Перворожденный - Томпсон Пол - Страница 15

Ситас, обернувшись к жене, произнес:

– Я постараюсь.

– А ты не скучаешь по Кит-Канану?

На мгновение его безмятежные золотистые глаза затуманились.

– Да, я по нему тоскую. А ты, госпожа?

Герматия дотронулась до звездного камня, приколотого у ворота ее платья, затем медленно подалась к мужу и обняла его за талию.

– Нет, я не тоскую по Кит-Канану, – может быть, слишком убедительно произнесла она.

Глава 6

В тот же день в лесу

Лишившись своих доспехов и городской одежды, Кит-Канан теперь ходил в облегающей тунике из оленьей кожи и чулках, похожих на те, что носил Макели. Он пытался обогнуть древесный дом незаметно для мальчика.

– Ты у серого вяза, – послышался голос Макели.

Действительно, принц был там. Как он ни старался, все равно производил много шума. Мальчик должен был закрыть глаза, чтобы не заметить Кит-Канана, но острый слух его не подвел.

Кит-Канан, отступив на шесть футов назад по Собственным следам, присел на корточки. В лесу не раздавалось ни звука. Макели крикнул:

– Ты не сможешь ни к кому незаметно подкрасться, если будешь сидеть на месте.

Принц, наступая только на древесные корни, торчащие из ворохов опавших листьев, смог совершенно беззвучно сделать десять шагов. Макели молчал, и Кит-Канан усмехнулся про себя. Мальчишка не слышал его! Наконец-то.

Он перепрыгнул с корня на плоский камень, достаточно высокий для того, чтобы, стоя на нем, можно было дотянуться до нижней ветки тиса. Стараясь шуметь как можно меньше, Кит-Канан подтянулся по ветке, взобрался на дерево и прижался к стволу. Его зеленовато-коричневая туника совершенно сливалась с покрытой лишайником корой, светлые волосы скрывал капюшон. Не шевелясь, принц ждал. Теперь пришел его черед удивить парня!

Сейчас Макели пройдет мимо, и тогда он спрыгнет с дерева прямо на него. И вдруг кто-то стукнул его по капюшону. Подняв глаза, Кит-Канан увидел Макели, уцепившегося за дерево в трех футах над ним. От изумления принц чуть не свалился вниз.

– Клянусь Королевой Драконов! – выругался он. – Как ты сюда забрался?

– По стволу, – довольно ответил Макели.

– Как это? Я никого не видел.

– Мысль пройти по корням неплоха, Кит, но ты так усердно смотрел себе под ноги, что я смог проскользнуть у тебя под носом.

– Но дерево! Откуда ты узнал, на какое дерево лезть?

– Это совсем легко, – пожал худыми плечами мальчик. – Я положил под дерево камень, на таком расстоянии, чтобы ты смог ступить на него, залез сюда и стал ждать. Остальное ты сделал сам.

Кит-Канан спрыгнул на землю:

– Чувствую себя идиотом. Наверное, самый последний местный гоблин лучше крадется по лесу, чем я.

Макели выпустил сук и, описав изящную дугу, соскользнул вниз. На лету он ухватился кончиками пальцев за нижнюю ветку, чтобы замедлить падение, и приземлился рядом с Кит-Кананом на согнутые колени.

– Ты довольно неповоротлив, – заметил он беззлобно. – Но пахнешь не так мерзко, как гоблин.

– Вот уж спасибо, – едко ответил принц. – На самом деле главное – это дыхание.

– Дыхание? Как это?

– Ты дышишь вот так. – Макели выпрямил плечи, выпятил тощую грудь и запыхтел, словно кузнечные мехи. Картина была настолько нелепа, что Кит-Канан не смог сдержать улыбки. – Потом, ты и ходишь так же. – Мальчик прошелся, преувеличенно тяжело топая ногами, высоко поднимая колени и шурша сухими листьями и ветками.

Улыбка сошла с лица Кит-Канана, он нахмурился.

– А ты как дышишь? – спросил он.

Вместо ответа Макели, выискивая что-то, склонился у корней дерева и наконец поднял птичье перо. Затем лег на спину и положил перо на свою верхнюю губу. Его дыхание было таким легким, что перышко ни разу не шевельнулось.

– Значит, мне нужно заново выучиться дышать? – недовольно хмыкнул Кит-Канан.

– Это будет хорошим началом, – ответил Макели, вскочив на ноги. – А теперь пойдем домой.

Дни в лесу тянулись для Кит-Канана медленно. Макели оказался умным мальчиком и приятным собеседником, но принц никак не мог привыкнуть к его пище, состоявшей из орехов, ягод и воды. Живот принца, и без того малозаметный, совсем впал от такого скудного питания. Кит-Канан мечтал о мясе и нектаре. Но мальчик упорно утверждал, что только Най может добыть мясо. Однако таинственный Най по-прежнему не показывался.

К тому же пропавший Аркубаллис так и не вернулся. Хотя Кит-Канан возносил мольбы о том, чтобы они смогли снова встретиться, он знал, что надежды на это мало. Не представляя, куда мог запропаститься грифон и как его найти, принц попытался смириться с мыслью, что Аркубаллис исчез навсегда. Грифон, последняя ниточка, связывавшая его с прежней жизнью, был потерян, но воспоминания о былом не оставляли Кит-Канана.

Эти воспоминания снова и снова возникали и мучили Кит-Канана во сне все эти последние дни. Он снова слышал голос отца, объявлявший о помолвке Герматии и Ситаса. В памяти вставало суровое испытание, через которое он прошел в Звездной Башне, и, что ужаснее всего, он слышал голос Герматии, говорившей о согласии выйти за его брата. Кит-Канан, полный решимости начать новую жизнь вдали от Сильваноста, заполнял свои дни разговорами с Макели и обучением лесным повадкам. Может быть, здесь, в покое, под мирной сенью векового леса, он нашел свою судьбу.

Как-то раз Кит-Канан спросил у Макели, где он родился, как попал сюда.

– Я всегда жил здесь, – отвечал Макели, рассеянно махнув рукой в сторону деревьев.

– Ты здесь и родился?

– Я всегда жил здесь, – упрямо повторил мальчик.

После этого Кит-Канан оставил расспросы. Вопросы о прошлом ставили мальчика в тупик, так же как и разговоры о будущем. Только если Кит-Канан сосредоточивался на настоящем и делах дня, он мог поддерживать беседу с Макели.

В обмен на уроки в искусстве выживания и передвижения по лесу Кит-Канан развлекал своего молодого друга рассказами о Сильваносте, о великих войнах с драконами, о жизни городских эльфов.

Мальчику нравились рассказы, но больше всего его восхищал металл. Он часто садился перед Кит-Кананом, скрестив ноги, и ощупывал его шлем, поножи, части его доспехов, снова и снова тер маленькими смуглыми пальцами холодную поверхность. Макели не мог понять, как можно так искусно придать форму твердому веществу. Кит-Канан поведал как мог о кузнечном и литейном деле. Рассказ о том, что металл можно расплавить и залить в форму, неимоверно изумлял Макели.

– Вы кладете металл в огонь, – повторял он, – и он не горит? Просто становится мягким и течет, как вода?

– Ну, он гуще, плотнее, чем вода.

– Затем гасите огонь, и металл снова затвердевает? – (Кит-Канан кивнул.) – Да ты сочиняешь! Все, что ни положишь в огонь, горит.

– Клянусь Эли, это чистая правда.

Макели был слишком хрупок, чтобы поднять меч, но мог натягивать лук и стрелять. У него был верный глаз, и Кит-Канан не раз просил его воспользоваться своим искусством и застрелить оленя на обед. Но этого он не смог добиться: Макели не ел мяса и отказывался проливать кровь ради Кит-Канана. Только Най…

Однажды серым дождливым утром Макели ушел в лес собрать орехов и кореньев. Кит-Канан оставался дома, поддерживал огонь и полировал свой кинжал и меч. Когда дождь стал утихать, он оставил оружие, взобрался по лестнице на вершину дуба и, встав на ветку, что была толще его самого, окинул взглядом залитый дождем лес. С молодых зеленых листьев падали капли, в воздухе стоял чистый аромат – аромат плодородия. Принц глубоко вдохнул. Здесь он ненадолго нашел покой, а встреча с Хозяином Леса предвещала ему в будущем великие подвиги.

Кит-Канан вернулся вниз и сразу заметил, что меч и кинжал исчезли. Первой его мыслью было, что Макели вернулся и хочет его разыграть, но принц не видел никаких признаков возвращения мальчика. Он повернулся и уже собирался подняться обратно, как вдруг его огрели по спине чем-то тяжелым.

Он ударился о стену, резко обернулся, но ничего не увидел.