Перворожденный - Томпсон Пол - Страница 59

– Мне понравилось не предложение короля Вольдрина управлять спорными территориями, – ответил он. – Мне понравилась мысль о создании буферной зоны, не зависимой ни от нас, ни от императора, ни от Торбардина.

– Ты предлагаешь нам создать новое государство? – с любопытством спросила Тералинд.

– Не самостоятельное государство, а буферное, – ответил Пророк.

Ульвиссен требовательно потянул свою госпожу за рукав. Тералинд в раздражении на мгновение отвернулась от Ситэла, чтобы переговорить с сенешалем, затем попросила собравшихся сделать небольшой перерыв. Дунбарт сел, запихав измятый пергамент с письмом своего короля за пазуху парчового камзола. Несмотря на сомнения, которые он испытывал относительно предложения своего короля, он остался полностью доволен собой.

Кит-Канан едва сдерживался, наблюдая за происходящим. Он не мог разоблачить Ульвиссена во время дипломатических переговоров – особенно сегодня, в первый день своего пребывания в Сильваносте. Такое обвинение будет нарушением правил хорошего тона и поведения в Звездной Башне! Более того, мог ли Кит-Канан быть абсолютно уверен, что видел в банде Вольторно именно Ульвиссена? Бородатые люди действительно очень похожи друг на друга. Но, как бы то ни было, заученные манеры сенешаля и вся эта бессмысленная трата времени раздражали его своей глупостью.

– Мой король предлагает разделить права между тремя народами, – заключил Дунбарт, когда Тералинд знаком сообщила, что готова. – Эрготу отводится право пасти скот, Сильванести – обрабатывать землю, а Торбардину – добывать руду.

– Любое предложение, отдающее контроль за территорией в руки какого-либо одного государства, неприемлемо, – пронзительным голосом возразила Тералинд. Прядь темно-каштановых волос выбилась из-под гребня, она рассеянно заправила ее за ухо и уже более вежливо добавила: – Конечно, если при этом не будут гарантированы права Эргота.

Члены делегаций, сбившись в кучу за креслами своих руководителей, начали спорить между собой о преимуществах совместного управления спорной территорией. Голоса их становились все громче и громче. Наконец Кит-Канан, потеряв терпение, вскочил на ноги.

Ситэл поднял руку, призывая к тишине.

– Мой сын Кит-Канан будет говорить, – объявил он, и по губам его пробежала легкая усмешка.

– Как вы знаете, я только что возвратился в Сильваност, – быстро, взволнованным голосом начал принц. – Некоторое время я провел в диком лесу, далеко на юге, где мне пришлось познакомиться с разными эльфами и людьми. Одни, как мой друг Макели, называли лес домом. Другие видели в нем лишь предмет для грабежа. К нашим берегам причаливали корабли из Эргота, а их моряки пробирались вглубь страны, чтобы рубить деревья.

– Да это же возмутительно! – взорвалась Тералинд. – Какое отношение все эти вещи имеют к обсуждаемому вопросу? И что хуже всего, твои обвинения бездоказательны!

Ситэл в первый раз сбросил свою личину безразличия.

– Мой сын говорит правду, – ледяным голосом осадил он женщину. – Ему можно доверять.

Властность, звучавшая в его словах, заставила Тералинд смолкнуть, а Пророк велел сыну продолжать.

– Проблема состоит в следующем. Пока короли и императоры бьются за национальную гордость и престиж, простой народ – невинные эльфы и люди – расстается с жизнью. Только богам известно, кто же на самом деле виноват, однако сейчас у нас есть возможность положить конец этим страданиям.

– Расскажи нам, как это сделать! – саркастически произнесла Тералинд.

– Во-первых, мы должны принять, что наша единственная цель – мир. Мне нет нужды быть прорицателем, чтобы понять: многие в Далтиготе и Сильваносте считают войну неизбежной. Итак, я спрашиваю вас: является ли война решением проблемы? – Он обернулся к лорду Дунбарту. – Ты, мой господин, как считаешь: решит ли этот вопрос война?

– Твой вопрос некорректен, – обеспокоенно возразил гном.

Но от Кит-Канана не так-то легко было отделаться.

– Да или нет? – настойчиво повторил он.

Все собравшиеся воззрились на Дунбарта, ерзавшего в своем кресле.

– Война никогда ничего не решит, если люди доброй воли…

– Просто ответь на вопрос! – рявкнула Тералинд.

Дунбарт изогнул одну кустистую бровь и твердо ответил:

– Нет. Война ничего не решит.

Кит-Канан обернулся к безмолвному калеке-претору и его супруге:

– Думают ли в Эрготе, что война поможет решить вопрос?

Претор слегка качнул головой. Как обычно, за него ответила жена.

– Нет, – произнесла Тералинд. – Нет, если мир обойдется дешевле.

Кит-Канан обернулся к отцу:

– Что скажешь ты, Великий Пророк?

– Ты ведешь себя вызывающе, – предупредил Ситас.

– Оставь его, – просто сказал отец. – Это вполне законно – спросить нас всех. Я никогда не хотел войны и сейчас не хочу.

Кит-Канан кивнул и оглядел собравшихся:

– Ну а теперь, эльфы, гномы и люди, неужели нельзя найти какой-то путь управления этой страной сообща?

– Не пойму, какое отношение к нашему спору имеют гномы, – угрюмо сказала Тералинд. – Вряд ли на оспариваемой земле живет хоть один из их народа.

– Нет, не живет, но ведь этот вопрос касается и границ наших владений, – напомнил ей Дунбарт. – Естественно, нам небезразлично, с кем соседствовать.

Сквозь сотни узких окон в стенах башни в зал просачивался солнечный свет; в открытую дверь врывался мягкий ветерок. День манил всех бросить нудные разговоры. Ситэл потер руки и объявил:

– Сейчас самое время прерваться, не только для того, чтобы обдумать вопросы мира, но и для того, чтобы отведать хлеба и мяса, прогуляться на солнце.

– Как всегда, ты, Высочайший, говоришь мудрые вещи, – с усталой улыбкой ответил Дунбарт.

Тералинд вскинулась, готовая возразить, но Пророк объявил перерыв на обед. Зал быстро опустел, и Тералинд осталась в компании претора Ульвена и Ульвиссена. Последний, не говоря ни слова, поднял хрупкого претора на руки и вынес из зала. Тералинд, стараясь подавить гнев, разорвала свой кружевной платочек на мелкие кусочки.

Стоял прекрасный день, и члены посольств высыпали из огромных парадных дверей в сад, окружавший могучую башню. Подоспели дворцовые слуги, неся на плечах столы, и в считанные минуты расставили их на церемониальной дороге, начинавшейся у главного входа в башню. Столы для гостей Пророка накрыли белоснежными скатертями и уставили блюдами с фруктами и мясом. Выкатили бочку розового нектара, и ее клепки грохотали подобно летней грозе.

Послы и их сопровождающие сгрудились вокруг столов. Дунбарт взял до краев наполненную чашу нектара. Он попробовал напиток и, найдя его превосходным, побрел дальше, разглядывая угощение. Через стол он заметил Кит-Канана, одиноко стоявшего на краю сада. Держа в руке еду, гном быстрыми шагами направился к нему.

– Могу ли я присоединиться к тебе, благородный принц? – спросил он.

– Ты гость и волен находиться, где тебе угодно, – вежливо ответил Кит-Канан.

– А сегодня утром было интересное заседание, ты не находишь? – Дунбарт разорвал каплуна и начал обгрызать ножку. – С тех пор как мы собрались впервые, мы только сейчас начали продвигаться вперед.

Кит-Канан откусил большой кусок яблока и уставился на гнома с некоторым удивлением:

– Вперед? Я слышал лишь бесконечные пустые разговоры.

Гном откинул наверх поля шляпы, чтобы повыше поднять свой золотой бокал. Осушив его, он вытер липкие усы.

– Да благословит меня Реоркс, Высочайший! Дипломатия – это не охота. Мы нашу дичь не выслеживаем, не стреляем и не волочем ее домой, чтобы съесть. Нет, благородный принц, дипломат подобен старому гному, причесывающему волосы: каждый волос, оставшийся на гребне, – это поражение, и каждый сохранившийся на голове – победа!

Кит-Канан, усмехнувшись, оглядел сад. Ему не хватало тяжести меча у пояса. И более того, ему не хватало леса, его пейзажей, его запахов. Город казался слишком ярким, в воздухе слишком горчило от дыма. Странно, прежде принц никогда не замечал этого.