100 великих тайн России XX века - Веденеев Василий Владимирович - Страница 10

Выдержав все испытания, цепкий, усидчивый, очень внимательный офицер Герасимов медленно стал подниматься по служебной лестнице в непростом деле российского политического сыска, где до него сломали шею очень многие. Уже в первые годы в новом жандармском офицере вдруг раскрылись незаурядные полицейские таланты, в том числе в агентурной работе, привлечении к сотрудничеству провокаторов и их успешном использовании в борьбе с террористами, что постоянно досаждали властям покушениями то на коронованных особ, то на великих князей, то на высших государственных сановников.

Особенно осложняться оперативная обстановка стала в начале XX века в обеих столицах — Санкт-Петербурге и Москве, где активно действовали законспирированные боевые организации эсеров и большевиков. Жандармский корпус, вопреки последующим утверждениям взявших власть в России коммунистов, был не столь велик: большевики намеренно преувеличивали силу и мощь врага, придавая этим большую значимость своей победе. Например, в 1917 году в Московском охранном отделении непосредственно работой с агентурой занимались девять жандармских офицеров, руководивших примерно тремя сотнями секретных агентов. Всего в период революционных событий 1917 года большевики арестовали шестьдесят семь жандармских чинов из Московского отделения, и это был практически весь его личный состав.

Жандармских офицеров в Российской империи, вынужденной вести изнуряющую и непримиримую борьбу с террористами, постоянно не хватало. Особенно в бурном 1905 году.

— Нужен твёрдый и решительный человек на посту начальника столичного охранного отделения, — сказал император Николай II министру внутренних дел. — Есть такой на примете?

— Есть, — подумав, ответил министр. — Александр Васильевич Герасимов.

Так судьба вознесла Герасимова не только к генеральским погонам и лампасам в жандармском корпусе, что само по себе ставило его в непосредственную близость к верховной власти в империи, но и дала ему возможность полностью проявить свои сыскные таланты. В феврале 1905 года Герасимов стал руководителем столичного политического сыска, заняв один из самых ответственных постов в русской политической полиции. Наиболее ярко он проявил себя в ноябре — декабре 1905 года, когда страсти накалились до предела, а департамент полиции никак не решался предпринять кардинальные меры против революционного движения.

— Они нас скоро развесят на фонарях, — заявлял Герасимов, имея в виду революционеров. — Мы должны железной рукой загнать их в тюрьмы и ссылки, а лучше — на виселицу! Или они нас, или мы их!

Его крайний радикализм пришёлся по душе министру внутренних дел Дурново, который хвалил Герасимова перед императором и всемерно поддерживал начинания шефа жандармов, особенно по части репрессивных мер, в известной мере сбивших революционный пыл. В дело быстро пошли не жалевшие патронов войска и карательные команды, а направляли их действия из корпуса жандармов, располагавшего негласной информацией.

— Дайте мне свободу рук! — требовал Герасимов.

— Позвольте ему действовать по собственному усмотрению, — наконец разрешил император.

Получив позволение устраивать политический сыск по собственному усмотрению, Герасимов развернул бурную деятельность. В это время его личным секретным агентом стал пресловутый Азеф, которого он использовал со стопроцентной отдачей, отправляя на эшафот и на каторгу одного революционера за другим. В период работы под руководством генерала Герасимова Азеф принёс наибольшую пользу охранному отделению и выдал два больших заговора. Генерал даже обещал ему пенсию в пять тысяч, если Азеф предупредит покушение на царя. Фактически Азеф «ходил» под руководством генерала Герасимова до 1909 года.

Александр Васильевич ввёл принцип создания центральной внутренней агентуры во всех революционных партиях, поскольку был убеждён: без информации из первых рук борьба с революционным движением невозможна. По его замыслу, все центры любых российских революционных организаций, в том числе расположенные за рубежом, должны полностью «освещаться» секретной агентурой, и на основе её информации политическая полиция решала, какие акции допустить, а какие пресекать, кого арестовать, а кого временно оставить на свободе. Фактически генерал Герасимов хотел САМ через проверенную агентуру РУКОВОДИТЬ РЕВОЛЮЦИОННЫМ ДВИЖЕНИЕМ и, как это впоследствии ни скрывали большевики, немало в этом преуспел! Ликвидацию центральной организации какой-либо партии или так называемого ЦК генерал санкционировал лишь в крайнем случае, поскольку после этого возникали трудности с налаживанием постоянного контроля за деятельностью революционеров. Но для успешной ликвидации революционной организации Герасимов полагал возможным немедленный и полный арест ЦК.

Его блестящая карьера и активная деятельность на поприще политического сыска внезапно оборвались в 1909 году, когда генерал Герасимов перестал занимать пост начальника Санкт-Петербургского охранного отделения. Почему этот исключительно способный полицейский вдруг был отправлен в отставку, осталось неразгаданной тайной. Возможно, он мешал зреющему заговору против выдвигавшегося на первый план Столыпина? Кто знает…

Кто убил миллионера-фабриканта Савву Морозова?

В начале XIX века крепостной Морозов догадался создать собственную ткацкую мастерскую и оказался толковым мастером и оборотистым дельцом. Вскоре он сумел выкупиться из крепостной зависимости у барина и выкупил всю многочисленную родню. Перебравшись в Москву, славную купеческими традициями, основатель династии начал активно расширять ткацкое дело и после смерти оставил каждому из своих сыновей по ткацкой фабрике с большим числом наёмных рабочих.

К началу XX века семейство Морозовых, придерживавшихся старообрядческой веры, значительно разрослось и разделилось на несколько независимых кланов, имевших собственные производства и капиталы. Из них самыми богатыми и оборотистыми считались «Тимофеевичи», к которым принадлежал Савва Тимофеевич. В подмосковном Орехово-Зуеве «Тимофеевичи» владели практически всем: землёй, фабриками, содержали на свой счёт полицию, издавали газеты, строили церкви, школы, больницы и т. д.

Внешне Савва Тимофеевич напоминал татарского мурзу — плотный, низкорослый, с чуть раскосыми глазами и широким упрямым лбом. Получив блестящее образование, — он окончил отделение естественных наук физико-математического факультета Московского университета, а затем успешно стажировался в знаменитом Кембридже, — миллионер любил прикидываться недоумком, хотя отличался немалой подозрительностью и удивительным умением делать деньги. Савва одним из первых в России стал широко использовать электричество, построив электростанцию, завозил из-за границы оборудование и жадно перенимал новые прогрессивные технологии. О богатстве семьи Морозовых может свидетельствовать факт, что мать Саввы Тимофеевича — Мария Фёдоровна Морозова, — когда овдовела, имела личный капитал в ШЕСТНАДЦАТЬ МИЛЛИОНОВ РУБЛЕЙ, а к концу жизни сумела его УДВОИТЬ! Это были фантастически огромные по тем временам деньги. Богатства Морозовых можно сравнить с состояниями первой десятки самых богатых людей планеты в наши дни.