Загадка «Веселого дельфина» - Сейвил Малкольм - Страница 37

— Я тоже пойду сама, — вдруг сказала Пенни. — Я ростом почти с Джона, и потом, все равно я слишком тяжелая, чтобы меня нести. Ну, что стоите? Пошли!

Они добрались до лодки, когда мистер Мортон вернулся с Дики.

Вэссон больше молчал, но когда Джон спросил:

— С мамой все в порядке? Вы передали ей, что мы здесь? — он, кивнув, сказал:

— Да, с ней все нормально, — после чего взялся за рукоятку мотора, и маленькая лодочка с низкой посадкой, сорвавшись с места, понеслась обратно, туда, откуда она появилась.

У мистера Мортона оказалось с собой немного шоколада и печенья и еще одна фляжка какао, и он настоял на том, чтобы они выпили горячего и пока не задавали вопросов.

— У вас еще будет время для разговоров и вопросов, когда вы выспитесь. Именно это вам сейчас нужно больше всего, и вы это получите, как только мы вас доставим домой. Машина ждет у подножья холма Уинчелси, и я надеюсь, мы сможем туда добраться.

— До какого места дошло море, сэр? — спросил Джон. — Знаете, мы видели, как прорвало дамбу и вода ринулась в дыру.

— Почти до Уинчелси. Во второй раз за несколько столетий. На лодке мы дальше вряд ли проедем, но здесь есть один парень с машиной, он нас подвезет. А потом, я думаю, кто-нибудь опять повезет на лодке рабочих к дамбе. Эти лодки всего час назад привезли по шоссе из Рая… Где-то здесь, верно, Вэссон?

— Да, сэр, — кивнул он. — За этим бунгало с красными солнечными часами и высокой декоративной горкой. Мы с горки и залезали. Я опять привяжу ее здесь. Ну, выходите, путешественники.

Они прошли по лужам через странный задний сад и обнаружили в старой машине перед домом веселого лысого низенького человечка. Шоссе было покрыто водой, но лишь тонким слоем, и вскоре они добрались до подножья холма Уинчелси. Хотя было еще очень рано и солнце едва начинало всходить, на улицах стояли группы людей с горами багажа. Многие спускались с холма посмотреть, что случилось.

Водителю заплатили, поблагодарили его, и Вэссон сказал:

— Если вы подождете здесь, сэр, я схожу за вашей машиной, которую мы поставили в переулке. Через несколько минут я подберу вас здесь.

Ожидая его, они поднялись на холм посмотреть на удивительное зрелище — низинные луга, залитые водой. В рассветных лучах они казались розовым зеркалом. У подножья старого утеса, где уровень земли был повыше, толпились, тесня друг друга и жалобно блея, сотни испуганных овец. Но многие сотни этих ценных животных погибли в ту ночь.

— Я хочу в ванну, — вдруг сказала Пенни. — Могу спорить, у меня сейчас такой вид…

— Тебе уже и так почти устроили ванну, — сказал Дэвид.

— Да уж, видок у тебя — что и говорить… — добавил Джон.

Дважды по дороге домой — а Вэссон вез их по внутреннему шоссе, более удаленному от моря, — Джон попытался рассказать мистеру Мортону всю историю с начала и до конца, но глаза его слипались, а слова спотыкались друг о друга.

— Не волнуйся, приятель! — сказал мистер Мортон. — У тебя будет масса времени, чтобы все рассказать после того, как ты примешь ванну и выспишься… Никто на вас не сердится, а твоя мама будет просто счастлива увидеть тебя и Пенни.

Дики и Мэри вели себя подозрительно тихо. Несколько раз Пенни замечала, как Дэвид молча улыбался отцу, ничего не говоря.

На въезде в Рай они смогли по более темному руслу различить реку, но все ее берега и низинные луга были залиты водой. А замок Кэмбер, всеми покинутый, стоял одиноко на маленьком зеленом островке.

Джон смутно помнил, как во дворе «Дельфина» он вышел из машины и заметил, как что-то рыжее мелькнуло перед глазами. Это Пенни, оттолкнув его, подбежала к тете и обняла ее. Потом было много суеты и разговоров, руки мамы на его плечах, миссис Мортон с близнецами по бокам, она улыбалась ему поверх их голов. Пенни с рукой у глаз, горячая ванна, свежие простыни и грелка в постели, задернутые занавески и солнце, пробивающееся сквозь них, горячий бульон с поджаренными тостами и блаженная дремота, сквозь которую слышится успокаивающий голос мамы:

— Не волнуйся, Джон, милый. Я уверена, что ты держался молодцом… Грэндон уехал навсегда… Он позвонил мне вчера вечером и сказал, что никогда не вернется сюда и что вы все заперты в «Бич-Вью»… Но мы узнали об этом еще до его звонка, потому что водитель грузовика, вернувшись с берега, сообщил в полицию. И Вэссон тоже уже звонил им, когда я сказала ему, что Грэндон не вернулся из Гастингса…

Ее рука пригладила его растрепанные волосы, как делала это десять лет назад, и он наконец заснул.

Глава XII

ЧЕТВЕРГ: ВТОРАЯ ПОДСКАЗКА

Возможно, потому, что Джон ни разу не сомкнул глаз во время их вынужденного пребывания на необитаемом острове — на холме у пляжа Уинчелси, — он так крепко заснул, когда мама оставила его в постели ранним утром после великого приключения. С того момента, как она ушла, он ничего не помнил, пока его кровать не начала поскрипывать и подрагивать, будто дом сотрясался от землетрясения.

Он что-то пробормотал, шевельнулся и перевернулся на другой бок, но тряска продолжалась. Больше всего в жизни он ненавидел, когда его будят, поэтому, буркнув что-то вроде «отстаньте от меня!», он натянул одеяло на голову.

Не сразу до его отключившегося сознания дошло, что хорошо знакомый голос монотонно твердит: «ПРОСЫПАЙСЯ, Джонатан. ПРОСЫПАЙСЯ, лентяй!.. Джонатан, ну ПРОСЫПАЙСЯ ЖЕ!»

Он безуспешно попытался опять погрузиться в сон, но призывы проснуться упрямо продолжались. Он перевернулся и, как обычно, принялся шарить руками на тумбочке у кровати в поисках очков. Еще не надев их, он понял, что комната вся сияет от лучей послеполуденного солнца и что-то еще более оранжевое находится между кроватью и окном!

— Пенни, — заворчал он, — ты можешь оставить меня в покое хотя бы ненадолго? Мне что, запираться от тебя, чтобы ты отстала?.. Ты же знаешь, я утром всегда не в настроении… Уйди отсюда!

— Но уже не утро — почти пора чай пить, и я уже полчаса как встала, и поблизости, похоже, никого нет. Вот я и подумала, что нам надо поговорить — только нам с тобой, без свидетелей. Надеюсь, ты понимаешь, что я имею в виду?

— Да понимаю я, понимаю — это даже мне понятно! Но ты всегда лезешь с разговорами в самое неподходящее время, Пенни. Я еще ничего не соображаю и хочу спать.

— Может, ты придешь в себя, если я принесу тебе чаю? — спросила она. — Обещаю, что не буду болтать ерунду, Джон. Но нам же надо договориться, что мы скажем взрослым. А если мы спустимся вниз, тетя или еще кто-нибудь сразу же в нас вцепятся, и мы не будем знать, что говорить.

Джон сел в кровати. Пенни выглядит очень мило, решил он, — аккуратная, вымытая и выспавшаяся. И не подумаешь, что она провела ночь на штормовом ветру, на вершине холма. Удивительно, как это у них, девчонок, иногда получается! Он провел пятерней по волосам и зевнул.

— Ты как сама-то, Рыжик, в порядке? Воспаления легких не схватила?

Она ответила ему сияющей улыбкой. Наконец-то он приходит в себя!

— Я в порядке, Джон. Хотя, конечно, мои бедные старые косточки побаливают. А ты как — ни согнуться, ни разогнуться?

— В данный момент ноги не слушаются — полный паралич, — сказал он. — Но это, наверное, оттого, что ты на них сидишь… Встань, тогда увидим, может, инвалидность мне пока не грозит.

— Давай притворимся, что грозит, и я пришла навестить тебя. Бедняжка Джонатан! Как это ужасно!..

Вскочив с кровати, она подбежала к окну и отдернула занавески. Когда она заговорила снова, то все так же стояла к нему спиной.

— Может, я была не права, когда не хотела, чтобы мы говорили взрослым. Может, вчера мы бы не попали в эту историю, если бы рассказали твоей маме обо всем, что нашли наверху, — о подсказках и всем остальном.

— Подкинь-ка мне свитер, — проворчал Джон. — Раз уж мне придется сидеть и разговаривать, предпочитаю это делать с удобствами… Спасибо… Не знаю, Пенни. Скорее всего взрослые скажут, что мы много чего делали неправильно, но я не думаю, что мы так уж не правы, что не сказали им… Я просто не мог решить, как лучше это сделать.