Последние из могикан - Андерсон Пол Уильям - Страница 4

— Нелепо! Смехотворно! — воскликнул Миллер. — Капитализм обанкротился, как предвидел Маркс, еще двести лет назад. Но его тлетворное влияние виновато в том, что вместо продвижения вперед по пути коллективизма, вы отступили назад и стали мелкими крестьянами.

— Пожалуйста, — протянул Мэр. Было видно, что он расстроен, и я подумал, что «крестьяне» — не Свободнорожденные. — Давайте немного споем, это гораздо приятнее.

Приличия требовали, чтобы Миллер — как гость — пел первым. Он поднялся и дрожащим голосом выдал нечто о каком-то парне по имени Джо Хилл. Мелодия привлекала, но даже мне, девятилетнему мальчишке, было ясно, что стихи весьма слабые. Детская А-Б-В-Г-схема, ни единой мужской рифмы или двойной метафоры. К тому же, кого может тонуть происшедшее с каким-то мелким бродягой, когда есть прекрасные охотничьи песни и эпические поэмы о межпланетных путешествиях? Я вздохнул с облегчением, когда следом поднялся Энди и показал всем, что такое настоящее пение и хорошо поставленный мужской голос.

Позвали к ужину. Я соскользнул с Дерева и нашел поблизости свободное место. Камрад Миллер и Дядюшка Джим сердито смотрели друг на друга через стол, но ни словом не обменялись во время трапезы. А у людей, когда они поняли, что Миллер провел почти всю свою жизнь в мертвом городе, интерес к нему почти исчез. Все ждали, когда начнутся танцы и игры.

Энди сидел рядом с Миллером, но не потому, что он очень того хотел, а потому, что пришедший был его гостем.

Коммунист вздохнул и поднялся.

— Вы все мне очень понравились, — сказал он.

— А я думал, что мы все — выродки капитализма, — усмехнулся Дядюшка Джим.

— Человек, вот кто интересует меня, где бы и в каких условиях он ни жил! — ответил Миллер.

Голос Дядюшки Джима стал громче, трость взмыла вверх.

— Человек! Ты претендуешь на заботу о человеке, ты, который, только и делал, что убивал и повергал в рабство?!

— Ох, да прекрати, Джим, — сказал Энди. — Все это происходило в стародавние времена. Кого это трогает сейчас, спустя столько лет?

— Меня! — Дядюшка Джим перешел на крик. Он посмотрел на Миллера и подошел к нему на негнущихся ногах, расставив руки-клешни. — Они убили моего отца! Люди умирали десятками тысяч ради воображаемого идеала. А ты говоришь, что вас это не трогает! Целая проклятая страна перестала существовать!..

Я стоял под деревом, удобно опершись рукой о холодную шершавую кору. Я был немного испуган, потому как не понимал многого. В конце концов, что это такое, чего мы должны так страстно желать?

— Вот как! И это говоришь ты, подхалим, холуй толстобрюхий! — выкрикнул Миллер. — Это ты заставлял людей надрываться, ты спускал с них по три шкуры! Это ты убивал рабочий люд, а их сыновей загонял в ваши чертовы профсоюзы! И… и… что ты можешь сказать о мексиканских пеонах?

Энди попытался было встать между ними, но Миллер стукнул его по голове своей дубинкой, и Энди беспомощно отступил, вытирая кровь. А старые психи с новой силой завыли друг на друга. Понятно, Энди не мог взяться за них как следует — ведь он запросто переломил бы любого из них пополам.

Возможно, именно в этот момент он решил, что надо сказать, чтобы они утихомирились:

— Все в порядке Свободнорожденный, — быстро произнес он. — Все в порядке. Мы выслушаем тебя. Давай устроим дискуссию, прямо сейчас, пойдем в Таунхолл, рассядемся там и…

Но он опоздал со своим предложением. Дядюшка Джим и Камрад Миллер уже дрались, их тонкие руки сцепились, а потускневшие глаза наполнились слезами.

Теперь-то я думаю, что их ненависть возникла из тщетной любви. Они оба любили нас, каждый по-своему, а нас это не трогало, нам не нужна была их любовь…

Энди, призвав на помощь мужчин, разнял стариков, и их развели в разные дома — отдохнуть. Когда спустя несколько часов Дядюшку Джима навестил Доктор Симмонс, тот уже ушел. Доктор поспешил к Коммунисту, его тоже не оказалось на месте.

О том, что произошло, я узнал на следующее утро. Констебль Томпсон обнаружил в реке обоих — Республиканца и Коммуниста. Они встретились под Деревьями на берегу — один на один — в то самое время, когда в городе зажглись костры, Взрослые веселились, а влюбленные потихоньку исчезали в лесу…

Мы устроили им прекрасные похороны.

Целую неделю Город только и говорил об этой истории. О ней узнал весь штат Огайо. Но потом разговоры стихли, и старых сумасшедших понемногу забыли.

В тот год на Севере набрало силу Братство, люди забеспокоились, что бы это могло значить, а потом, когда узнали, заключили союз, и война покатилась по холмам. Братство не сажало Деревьев, а такое зло не могло оставаться безнаказанным.