Хранители живой воды - Охотников Сергей Сергеевич - Страница 3

– Мы должны отправиться в Москву и сражаться, – решительно заявила Дарья Муромская. – Я – егерь охранного приказа, и мое место на передовой!

Рысь Муся громко рыкнула, соглашаясь с хозяйкой. Шершень Стеша сделала большой круг по воздуху, демонстрируя всем свое крохотное злое жало.

Практически одновременно были объявлены другие варианты.

– Мы должны подготовиться к обороне, восстановить лес. Мне бы только приручить хорошую живую изгородь, я тут такую крепость сделаю! – сказал Ермолай Константинович.

– Нужно вылечить папу, – Оливия Гримгор говорила тихо, но твердо. – С ним некроманты не страшны.

– Мы должны сбегать в Кремль и стащить пару персидских ковриков! Чего добру-то пропадать?! – хором воскликнули домовые, они явно сговорились заранее.

Евфросиния Александровна растерялась. Повисло молчание.

– А есть какое-то средство против зомби и некромантов? – спросил Николас. – Что-нибудь мощное, чего боится вся нежить?

Все посмотрели на Ника.

– Ну, чисто гипотетически… – начал Ермолай Константинович.

– Мы когда-то в шаманской академии работали, в Великом Новгороде, – вступила в разговор Евфросиния Александровна. – Там, кстати, и познакомились.

– Я в свое время читал для первокурсников лекции по истории колдовства, – продолжил Ермолай Константинович. – Так вот… В тринадцатом веке некроманты создали огромную орду мертвых всадников. Они пришли из восточных степей и разорили Русь. Почти два века армии зомби на мертвых конях терзали страну. А потом, как говорят летописи, некромантов остановила живая вода.

– Были, конечно, и другие причины, – вновь вступила в разговор Евфросиния Александровна. – Восстание йогов в Гималаях, оскудение людских ресурсов, противоречия между лемурийцами и живыми кочевниками.

– Сейчас это нам никак не поможет… – отвечал шаман.

– Живая вода, – повторила Оливия, взгляд девочки затуманился.

Никто не обратил внимания на ее слова, и только Ник прислушался.

– Ты говоришь, живая вода?

Но с Оливией происходило нечто странное. Девочка медленно пошла к пруду. Она шагала, не разбирая дороги, как зомби.

– Ты куда? – воскликнул Ник и бросился за Оливией.

Он догнал девочку на песчаном берегу и схватил за руку. Дочь колдуна тянула вперед и уже ступила в воду. Только тогда на помощь Нику пришел Ермолай Константинович. Вместе они отвели Оливию подальше. Евфросиния Александровна плеснула девочке водой в лицо.

– Что с тобой, Оливия?

Дочь колдуна захлопала глазами, принялась удивленно оглядываться по сторонам.

– Что же это такое, тетя Фрося? – начала девочка. – Вы говорили о… Точно! Вспомнила! Вы говорили про живую воду, а я ее видела совсем недавно. В пруду у русалки. Она такая голубая-голубая, с обычной водой не смешивается и вращается по кругу, а когда восходит луна, она светится.

– Так это не сказки! – удивленно воскликнул шаман.

– Вот же, гадина чешуйчатая! Слова правды от нее не добьешься! А тут еще девчушку утопить решила! – воскликнула Евфросиния Александровна.

Ник кивнул понимающе, русалку он тоже не любил с того самого дня, как послушал Оливию и пошел купаться в озере.

– Да погодите вы ругаться! – воскликнул Тимофей Спиридонович. – Русалка, она женщина тяжелой судьбы. С ней по-хорошему надо.

– Может, лучше высушить это болото. Подвесить русалку на солнышке да подвялить хорошенько, – предложила Евфросиния Александровна.

– Давай без радикальных мер, Фросенька. – Ермолай Константинович нежно обнял жену. – Уверен, наша подводная соседка сама с удовольствием расскажет все как на духу.

В озере плеснула вода.

– Ежели воевать не будете, то и расскажу, – прозвучал сладкий голос русалки, но сама она не показалась.

– Обещаю тебя не трогать, – сдалась Евфросиния Александровна.

– Ладно. – Голова русалки появилась над водой.

Она широко улыбалась, как будто только что заключила выгодную сделку. И русалка действительно начала рассказывать. Причем историю свою повела издалека. Говорила красиво, напевно, лягушки и цикады аккомпанировали ее рассказу, а под водой в такт струилось голубое сияние.

Итак, началось все с папеньки русалки, Терентия Алексеевича. Он был знатный морской волк, самого Петра Великого [2] знавал. Да со шведами в Северной войне бился. Терентий Алексеевич вырос на корабле. Сначала служил юнгой, потом канониром, кормчим [3] . И, наконец, стал боевым водолазом. Диверсии разные проводил. В бочке с дыхательным шлангом погружался.

Русалка рассказывала очень подробно, как будто сама палила из пушек по шведам вместе с папой, поэтому Ник усомнился в правдивости истории, но перебивать не стал. Все слушали, как завороженные.

И вот, когда швед был повержен, царь Петр придумал для знатного моряка Терентия Алексеевича новое задание – отыскать легендарный град Китеж [4] , исчезнувший в водах озера Светлояр.

– Китеж не более чем легенда, – прокомментировал Ермолай Константинович, но русалку это не смутило, и она продолжала.

Несколько лет скитался Терентий Алексеевич по заволжским лесам, нырял во все подходящие озера, но ничего не находил. В своих странствиях морской волк познакомился с будущей матерью русалки, незаконной дочкой нижегородского боярина.

Молодые, едва поженившись, обнаружили чудесное озеро. Вместе погрузились на его дно и отыскали исчезнувший град Китеж. Через полгода у них родилась девочка, которую назвали Марина, что значит Морская. Живая вода была с ней с самого рождения – небольшое количество, которое она получила, побывав в Китеже еще в утробе матери.

Царь Петр к тому времени уже умер, на престол взошла его жена, Екатерина Первая. Новые власти совершенно не интересовались экспедицией Терентия Алексеевича и его необыкновенной дочерью. Боевой водолаз вышел в отставку, а вскоре умер. Жена пережила его на несколько лет.

С этого места рассказ продолжился урывками, без подробностей, что удивительно контрастировало с прежним красочным описанием жизни родителей. Марина Терентьевна росла у чужих людей. В юности после несчастной любви окончательно разочаровалась в людях и пошла куда глаза глядят, в лес дремучий. Эта часть рассказа была совсем запутанной. Кажется, Марина хотела утопиться, но живая вода спасла девушку, обратила в русалку.

– Не нравится мне все эта история. Какая-то она странная. – Евфросиния Александровна задумчиво нахмурила брови.

– Мне очень нужна живая вода, чтобы вылечить папу! Дай мне ее. Совсем немножко, – воскликнула Оливия. – Пожалуйста!

– Вы не понимаете. – Русалка погрузилась и вновь вынырнула, ее чешуйчатую фигуру окутало голубое свечение. – Живая вода – часть меня. Я не могу ее отдать. Да и вам она не поможет.

– Тогда вылечи моего папу! – не унималась Оливия, девочка кричала, ее глаза горели. – Мы принесем его сюда на пруд.

– Живая вода может многое, но единожды, – грустно отвечала русалка. – Давным-давно я уже исцелила человека. Теперь вся моя живая вода связана, она поддерживает мое тело и мой подводный дом. Она больше никого не сможет исцелить.

Оливия схватила за руку Евфросинию Александровну. Дочь колдуна, видимо, решила просить жар-птицу использовать свою силу против несговорчивой русалки.

– Я дала слово, – устало ответила Евфросиния Александровна. – Да и не похоже, что она врет.

– Я бы помогла, будь это в моих силах, – усмехнулась русалка. – Иметь стольких колдунов в должниках, от такого я бы не отказалась. Еще вопросы есть?

Николас шагнул к берегу и спросил:

– Как нам найти Китеж?

– Слушайте мальчика, с ним не пропадешь, – русалка снова засмеялась, а потом сказала: – Лежит озеро Светлояр в ста верстах на восток за Нижним Новгородом. Городишко еще по пути есть небольшой, но как зовется – мне неведомо. Озеро не то чтобы большое, но и не маленькое. Формой как глаз – округлое да чуть вытянутое. Вокруг леса густые да дикие.