Мозг - Кук Робин - Страница 2

Но миссис Блэкмен не подошла к Кэтрин и ничего не сказала. Вместо этого она что-то шепнула Элен Коэн и возвратилась в смотровые кабинеты.

Кэтрин почувствовала, что лицо ее краснеет. Она решила, что ее преднамеренно игнорируют; таким способом персонал клиники мог выразить свое недовольство тем, что она хочет показаться своему собственному врачу.

Нервным движением она дотянулась до годичной давности «Домашнего журнала для леди», но не смогла сосредоточиться.

Чтобы убить время, она попыталась представить, как сегодня вечером приедет домой и как удивятся родители. Она уже видела, как войдет в свою прежнюю комнату. Она не была там с Рождества, но знала, что комната будет выглядеть точно такой, как тогда. Желтое покрывало на постели, занавески в тон — все памятные мелочи ее юности мама тщательно сохраняла.

Представив себе успокаивающий образ матери, Кэтрин вновь засомневалась, не стоит ли позвонить и сказать родителям о своем приезде. Тогда они встретили бы ее в аэропорту Логан. Но тогда ей, вероятно, пришлось бы объяснять причины приезда домой, а Кэтрин хотелось обсудить свою болезнь при встрече, а не по телефону.

Миссис Блэкмен появилась вновь через двадцать минут и опять беседовала с регистратором в приглушенных тонах. Кэтрин притворилась поглощенной чтением журнала. Наконец сестра закончила разговор и подошла к Кэтрин.

— Мисс Коллинз? — спросила она с едва заметным раздражением.

Кэтрин подняла глаза.

— Мне сказали, что вы просите свою клиническую карту?

— Да, правда, — сказала Кэтрин, положив журнал.

— Вы недовольны нашим лечением?

— Нет, ничего подобного. Я еду домой показаться нашему семейному врачу и хочу взять с собой полную историю болезни.

— Это довольно необычно. Мы привыкли высылать историю болезни только по запросу врача.

— Я уезжаю сегодня вечером и хочу взять ее с собой. Если она понадобится моему врачу, не хотелось бы ожидать, пока ее пришлют.

— Здесь в Медицинском центре мы так не делаем.

— Но я знаю, что имею право получить копию, если она мне нужна.

Ответом на последние слова было неловкое для Кэтрин молчание. Она не привыкла быть такой настойчивой. Миссис Блэкмен пристально смотрела на нее, как смотрят выведенные из себя родители на непослушного ребенка.

Кэтрин не отводила глаз, парализованная взглядом темных блестящих глаз миссис Блэкмен.

— Вам придется поговорить с доктором, — резко выговорила миссис Блэкмен. Не дожидаясь ответа, она оставила Кэтрин и прошла в одну из соседних дверей. Замок защелкнулся за ней с механической категоричностью.

Кэтрин сделала вдох и оглянулась вокруг. Другие пациентки смотрели на нее сдержанно, как будто разделяли презрительное отношение персонала клиники к ее намерению нарушить нормальный порядок вещей. Кэтрин силилась сохранить самообладание, говоря себе, что это параноидальное видение. Ощущая на себе пристальные взгляды других женщин, она сделала вид, что читает журнал. Ей хотелось спрятаться, как черепахе, или же встать и уйти. Ни то ни другое не было возможно. Время тянулось мучительно. Еще нескольких пациенток позвали на осмотр. Теперь было ясно, что ее преднамеренно игнорируют.

Лишь спустя три четверти часа врач клиники, одетый в мятую белую куртку и штаны, появился с картой Кэтрин. Регистратор кивнула в ее направлении, и доктор Харпер лениво подошел и стал прямо перед ней. Он был лыс, если не считать узкой полоски волос, начинающейся над ушами и спускающейся вниз к жесткой кустистой заросли на шее. Это был тот самый доктор, который осматривал Кэтрин в двух предыдущих случаях, и она отчетливо помнила его волосатые кисти и пальцы, имевшие в полупрозрачных латексных перчатках какой-то неземной вид.

Кэтрин подняла взгляд к его лицу, надеясь обнаружить хотя бы проблеск теплоты. Ничего. Вместо этого он молча резко открыл ее карту, взял ее в левую руку и стал читать, водя по тексту указательным пальцем правой.

Как при чтении проповеди.

Кэтрин опустила глаза. На его левой штанине спереди она увидела ряд мелких пятен крови. За поясом справа заткнут кусок резиновой трубки, слева — аппарат индивидуального вызова.

— Зачем вам гинекологическая карта? — спросил он, не глядя.

Кэтрин снова изложила свои планы.

— Я думаю, что это пустая трата времени, — сказал доктор Харпер, продолжая быстро переворачивать страницы. — Смотрите, в ней почти ничего нет. Пара слегка атипичных мазков, умеренные выделения, объяснимые небольшой эрозией матки. Я считаю, это никому ничего не даст. Вот у вас был приступ цистита, но он, без сомнения, вызван сексом за день до появления симптомов, вы это сами признали...

Кэтрин почувствовала, как лицо ее от унижения вспыхнуло. Она знала, что это было слышно всем в комнате ожидания.

— ...послушайте, мисс Коллинз, ваши припадки не имеют никакого отношения к гинекологии. Я бы предложил вам обратиться в клинику неврологии...

— Я была в неврологии, — прервала Кэтрин. — И у меня уже есть эти выписки. — Кэтрин подавляла слезы. Обычно она не была излишне эмоциональна, но в тех редких случаях, когда ее подмывало заплакать, она с большим трудом справлялась с собой.

Доктор Дэвид Харпер медленно поднял глаза от карты. Он вдохнул воздух и шумно выдохнул его через неплотно сжатые губы. Это ему надоело. — Послушайте, мисс Коллинз, здесь вас отлично лечат...

— Я на лечение не жалуюсь, — проговорила Кэтрин, не поднимая головы. Слезы застилали глаза и грозили потечь по щекам. — Мне просто нужны выписки.

— Я только говорю, — продолжал доктор Харпер, — что с гинекологической стороны вам не требуется больше ничье мнение.

— Пожалуйста, — проговорила Кэтрин медленно. — Вы дадите мне выписки или мне придется пойти к администратору? — Она медленно подняла глаза на доктора Харпера. Согнутым пальцем она перехватила слезу, сорвавшуюся с нижнего века.

Доктор наконец пожал плечами, и Кэтрин услышала, как он, выругавшись вполголоса, бросил карту на стол регистратора и велел женщине сделать копию. Не простившись и даже не оглянувшись, он исчез в смотровых комнатах.

Надев пальто, Кэтрин поняла, что дрожит, и вновь почувствовала головокружение. Она прошла к столу регистратора и, вцепилась в его наружный край, оперлась на него.

Птицеподобная блондинка решила не обращать на нее внимания, заканчивая печатать письмо. Когда она вложила в машинку конверт, Кэтрин напомнила о своем присутствии.

— Хорошо, сию минуту, — произнесла Элен Коэн, с раздражением выделяя каждое слово. Только написав адрес, запечатав конверт и наклеив марку, она встала, взяла карту Кэтрин и скрылась за углом. Все это время она избегала смотреть Кэтрин в глаза.

Еще двух пациенток успели вызвать, пока Кэтрин вручили пакет из плотной бумаги. У нее хватило сил поблагодарить девушку, но она не получила и требуемого приличиями ответа. Ей это было безразлично. Зажав пакет под мышкой и перекинув сумку через плечо, она повернулась и, наполовину шагом, наполовину бегом, вступила в суматоху главного зала ожидания гинекологии.

Кэтрин вдохнула спертый воздух, и душная волна дурноты навалилась на нее. Хрупкое ее эмоциональное равновесие не выдержало резкого физического усилия от быстрой ходьбы. Взгляд Кэтрин затуманился, она нащупала спинку стула и вцепилась в нее. Пакет выскользнул из подмышки и упал на пол. Комната пошла кругом, и колени Кэтрин подогнулись.

Кэтрин почувствовала, как сильные руки схватили ее за плечи и поддержали. Она слышала, как кто-то подбадривал ее и говорил, что все будет в порядке. Она хотела сказать, что ей нужно только на секундочку присесть, чтобы прийти в себя, но язык ее не слушался. Смутно она ощущала, как ее несут по коридору и ноги ее бессильно, как у марионетки, тащатся по полу.

Потом какая-то дверь, за ней небольшая комната. Ужасное чувство кружения не проходило. Кэтрин боялась, что ее стошнит, лоб покрылся холодным потом. Она чувствовала, что ее кладут на пол. Почти сразу же ее зрение стало проясняться, и кружение комнаты прекратилось. С ней были два доктора в белом, они оказывали ей помощь. С некоторым трудом они высвободили одну ее руку из пальто и наложили жгут. Хорошо, что она находится не в переполненном зале ожидания и не является предметом всеобщего обозрения.