Прогулка Лимы - Куликов Роман Владимирович - Страница 28

Киборги молчали, глядя на злящегося главаря. Он задумался, шаря глазами по останкам. Потом сказал Кадиру:

– Проверь все киберлабы и другие места, где могут вылечить раненого. К Кузнецу загляни в первую очередь, не церемонься слишком. И бегом давай! Если она действительно тащит раненого, то движется медленнее; может, успеете еще догнать.

Кадир кивнул, все еще потирая скулу и, махнув рукой остальным, чтобы шли за ним, направился выполнять поручение. Киборги стали выходить из зала.

– Куда пошли?! – злобно сказал Морган. – Здесь что, по-вашему, склад отходов? Заберите это отсюда.

Он кивнул на тела мертвых киборгов и остатки брони.

Оставшись один, главарь опять пожалел, что рядом нет Жики.

Спустя два часа после того как Лима втащила десантника в лавку старьевщика, она сидела на полу, устало прислонившись спиной к стене рядом с кроватью, на которой спал перевязанный и накаченный лекарствами капитан. Старик сидел в своем кресле-качалке, Нати ушла в лавку, навести порядок, Лима строго-настрого приказала ей никому не открывать и стараться не шуметь. Сама она, решив посмотреть, наконец, на свою добычу, подтянула к себе сумку, сунула в нее руку и достала то, что находилось внутри: импульсный пистолет и жестяную коробку старьевщика, наполненную пищевыми купонами.

Разочарование Лимы было написано на лице. Когда она схватила сумку в комнате Грико, у нее не было времени посмотреть, что в ней, а из-за импульсника она не могла определить по весу, что артефакта нет внутри.

– Старик, – позвала она.

Он посмотрел в ее сторону.

– Лови. – Она бросила ему коробку.

Старьевщик поймал жестянку, повертев ее в руках, положил рядом. Помялся немного, потом все же спросил:

– Расскажи, что произошло.

– Не много ли просишь, старик?! – отрезала Лима.

Он опустил глаза, отвернулся. Несколько минут царила тишина. В комнате была хорошая звукоизоляция, потому что снаружи, на площади, сейчас шла бойкая торговля от тусклого света девушке казалось, что едва наступивший день быстро и незаметно закончился и снова пришла ночь.

– Однажды, – нарушил молчание старик, – когда все еще было по-другому и ни о каких Хозяевах никто не слышал, жила одна семья. Мать, отец и их драгоценный отпрыск, которого они всячески холили и лелеяли.

Отец был преуспевающим конструктором. Облачные яхты его постройки пользовались огромной популярностью, и семья всегда жила в достатке. Единственному сыночку, конечно же, ни в чем не было отказа. Он, в общем-то, был парень неплохой, мать с отцом уважал и, можно сказать, был примерным сыном. К восемнадцати годам он был настоящей звездой в светском обществе, где вращались его родители. И вот в один прекрасный день он привел в дом девушку. Она была из другого сословия и не так воспитана, хотя и мила. Родители считали ее очередной шалостью их малыша, но все оказалось гораздо серьезнее. Он полюбил эту девушку. И в идеальной семье начался разлад. Стали возникать постоянные скандалы.

Он даже уехал из дома, стал жить отдельно, устроился на какую-то непрестижную работу. Тогда родители, вместо того чтобы понять сына, решили навязать ему свою волю. Они же не могли допустить, чтобы он покинул семью. Они просили девушку оставить их сына, предлагали ей деньги, даже угрожали. Но этим только озлобили свое чадо…

Старик прервался и откашлялся. Лима не стала ничего говорить и ждала продолжения. Он с кряхтеньем потянулся к столу, взял стакан, попил воды, вздохнул и продолжил:

– Никто тогда не знал, что случилось, но однажды он вернулся с работы, а его зазнобы не было дома. – Старьевщик грустно хмыкнул, словно вспомнил что-то. – Она не появилась ни завтра, ни через неделю, ни через год. Сын обвинял во всем своих предков, но те клялись, что они тут ни при чем, и звали его вернуться домой.

В нем кипела злость и обида. Он им конечно не поверил и не простил того, что они не приняли в семью ту, которую он выбрал.

Время шло, родители парня старились быстрее, чем обычно старели люди в то время; горе оттого, что они фактически потеряли сына, съедало их изнутри. Но в сердце сына не было прощения. Сначала мать покинула этот мир, не вынеся разлуки с сыном, а затем отец, умерший в своем кабинете, окруженный голографиями своего наследника, его призами и наградами, завоеванными в юности для своих родителей.

И вот однажды, по прошествии многих лет, в куче старых бумаг сын, уже ставший пожилым мужчиной, случайно нашел записку, которую оставила его девушка. В ней говорилось, что она просто ушла, что действительно ошиблась и он – не тот, кто ей нужен. Еще там говорилось, что, возможно, она поедет к брату на Сильвию – это такая далекая планетка с небольшой аграрной колонией. В тот же день он отправился на эту планету. Там он действительно нашел ту, которую так долго искал. Она была замужем, и у нее было пятеро взрослых детей. Он не стал подходить к ней, только посмотрел издалека, сразу узнав, несмотря на прошедшие годы, хотя ему и очень хотелось это сделать. Вернувшись, он ударился в запой и, если бы не начавшееся вторжение, о котором он, кстати, узнал, только когда не смог купить очередную порцию выпивки, он наверняка сдох бы как животное или покончил с собой в пьяном угаре, что в общем-то равнозначно. Но до сих пор он жалеет о том, что не был с родителями, когда они нуждались в нем, когда умирали с его именем на губах.

Старик замолчал и посмотрел на Лиму.

– Этой проникновенной байкой ты хочешь сказать, что ты ни в чем передо мной не виноват? – ухмыльнулась она.

– Нет, – ответил старик. – Я хочу сказать, что прощать тоже надо уметь. Я знаю, что предал тебя. Я испугался тогда. Я смотрю на свою жизнь и не понимаю, что в ней такого, что я держусь за нее. Я просто старый скупщик чужого дерьма, у меня ничего в жизни не осталось, кроме сплетен и новостей. Но так хотя бы создается впечатление, что я кому-то нужен в этой жизни. Когда ко мне приходят за информацией, я словно оживаю. Такова, наверное, человеческая природа – хотеть жить и быть кому-то нужным.

– Ты пытаешься разжалобить меня? – Она скривила губы.

– Не нужна мне твоя жалость, у меня самого ее столько, что на десятерых хватит. Я всю жизнь только и делаю, что жалею. Жалею себя, мир вокруг, глупую девчонку-клона, которую отправили бы в мастерские к Зодчим, если бы я не купил ее, жалею ее братьев и сестер, которых не могу выкупить. Так что жалости мне не надо, мне нужно прощение. Потому что сам себя я простить не могу, хотя и живу с этим. – Старик так разошелся, что перестал раскачиваться в кресле и подался вперед. – Если ты не сможешь простить меня, то мне не нужна твоя история.

Он откинулся на спинку и смотрел на девушку. Она отвела взгляд и задумалась. Потом потерла уставшие глаза и, улыбнувшись, сказала:

– Ладно, старик, слушай. Они ждали меня у музея и напали, когда я вышла оттуда…

Лима пересказала старьевщику свои приключения о том, как ее схватили, как хотели изнасиловать, как начался десант, как потом она была у Себастьяна.

– Кстати, тебе привет от Короля. – Она хмыкнула и мотнула головой. – А ты никогда не говорил, что знаком с ним.

– Профессиональная этика, – лукаво ответил старик, улыбнувшись. – Рассказывай дальше.

Лима поведала о встрече с Разноглазым, о том, как он рассказал ей о Грико и где его найти. О своем путешествии к зданию суда и встрече с Морганом.

Старик перебил ее:

– Ты завалила Туга?! – В его словах сквозил неподдельный восторг. – Говоришь, и Жику заделала?

– Похоже, хотя до конца уверенной я быть не могу. Это же кибер.

– А! Ну да!

Лима замолчала.

– А дальше что?

– Что дальше? Дальше оказывается, что этой «вещи» как раз и нет в той сумке, что я взяла у Моргана, – закончила она свой рассказ, махнув ею как доказательством.

Старьевщик восхищенно смотрел на нее:

– Это самая невероятная история, какую я когда-либо слышал.

– Хм… ты просто мало со мной общался.