Хранители живой воды - Охотников Сергей Сергеевич - Страница 9

– Осторожней, дубы! – закричал Николас.

Тут же последовал еще один удар, на этот раз послабее. Третий оказался совсем уж легким. Вода перелилась через порог и залила большую комнату. Зато избушка ушла за остров, оттуда до левого берега было не так уж далеко.

– Потоп! Пожар! Наводнение! – кричал Тимофей Спиридонович.

Николас посадил домового на плечи и вышел в заднюю комнату. Там воды было по щиколотку. Она прибывала, просачиваясь над порогом, а когда дверь вдруг открывалась от толчка или порыва ветра, небольшая волна врывалась в избушку.

– Будем бороться за плавучесть и восстанавливать герметичность! – объявил Тимофей Спиридонович.

Затем домовой прыгнул в темный угол прихожей и полетел вниз вместе с метлой. Да так, что она угодила точно в дверную ручку и заблокировала выход из куреня.

– Сколько сможем удержаться на плаву? – спросил Ник.

– Полчасика, дальше хлынет со всех щелей! – отвечал домовой, при этом он рвал на себе шерсть и запихивал ее в щель между порогом и дверью.

– Плохо…

– Ничего страшного! – оптимистически проговорил Тимофей Спиридонович. – У меня в этих местах двоюродный братец за водяного! Тридцать лет с ним не виделись!

Ник только покачал головой, вернулся в большую комнату и выглянул в окно. Левый берег стал еще ближе. На нем остался позади небольшой городок с причалом и аккуратными светлыми домиками. Ник вновь попытался направить избушку к берегу с помощью дубовых ног. Получилось сдвинуть курень по воде метров на пять, не больше. Полчаса, щедро выделенные Тимофеем Спиридоновичем, были на исходе. Ник придумывал новые движения для своих дубов. Прирученная ложка черпала воду и выливала ее за окно.

– Эх, чую, придется нам опять запускать в плавание кровать уважаемого колдуна, – сказала Дарья Муромская.

Все время опасного путешествия Оливия хотела как-то помочь и не могла придумать, что же ей делать, или предательская неуверенность подводила. Но вот за окном показалась новая пристань. Добротная, из толстенных бревен, она была пуста, лишь ближе к берегу кто-то привязал пару некрашеных лодок.

– Эй, вы, там! Помогите! – закричала Оливия. – Киньте веревку!

Ветер унес слова в шепчущие волжские камыши. Избушку от причала отделяло метров пятнадцать, а домики на берегу были еще дальше. Оливия закричала опять. Ник понимал, насколько это бесполезно, но поддержал дочь колдуна.

– Эй, на берегу! Терпим бедствие! Бросьте швартовы!

Причал, домики и камыши никак на это не отреагировали, но их с Оливией крики навели его на мысль.

– Нужно анимировать веревку! – вспомнил уроки мастера Гримгора мальчик.

– Точно! – воскликнула Оливия. – Как же мы раньше не догадались.

И ученики колдуна взялись за высокое искусство классической анимации.

– Канат, – попробовал Николас, впрочем, без особой надежды.

Чтобы колдовство подействовало, нужно угадать настоящее имя предмета – то, которым он сам себя называет на родном языке.

– Веревка! Веревочка! Аркан! – выкрикнула Оливия, ее рука и взгляд были направлены на причал.

– Роуп! Стрик! – Ник испробовал английский и немецкий языки.

– Петля! Нитка! Связка! – продолжала Оливия.

Николас задумался и не заметил, как заговорил вслух сам с собою:

– Чем считает себя канат? На что он похож?

– Косичка! – выкрикнула Оливия. – Он похож на косичку!

Толстенная веревка с петлей на конце сорвалась с места и закрутила кольцами по причалу.

– Ко мне, Косичка! – приказала Оливия, и канат полетел к избушке.

Кольца на причале начали разматываться и выпрямились в струнку. Петля не долетела до куреня метра полтора, не хватило длины. Канат задергался, пытаясь освободить свой привязанный конец. Тогда Муся недовольно фыркнула, прыгнула в воду и вцепилась зубами в петлю. Дарья Муромская высунулась из окна, схватила рысь за задние лапы и силой потянула на себя. Избушка заметно накренилась и неохотно пошла в сторону берега. Минут через десять удалось втащить обратно промокшую и злую Мусю. Канат в избе закрепил сам Тимофей Спиридонович. Потом стали потихоньку подтягивать плавучий курень к причалу. Это оказалось неимоверно тяжело. Благо течение сослужило добрую службу – медленно развернуло плавучий курень по кругу, доставив таким образом ближе к берегу. А там уже одна из ног дотянулась до дна. В общем, как-то выбрались. Оливия отправила канат обратно на пристань и деанимировала его. Таковы уж были правила классической анимации – если наделил жизнью предмет, забери его обратно, иначе очень скоро превратишься в дряхлого старичка.

Ник отвел избушку в ближайший лес, и там путешественники устроились на ночлег. Тимофей Спиридонович расчесывал пострадавшую шерстку гребешком и грустно напевал народную песенку про урожай пшеницы. Дарья Муромская была озабочена ночным караулом. Она отрядила Мусю в лес с приказом будить если что. Стеше было велено сидеть возле дверей и сначала жалить, а потом смотреть, кто пришел. Путешественники совершенно выбились из сил. Все только и думали о том, чтобы поскорей лечь спать. Только Оливия заметно приободрилась. Она хотела всем помочь и всюду успеть – Дарье Муромской предложила сторожить по очереди, Тимофею Спиридоновичу попробовала заплести косички. Хандра покинула дочку колдуна. И Ник был чрезвычайно рад этому.

«Хорошо, что она первой именовала Косичку!» – успел подумать мальчик перед сном.

7

Мертвая деревня

На следующее утро решали, что делать. Где искать Китеж за Волгой, никто не знал. Да и следы побоища в устье Оки наводили на тревожные мысли.

– Вы останетесь здесь, а я пойду на разведку, – предложила Дарья Муромская.

Оливия только фыркнула. Девочка подумала что-то вроде: «Держит нас за маленьких! Проплутает по лесам неделю без толку», – но вслух дочь колдуна ничего такого не сказала. Ник уже склонен был согласиться с девушкой-егерем, как в разговор вмешался Тимофей Спиридонович.

– Слушайте! – торжественно проговорил домовой. – Ты, Дашка, окрестности проведай да дичь нам подстрели! Лучше утку в яблоках! Ты, Олька, в избе приберись – любишь ведь! А мы с Николаем в Корневища спустимся, все новости да пути дорожные разузнаем!

Оливия не сразу сообразила, что это ее Тимофей Спиридонович назвал Олькой.

– Я тебе так приберу, долго будешь помнить, как меня зовут! – пробурчала себе под нос дочь колдуна.

Но домовой обладал тончайшим слухом. Он разом встрепенулся, да так, что избушка заходила ходуном. Глазки Тимофея Спиридоновича уже блестели в предвкушении хорошей задорной склоки, не тут-то было: Николас направил беседу в другое русло.

– Мы сможем отсюда попасть в ваш подземный мир? – спросил мальчик.

– А ты в окошко-то выгляни! Посмотри на свою избу. Она ж зацвела да корни пустила! Тепереча у нас не просто движимое имущество, а настоящий правильный дом! – отвечал Тимофей Спиридонович.

Ник последовал совету домового. И действительно, после купания в Волге из бревенчатых стен проросли веточки. На резных наличниках зазеленели листочки. Ник выбежал в заднюю комнату. Сплетенные в кадке корни дубов за ночь превратились в прекрасное карликовое деревце. От него вниз через люк потянулся новый корень, коричневый в ярко-зеленую прожилку.

– По нему-то и нужно спускаться в подземное царство, – понял Ник.

Впрочем, сначала нужно договориться с Оливией, чтобы дочь колдуна в их отсутствие не учинила чего-то безрассудного. Это оказалось на удивление просто. Когда Ник вернулся в большую комнату, Оливия уже вовсю махала метелкой. Тимофей Спиридонович смотрел на девочку с видом удивленным и задумчивым. Ник увел домового от беды подальше, и вместе они стали спускаться вниз по корню. Боковые отростки у него были, как ступеньки на приставной лестнице. Так Николас и Тимофей Спиридонович добрались до земли. Домовой плюнул и принялся растирать босой пяткой, приговаривая:

– Земля-земля, мы чай не князья, чтоб парадным ходом в гости ходить. Пусти через черный! Обещаем не безобразить!