Рыцарь московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 38

Одна надежда у них была на близкое лето. Христофор Павлович все же не зверь и, наверное, устроит им каникулы. Впрочем, и тут их постигло разочарование. Как выяснилось из разговора с ним, каникулы если и будут, то совсем не длинные, и освободившееся от занятий время они посвятят сбору нового урожая и заготовке запасов на следующую зиму. Сперва начнут поспевать ягоды, грибы, за ними – орехи и яблоки… Словом, отдыха и свободы не предвиделось.

– Это же рабский труд на галерах, – жаловался по вечерам Егор Зое.

– Жизни нет, – полностью соглашалась с ним девочка. – Я даже иногда по Василисе начинаю скучать. Она мне, оказывается, предоставляла полно свободного времени. Я иногда не знала, чем занять его.

– А у меня сколько было свободного времени в нашей Москве, – стонал Егор. – Особенно когда я совсем ничего не видел. Правда, тогда я и делать ничего практически не мог. Даже читать. Кстати…

– Кстати, – перебила Зоя. – Я бы почитала книжечку для удовольствия. Не учебник.

– Я почти о том же, – подхватил мальчик. – Давно хотел у тебя спросить. Помнишь, когда я попал к вам первый раз и прятался в нянином саду, ты приносила свои любимые книжки про приключения звездных сестер. Кто их автор?

– Ты о чем? Никаких я тебе туда книжек не приносила.

– Да вспомни, вспомни, – настаивал мальчик. – Ты еще мне их дала, а я назвал их девчачьим чтением. Но ты обижалась и спорила.

– Ты что-то путаешь, – покачала головой она. – Какие книги? Какое чтение? У нас и времени тогда на это не было. У тебя явно что-то перемешалось в памяти с моим и твоим миром.

– Самое странное, что эти книжки про сестер действительно появились потом в моем мире.

Зоя хихикнула:

– Ну, конечно. Удрали от нас и перебежали к вам.

– Почти, – подтвердил Егор. – Только не книжки, а их автор.

– Бред, – отрезала Зоя. – Кто, интересно, их автор и как ты его у себя узнал, если ты здесь его не знал?

– Да вот как раз его-то я и знал, – снова заговорил Егор. – Но совсем не как автора. А что он автор этих книг, выяснилось уже в моем мире.

Глаза у девочки сузились. Она взирала на Егора с большим подозрением.

– И кто же этот автор? Где, интересно, ты его встретил?

– В сумасшедшем доме, – сообщил он, избегая упоминать имя Крабби.

– Это шутка такая? – нахмурилась девочка. – Решил повеселить меня после тяжелого дня?

– Нет. Это правда, и я говорю совершенно серьезно. – Егор понял: начав, нужно договаривать до конца.

– Понятненько, – протянула девочка. – Вместе с автором, значит, лечились.

– Не остроумно, – насупился Егор.

– Ну, ты, положим, тоже сегодня не блещешь, – не осталась в долгу Зоя.

– Ты лучше дослушай до конца, – продолжил Егор. – Сперва я увидел те самые романы про звездных сестер в книжном магазине. А мой друг Коржик сказал, что знает автора и поможет мне получить у него автограф. Ну мы и пробрались в больницу, где он лечился.

– Егор, – перебила девочка. – Тебе самому не кажется, что это звучит как бред?

– Может, и кажется, только это правда, – не собирался сдаваться он.

Зоя снова нахмурилась:

– Слушай, я этих книжек не помню. Давай закроем тему. Не хочу о них говорить.

Егор все понял: то, что книги исчезли из этого мира вместе с Доктором, было лучшим доказательством его авторства. Белка же «Звездными сестрами» явно не интересовалась и Зое потом о них не напомнила. Вот та и забыла про книги.

– А если тебе тоже чтения не хватает, – продолжила Зоя, – у Христофора Павловича ведь огромная библиотека. Давай попросим. Наверняка хоть что-нибудь интересное для нас найдется.

– Попросишь у него, – проворчал Егор. – Он туда постоянно дверь закрывает. Значит, совсем не рвется предлагать нам свои книги.

– Ну, спросить у нас с тобой язык не отвалится, – придерживалась своего мнения на сей счет девочка.

Спросить про книги ребята решили как бы невзначай на следующем же занятии. Уроки проходили на первом этаже, в большой комнате, за тем же самым столом, где готовили, завтракали, обедали и ужинали. И домашку они делали там же, при свечах и отблесках пламени из камина.

Занятия, при всей их интенсивности, были совсем не скучные. И Зоя, и тем более Егор узнавали много нового. А Христофор Павлович умел интересно рассказывать. Уроки по истории, географии, биологии оба ученика слушали разинув рты. Про каждое событие, страну или животное кудесник говорил так, будто самолично присутствовал при нем, ездил туда или воочию наблюдал за повадками какого-нибудь зверя.

По математике, как оказалось, Егор далеко обогнал Зою. Поэтому у него вообще здесь никаких проблем не возникало. Христофор Павлович расхваливал его на все лады. У Егора, мол, уникальные способности, и их следует развивать.

– Кухонный феномен, – частенько повторял кудесник, – на лету сложнейшие вещи схватывает.

Зоя, корпя над очередной задачкой, лишь возмущенно фыркала. Егор же по поводу собственной одаренности особо не заблуждался. По меркам его мира, у него к математике были вполне заурядные способности. Половина их с Коржиком класса не хуже него справилась бы с задачами, которые давал им Христофор Павлович.

Самыми нудными мальчику представлялись занятия по руссийскому языку. Правила, правда, от русского ничем не отличались, но теории кудесник уделял мало внимания, предпочитая практический подход, а именно – бесконечные диктанты. Зачитывал он им длинные куски из каких-то заумных философских трактатов, полных совершенно незнакомых Егору и Зое слов. Да и расставить знаки препинания было ох как нелегко, ибо смысл написанного часто ускользал от их понимания. Фразы длинные, путаные, изобилующие множеством дополнений, определений, причастных и деепричастных оборотов и вводных предложений, не говоря уже о восклицательных и вопросительных знаках, которыми философы Руссии и Киндии пользовались весьма щедро, иногда ставя их по три за раз.

– Авторская пунктуация, – возражал на все протесты ребят Христофор Павлович. – Неужто сами не чувствуете, каков накал страстей.

– Нам бы еще понять, по какому поводу страсти, – обреченно вздыхала Зоя, выводя в тетрадке очередной вопросительный знак в сочетании с восклицанием и многоточием.

– Пустопор-рожняя тр-рескотня, – комментировал очередную витиеватую фразу ворон.

Ребята, не выдержав, начинали стонать от смеха. Христофор Павлович хмурился:

– Вам бы все хиханьки-хаханьки, а этот трактат пережил века. Создан пятьсот лет назад величайшим ученым, философом и просветителем ныне покоящейся на дне Великого Океана страны. Звали его Апогей Атлантский. Без преувеличения считаю его родоначальником гуманизма.

«Тоже мне, гуманизм, кормить потомков такими жуткими фразами, – возмущался Егор. – Лучше бы устроил нам диктант из какого-нибудь приключенческого романа».

Воспользовавшись поводом, мальчик и спросил:

– А у вас разве в библиотеке нет каких-нибудь по-настоящему интересных книг? Ну, если даже диктовать такое нам не хотите, может, мы хоть прочтем их в свободное время?

Кудесник кинул на него исполненный удивления взгляд.

– Разве то, что я вам диктую, не интересно? На мой взгляд, это увлекательнее любого романа. Мысль, прошедшая через века! Пережившая своего создателя и продолжающая будоражить умы!

– Наверное, мы до великого еще не совсем доросли, – с покаянными интонациями проговорила Зоя. – Нам бы что-нибудь попроще, можно выдуманное. Я даже на сказки согласна.

Христофор Павлович растерялся:

– Девочка, я не держу таких книг. У меня только труды моих близких духовных друзей-философов, историков и разных ученых всех времен и народов. Ну и справочники. Их, наверное, вам совсем скучно будет читать.

Лицо у девочки удрученно вытянулось, а Егор решил из всех возможных скучностей выбрать наименьшую:

– Может, у вас по истории что найдется? Там ведь много хоть и не вымышленных, но все-таки приключений.

Христофор Павлович озадачился:

– Прямо и не знаю, что тебе предложить. Есть монография по Эллипсоидной войне. Да, да! – оживился он. – Это, наверное, тебе будет близко! Там юный князь Океании, совсем немного постарше, чем ты, вел войска в бой. Хотя нет. Даже на мой вкус суховато написано, хоть тема, конечно, захватывающая.