в стороны и, заслоняя собой Леву и Мишу, обратился к хозяину:

– Рудольф Аркадьевич, позвольте, я сам разберусь.

И, повернувшись к виновнику безобразия, быстро скомандовал:

– Катись отсюда и жди в приемной. – А Мише приказал: – Ты останься.

Пока Лев Валентинович с пылающими ушами и горящим взором ожидал своей участи в приемной, в кабинете происходило следующее.

– Ты кого привел, я тебя спрашиваю? – вопрошал Судейский, нервно расхаживая из угла в угол.

– Рудольф Аркадьевич, поймите, парень молодой. Переволновался, все-таки такой уровень, такая ответственность, – скулил Миша, пытаясь защитить не столько Леву, сколько себя.

– Переволновался? Да он спокойный и наглый, как мамонт. Дерзит, гаденыш, и еще улыбается! Чего скажешь, Дим?

– А мне он понравился, – неожиданно заявил тот. – Уверенный, говорит складно. Даже забавно, – улыбнулся пресс-секретарь.

– Что тебе забавно? Доулыбаешься, выкину на улицу...

– Рудольф Аркадьевич, вы же говорили, что вам не мямли, а бойцы нужны. Чем не боец? Подучим, вправим мозги, объясним кое-что. Такой орел у вас будет – все обзавидуются.

– Что ты меня уговариваешь! Да, мне нравятся дерзкие. Но он должен быть дерзким не со мной, а с другими. Со мной он должен быть почтительным!

– Вот это мы и объясним ему, с вашего разрешения, Рудольф Аркадьевич. Хорошо?

– Объясним, объясним, – обрадовался Миша, – я лично из него всю дурь выбью!

– Может, кого другого посмотрим? – уже вяло сопротивлялся Судейский.

– Такого не найдем! – едва не хором воскликнули Дима с Мишей.

– Ладно, – депутат махнул рукой, – делайте что хотите. А впрочем, мне он понравился. Только пусть почтительности прибавит, а то голову оторву.

– Не понимаю, как у тебя это получается? – искренне недоумевал Миша по дороге к ресторану, где они решили поесть, осмыслить происшедшее и обдумать будущее. – Ты дерзишь, грубишь, ведешь себя развязно, а порой нагло – и ничего, все тебе прощают, всем ты нравишься.

– Да брось, я думал, он меня убьет. Или его охранники. – Лев Валентинович передернул печами.

– Видишь, не убил, а даже взял на службу. Правда, с испытательным сроком. Слушай, старик, дело, конечно, выгорело, но ты не обижайся – больше я с тобой серьезных дел иметь не буду. Я так всю клиентуру, годами наработанную, растеряю.

– Ладно, не грусти. Я, может, к тебе больше и не обращусь – буду всю жизнь служить Судейскому верой и правдой. Тем более платит он весьма и весьма... Так скажи, что мне дальше делать? Я как-то не очень этого Диму понял, в голове, знаешь, туман.

– Туман, Лева, у тебя в голове всегда. А также ветер. Все просто: завтра приходишь оформляться, созвонившись предварительно с Димой – визитку он тебе дал. Дальше он будет тебя курировать, вводить в курс дела и так далее. Остальное – в твоих руках. Но с Рудольфом Аркадьевичем ты не шути – он ведь и вправду может голову оторвать.

– Всадник без головы возвращается, – провыл Лев Валентинович, напугав проходившую мимо тетку с тяжелой клетчатой сумкой.

Расставшись наконец с Мишей, который так и не перестал недоумевать, отчего Лева все еще топчет грешную землю, а не лежит где-нибудь в морге, задушенный очередным объектом его остроумия, новоиспеченный пресс-секретарь нашел таксофон и принялся звонить Марине.

Когда Лева затевал всю эту депутатскую эпопею, они договорились, что он сам будет выходить с ней на связь. Судя по времени, Марина уже должна быть в редакции, куда он и позвонил.

Трубку она взяла только с третьего раза.

– Где ты бегаешь? – строго поинтересовался стажер. – Я тут, понимаешь, жизнью рискую, устраиваясь на работу, а она...

– Ну наконец-то, – радостно выдохнула в трубку Марина. – Я сегодня ночью не спала, извелась вся.

– Не смею думать, что от любви ко мне...

– Слушай, – взвилась Марина, – ты прекратишь когда-нибудь свои штучки или нет? Говори по делу, я правда волнуюсь.

Нужно было сообщить ему, что убит пресс-секретарь Юниной, а она не могла решиться.

– Значит, так, – как ни в чем не бывало, начал докладывать Лева. – Все нормально, я принят на работу. Подробности при встрече, которую предлагаю провести немедленно. Надо подумать, как мне быть дальше – дело зашло слишком далеко, а отступать уже поздно.

Условились встретиться через час в центре, в маленьком кафе, где можно спокойно поговорить, не привлекая к себе внимания.

Внимательно выслушав Левино повествование, Марина задумалась. Действительно, дело закрутилось серьезное, а как подобраться к книге, так до сих пор и не ясно. Просто приставать с вопросами опасно – Судейский может из принципа всю игру им испортить. Да и насторожится он, если новичок сразу с какими-то странными вопросами к нему полезет. Опять же неясно, получил он книгу или нет, не выбросил ли ее и так далее.

Ждать времени не было.

Решили так. Если в ближайшее время (за неделю) выяснить ничего не удастся, Лева попробует спровоцировать депутата на разговор под любым предлогом. Предлог должна придумать Марина за несколько следующих дней. Договорившись о регулярной телефонной связи, они разошлись: Марина отправилась придумывать предлог, а Лев Валентинович – готовиться к выходу на новую работу.

Перед тем как пожать лапу стажера, которую тот протянул на прощание, Марина все-таки не выдержала и решила предупредить его об опасности. Кем она будет, если не предупредит?

– А ты в курсе, что Логунова убили? – выдохнула она.

Лев Валентинович скривился, как будто откусил кислое яблоко:

– Знаю, в новостях писали. Юнина все же фигура.

– А мне не сказал!

– Расстраивать не хотел. Все равно сделать ничего нельзя. Ты только вот что... Если случится так, что ты до рукописи сама доберешься, не хватайся за нее руками, поняла?

– Какая разница – руками или ногами, – пробормотала Марина. – Тут важен сам факт обладания. Ты веришь в то, что на книге заклятие?

– Иногда верю, иногда нет. А ты?

– А я начинаю верить.

Секретарша Жанна постучала коготками в дверь, потом приоткрыла ее и сунула в кабинет хорошенькую головку.

– Зоя Петровна просит тебя срочно зайти, – сказала она заговорщическим голосом. – Что-то не ладится с конкурсом.

Журнал действительно затеял летний конкурс «Дневник путешественника». Под это дело нашли спонсоров, приготовили призы, выделили людей читать присланные опусы. Отдел писем уже давно стоял на ушах, потому что отклик в народе на конкурс был огромный. И вот теперь там что-то не ладилось. Марина шла по коридору и думала, как это может отразиться лично на ней.

– А, Беглова! – Зоя Петровна встретила ее появление широкой улыбкой. – Мы все здесь одна команда, верно? Ты очень нужна коллективу.

Такой заход не сулил ничего хорошего.

– Вы уверены?

– Абсолютно. Кому как не тебе помочь общему делу?

– Почему выбор пал на меня? – спросила Марина, решив, что уточнить подробности она еще успеет.

– Потому что у тебя нет мужа, который может устроить скандал.

– Вы что, хотите продать меня в рабство?

– Да нет, ты нам еще пригодишься, – буркнула главред, вскапывая горы бумаг на столе. – Я всего-то хочу попросить тебя переночевать в редакции.