Бессмертие оптом и в розницу - Куликова Галина Михайловна - Страница 16

– Откуда ты взялся? – оторопело спросил Арсений Андреевич. – Тебя ведь только вчера забрали зятья!

– Зятья! – презрительно протянул деда Вова, бегая глазами по сторонам в поисках подходящего местечка за столом. – У зятей не мозги, а пригоршня лузги. Мне с ними делать неча. Харахтерами не сходимся.

– Зятья повели его в кафе перекусить, и он бросил им в пиво по пригоршне слабительного, которое стащил из нашей аптечки, – ровным тоном пояснила Ирина Владимировна.

– И оставил я их, горемышных, в большом смятении. Было весело. – Дед нашел стул, приткнувшийся в углу, и поволок его по полу. – Как они побегли в уборную, все посетители на улицу рванули: думали – землетрясение началось. А я под шумок – шмыг под мосток. И к вам! У вас здесь здорово!

– Как ты добрался? У тебя же ни документов, ни денег, – продолжал недоумевать Арсений Андреевич.

– Как всегда, – пробормотала Марина, криво ухмыляясь. – Автостопом.

– Важно объяснить людям, что они – добрые, – похвастался дед. – А уж добрые люди тебе все поднесут на блюде.

Он втиснул свой стул между Арсением Андреевичем и внучатой племянницей Клавдии Сергеевны, на которую сразу же положил глаз. Глаз блестел, как у взнузданного коня.

– Барышня, барышня, вы кто? – игриво спросил он, глядя на нее снизу вверх.

– Валерия.

– Лерка, значит. Продавщица? Али повариха?

– Медсестра.

– А-а! В полуклинике работаешь!

– Нет, – засмущалась та. – В тюрьме. Работа опасная, но важная.

Молодой человек в прыщах немедленно подавился курицей.

– Замужняя? – продолжал выпытывать деда Вова, примериваясь к картофельному пирогу с грибами.

– Тебе-то какое дело? – завел глаза вверх Арсений Андреевич, кажется, смирившийся с неизбежным.

– Имею антирес.

В этот момент стук, на который Марина обратила внимание еще в начале обеда, возобновился. Но теперь уже он был отчетливым и каким-то тревожным, имел ярко выраженный металлический оттенок, и казалось, что весь дом тихонько вибрирует.

– Что это? – спросил Арсений Андреевич. – Кто это?

– Это все деньги на день его рождения. – Ирина Владимировна сделалась пунцовой. – Мы ему дали, и он вызвал строителей.

– Решил у вас поселиться, – сообщил деда Вова с мечтательным выражением лица. – Знаю, знаю, что места для меня никогда нету! Поэтому задумал пристроить мезонин.

– Привезли какую-то будку, – сказала Лизавета со своего места. В окно ей был хорошо виден двор. – И кран стоит.

– Его сверху опустят, – пояснил деда Вова. – На ваш дом. И будет мне отдельная комната.

– А почему на наш дом? – обесцвеченным голосом вопросил Арсений Андреевич.

– А чего? Народу у вас много, кормят хорошо, свежий воздух прямо из лесу.

После ужина, пока все таскали посуду на кухню, Марина подкатилась к деду Вове с насущным вопросом:

– Скажи, вот если бы тебе в руки попала ужасно ценная книжка, но не твоя собственная. Ее нужно потом отдать, а пока – хорошенько спрятать. Потому что ее хотят у тебя отнять. Куда бы ты ее дел?

– Куды-куды? – Сытый дед откинулся на спинку стула. Поискал ответ сначала у себя на кончике ботинка, а потом на потолке. – Сдал бы на сохранение. В музей там или в библиотеку. Чтоб она с другими спуталась.

– Да они потом не отдадут.

– А по рогам им!

– Обожаю дельные советы, – пробормотала Марина.

Почему Иван Соловьев забрал с собой ее посылку, Марина понять не могла. Он не имел склонности совать нос в чужие дела, и человеком был во всех отношениях адекватным. Возможно, Машка Кузина, почтальонша, хоть что-то прояснит? Вдруг он при ней бросил какую-то фразу, которая поможет разгадать эту загадку? Нужно немедленно с ней встретиться и поговорить. Тут же в голову Марине ударила страшная мысль: а вдруг это уже сделали бандиты и тело бедной Кузиной лежит сейчас в каком-нибудь подлеске, прикрытое лапником? Откуда-то ведь банда узнала, что Иван получил посылку вместо Марины? Может быть, как раз у почтальонши? Хотя почему бандиты начали не с Марины, что было бы логично, а именно с Кузиной?

Машка жила на соседней улице, и Марина решила, что еще не поздно завернуть к ней с вопросами. Молясь про себя, чтобы с одноклассницей все было в порядке, она вошла в подъезд вместе с какой-то бдительной старухой. Впустить та ее впустила, но потом остановилась на площадке и стала наблюдать – что незнакомая девица будет делать. Может быть, разрисовывать стены краской из баллончика? Или заклеивать жвачкой кнопки в лифте? Или – еще того хуже! – расплавлять эти кнопки огоньком зажигалки? Знает она таких приличных с виду.

Марина поднялась на второй этаж, подошла к знакомой с детских времен квартире и уже протянула руку к звонку, когда услышала из-за двери грубые крики, грохот и последовавший за ним женский визг. «Что, если бандиты сейчас там?» – ахнула она про себя. Что делать?! Спугнуть их, конечно же.

Она решительно надавила на кнопку звонка и отпрыгнула назад, готовая нестись вниз по лестнице сломя голову – прямо в отделение милиции.

Прошла примерно минута, и дверь неожиданно распахнулась. На пороге стояла живая и невредимая Машка в цветастом халате, завязанном сикось-накось, с прической, сбитой на сторону, и с синяком под глазом. Стояла и смотрела на Марину изумленными глазами.

– Беглова? Это ты? Опять у тебя чего-то случилось?

– А у тебя? – осторожно спросила Марина.

– У меня все потрясно.

Тут из глубины квартиры проорали басом:

– Закрой дверь, дура, по ногам несет!

– Не развалишься, – добродушно проворчала Кузина.

– Я те ща дам – не развалишься! Я тебе, гадине, ребра поломаю!

– Мой, – с гордостью пояснила Машка. – Только что повышение получил. И премию – за вежливое обслуживание клиентов.

– Он тебя бьет? – не удержалась от вопроса Марина. Фингал под глазом притягивал ее взгляд как магнитом.

– Бьет, – кивнула Кузина. И пояснила: – Любит меня – жуть. Один раз из окна чуть не выкинул. Представляешь, какой страстный? Кстати, я тебе сочувствую. Ну, что с Иваном такое приключилось? Хорошо, что тебя тоже не прикончили, правда?

– Да, хорошо, – согласилась Марина. – Можешь мне на пару вопросов ответить?

– Ты заходи. – Кузина отступила в сторону, и Марина с опаской шагнула в коридор, опасаясь, что муж Машки и ей тоже может по большому блату дать в глаз.

– Не волнуйся, – почувствовала та ее беспокойство. – Он, как пожрет, добреет. Для того чтобы мир в семье был, нужно что?

– Что?

– Чтобы на плите всегда стояла сковорода с едой. А в холодильнике пара бутылок пива.

«Снова жизнь тела, – мрачнея, подумала Марина. – Сдается мне, что „души священные порывы“ – такой же анахронизм, как газировка за три копейки».

– Маш, ты помнишь тот день, когда мне пришла посылка с обратным адресом Бийска? – приступила она поскорее к делу, пока динозавр, наевшийся из сковороды, не заворочался в своем убежище.

– Конечно, помню. Разве такое забудешь? Драка, шум!

– Где драка, шум? – тупо переспросила Марина, немедленно решив, что дрались у нее в квартире, а она об этом и не знала.

Однако Кузина ее опасения развеяла одним махом:

– В подъезде у вас дрались, а то тебе соседи не рассказали!

Объяснять, что соседи ей редко что докладывают, было глупо, и Марина быстро ответила:

– Я же журналистка, дома почти не бываю. Расскажи все по порядку, Маш. Мне очень надо.

Кузина запахнула халат поглубже, затянула пояс потуже и понизила голос, как делала всегда, когда собиралась сплетничать.

– Значит, так, – начала она. – Иду я, значит, с твоей посылкой к подъезду...

– Она большая была?

Кузина некоторое время молча смотрела на нее.

– А что, Иван ее тебе не того?..

– Просто не успел, – поспешно успокоила ее Марина. – Хочу понять, куда он ее отнес.

– А вдруг он взял посылку к себе домой, а убийца, когда его убил, увидел ее на столе, пожадничал и унес с собой? – высказала ценную мысль Кузина.