100 великих любовниц - Муромов Игорь Анатольевич - Страница 23

Все её любовники делились на четыре категории: одних она ласкала по влечению сердца, других — ради денег, третьих — из политических расчётов, четвёртых — скуки ради. Её нельзя отнести к тем развратницам, которыми были переполнены в то время улицы Парижа. Она, скорее, героиня романа, прославленная и воспетая поэтами и писателями, и иногда даже принятая великосветским обществом благодаря красоте, уму и популярности.

В начале XVII века в небольшом городке Шалоне-на-Марне, в Шампани, проживала чета Граппэн. Мужу шёл сорок восьмой год, его жене Франсуазе было за тридцать, и, хотя они состояли в браке двенадцать лет, детей у них не было, что огорчало обоих. Наконец случилось чудо: жена объявила мэтру Граппэну (к нему обращались именно так, поскольку он занимал должность судебного пристава), что готовится стать матерью.

5 марта 1606 года Франсуаза произвела на свет дочку. Её восприемниками стали маркиз де Вилларсо и его двоюродная сестра графиня Сент-Эвремон, которые, возвращаясь из путешествия по Германии, решили отдохнуть в Шалоне. Не найдя в городе приличной гостиницы, знатный вельможа и прекрасная дама попросились на ночлег в дом судебного пристава. В благодарность за гостеприимство аристократы окрестили дочь Граппэнов, названную, по желанию графини, Марией-Анной.

Девочка росла и хорошела, ей готовили блестящую карьеру, однако смерть Франсуазы всё изменила. Двенадцатилетняя девочка очутилась на попечении служанки, которая весь день или спала, или ела. Мэтр Граппэн, находившийся в постоянных разъездах, не имел времени заниматься воспитанием дочери.

В пятнадцать лет Марии-Анне пришла фантазия брать уроки музыки у сына суконщика Лемудрю, превосходно игравшего на лютне. Молодой учитель не мог нахвалиться способностями своей очаровательной ученицы. Однажды он рискнул поцеловать её, и подобному удовольствию они стали предаваться на каждом уроке. Впрочем, дальше поцелуев дело не продвинулось. Лемудрю сказал, что слишком беден, чтобы назвать Марию-Анну своею женой, и слишком уважает, чтобы сделать своей любовницей, и, грустно вздохнув, отправился за счастьем в Париж.

Девушка заскучала в маленьком Шалоне и написала крёстной матери, не видевшей её со дня рождения, письмо с просьбой разрешить ей погостить в Париже. Вскоре за Марией-Анной прислали экипаж.

Шестнадцатилетняя девушка приятно поразила графиню Сент-Эвремон: высокая, стройная брюнетка, с густыми вьющимися волосами, смуглая, с большими выразительными синими глазами. Вечером, когда собрались гости, все они пришли в восторг от Марии-Анны, и на следующий день в аристократических салонах Парижа только и говорили о прелестной девушке.

На четвёртой неделе пребывания Марии-Анны в Париже пришло трагическое известие о скоропостижной смерти отца. Она искренне его оплакивала. Но долго предаваться печали в шумном весёлом Париже было невозможно, тем более на горизонте появился Жак Валлэ-Дебарро, сын министра финансов Генриха IV. Красивому и очень богатому Дебарро было двадцать пять лет, он прославился своими эпикурейскими наклонностями и соперничеством в искусстве со скабрёзным поэтом Теофилем де Вио. Весёлый и остроумный молодой человек сразу понравился Марии-Анне. Этот повеса предложил услуги в качестве преподавателя пения, и ему ответили согласием. Таким образом Жак получил возможность ежедневно два часа проводить с красавицей. Но страстное признание в любви не произвело впечатления на девушку. И тогда он пошёл на хитрость.

Однажды, когда графиня Сент-Эвремон и Мария-Анна прогуливались по бульвару, несколько мужчин, подкупленных Дебарро, окружили дам и принялись осыпать издевательскими шуточками. В это время, словно из-под земли, появился сам Дебарро и без труда разогнал нахалов, после чего вызвался проводить перепуганных дам домой. А ночью… ночью он наслаждался ласками благодарной Марии-Анны. Дебарро провёл с девушкой, вкусившей наконец запретный плод, целую неделю — днём скрывался в чулане, куда возлюбленная носила ему пищу, а ночь проводил с красавицей.

Вскоре они перебрались в его замок Остров Кипр. За ужином, представляя любовницу друзьям, Дебарро дал ей более благозвучное имя — Марион Делорм.

Полгода любовники наслаждались безмятежным счастьем, но Дебарро вскоре пресытился ласками молодой женщины.

Однажды за завтраком речь зашла о музыканте, игрой которого на лютне восхищался весь Париж. Этим музыкантом оказался Лемудрю. Марион, покраснев, попросила привести к ней музыканта.

Она встретила друга детства в роскошном костюме, вся усыпанная драгоценностями. Он упал перед ней на колени и признался в любви, сгорая желанием искупить свою первую ошибку. Увы, внезапное появление Дебарро, стоявшего за дверью, нарушило идиллию. Лемудрю позорно бежал через окно, а между любовниками произошло бурное объяснение, положившее конец их отношениям…

Встав на тернистую дорожку, Мария-Анна скользила по ней всё дальше и дальше, завязывая интрижки и связи, правда, весьма непродолжительные, например, с неким Рувиллем, дравшимся из-за неё на дуэли с ла Фертэ-Сенектером, президентом де Шеври, поэтом Клавдием Киллье, пока, наконец, не упала в объятия к всесильному герцогу Ришельё.

Кардинал любил общество хорошеньких женщин. В глубине его сада для тайных встреч была устроена беседка, куда прелестная Марион Делорм тайно пробиралась, переодетая пажом, — что чрезвычайно шло ей, — и в упоительные часы весеннего утра отвечала на горячие ласки кардинала. Когда «каприз» кардинала прошёл, он не прервал добрых отношений со своей любовницей, которая в будущем могла оказать ему немало важных услуг. Но в 1625 году произошло событие, приведшее к разрыву Марион со всесильным покровителем.

К французскому двору прибыл посланник английского короля Карла, его любимец герцог Бекингэм. Он сопровождал в Лондон невесту своего монарха, Генриетту, сестру Людовика XIII. Весь двор был поражён его обольстительной внешностью, необыкновенной щедростью, а главное — дерзким ухаживанием за королевой Анной Австрийской, чем тотчас вызвал ревность Ришельё, который был безумно влюблён в свою королеву, относившуюся к нему с насмешкой.

Однажды, гуляя в «Cours la Reine», Бекингэм увидел Делорм. Сопровождавший англичанина граф ла Фертэ, её содержатель, вызвался познакомить герцога с прекрасной дамой за 25 000 экю. Бекингэм, познакомившись с Марион, выложил сумму без сожаления: что такое деньги в сравнении с красавицей, обладание которой стоило в десять раз дороже?

Когда после ужина гости снова расположились за карточными столами, Марион увлекла Бекингэма в ярко освещённый будуар. Не успел он и глазом моргнуть, как красавица предстала перед ним в костюме Евы. Герцог замер от восхищения. Делорм могла не бояться даже солнечного света, поскольку обладала совершенным телом…

Ришельё, узнавший о том, что его бывшая любовница и тайный агент отдалась послу Карла I, отвернулся от неё, поклявшись уничтожить герцога. Кардинал сдержал обещание, и спустя три года, 23-го августа 1628 года. Бекингэм был убит.

После смерти графини Сент-Эвремон в 1635 году постоянные посетители салона, большей частью молодёжь, перебрались в дом Марион Делорм на Королевской площади. В это время она пользовалась покровительством маршала де Мейре. Но стоило ему отправиться в поход, как куртизанка сошлась с министром финансов д'Эмри, польстившись на его щедрое предложение.

Когда маршал вернулся домой, он был взбешён поведением своей любовницы и резко упрекал её в неблагодарности.

«Милый маршал, — мягко отвечала Марион, — вы там завоёвывали чужие владения, здесь завоевали ваше… Это в порядке вещей, стоит ли так сердиться?»

Дом куртизанки посещали учёные и литераторы, среди них Скюдери, Мильтон, Рене Декарт, Корнель и очень юный Поклен, сын королевского камердинера, прославившийся позднее под псевдонимом Мольер. В начале 1641 года «отец философии» Декарт привёл с собой на вечер своего земляка, прибывшего из Турени, молодого Генриха Куафье де Рюзэ маркиза д'Эффиа, более известного под именем Сен-Мар, по приказу Ришельё назначенного состоять при особе Людовика XIII, чтобы развлекать меланхоличного монарха и доносить кардиналу обо всех его словах, действиях, планах, проектах. Сен-Мар, быстро заслуживший расположение короля, который пожаловал ему звание «великого конюшего», не оправдал надежд кардинала, за что в конце концов поплатился головой.