Рыцарь московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 32

Ни с Орестом, ни с его людьми беглецы больше не пересекались. Видимо, все-таки удалось запутать след. На чем они только не ехали. На поездах, на различных машинах, однажды даже на телеге, в стогу сена. И уж совсем экзотическим оказался последний отрезок пути.

Когда их подвели к корзине огромного воздушного шара, Егор глазам своим не поверил:

– Мы на этом полетим?

Белка ответила:

– А ты никак сдрейфил?

– Что ты, наоборот! – воскликнул он. – Просто я никогда на нем не летал.

– Я тоже, – сказала Зоя, не отводя глаз от ярко-синего шара. – По-моему, это так романтично.

– В нашем случае скорее практично, – снизила пафос Белка. – Иначе бы нам три дня через перевал верхом на лошадях трястись. А там еще, как назло, лавина сошла.

– Снежная? – поинтересовался Егор.

– Орех ее знает, – пожала плечами она. – Главное, теперь ни пройти, ни проехать.

– А он что, и через гору может перелететь? – с сомнением покосился на шар мальчик.

– Может, – откликнулась Белка. – Но главное, ему не надо следовать по дороге. Дорога тут одна. Дальше – дремучий лес. Мы сквозь него не пройдем, а шар над ним по небу пролетит.

К корзине, рвущейся с привязи, подошел среднего роста крепенький бородач.

– Приветствую вас! Готовы к воздушной навигации?

– Да хоть сейчас! – Егору не терпелось залезть в корзину.

– Тогда загружаемся и начинаем путь, с благословения небес. Пока удача с нами. Попутный ветер. Солнышко.

– Сколько лететь-то? – спросил Егор.

– Давай-ка не будем загадывать, – улыбнулся бородач. – А то вдруг не сбудется. Пусть все идет своим чередом.

Путники вскарабкались по приставной лестнице в корзину.

– Когда отдам швартовы, лучше сядьте на дно корзины, а то крен иногда бывает большой, не ровен час вывалитесь, – сказал пилот. – Вот наберем высоту, выровняемся, можете любоваться окрестностями сколько душе угодно.

Ребята сели на пол корзины. Белка устроилась между ними. Пламя горелки под шаром пылало и гудело. Ветер рвал тросы.

– А шар загореться не может? – с тревогой спросила девочка.

– Не должен, – заверил пилот. – Я уже тридцать лет на таких летаю и ни разу… – Он осекся. – Не будем загадывать в начале пути. Иначе удача нам может и не улыбнуться. – И он подмигнул девочке.

Освобожденный от швартовых канатов, шар устремился вверх. Корзину мотало, покачивало. С непривычки ребят немного мутило. Белка, кажется, тоже чувствовала себя неважно и бубнила себе под нос что-то совсем неразборчивое.

Спустя какое-то время бородач сказал:

– Ну, теперь можете спокойно полюбоваться, какая здесь красота.

– Послушать его, подумаешь, будто он сам эту красоту сотворил, – процокала порядком выбитая полетом из колеи Белка.

Пилот расслышал, но не обиделся и весело произнес:

– Красота, ваша правда, нерукотворная, но показываю-то ее вам я. С земли так не разглядеть. Только сверху и видно.

Егор, первым поднявшийся на подрагивающие ноги, высунулся из корзины. Голова закружилась, он ухватился обеими руками за борт. Он и не предполагал, что шар может поднять их на такую высоту. Вид открылся и впрямь восхитительный.

Склоны гор зеленели густыми лесами, которые, поднимаясь все выше и выше, постепенно сходили на нет, превращаясь в снежный пик, хрустально сияющий под полуденным солнцем. Пропасть разверзла свой черный бездонный зев.

У подножия гор раскинулась деревушка. Рядом бурлил и пенился водопад. Вдали голубело лазурью кристально чистое горное озеро. Они проплыли над ним в вышине. По водной глади скользила лодка. Гребец ритмично взмахивал веслами. На него упала тень от корзины. Он поднял голову и приветственно помахал воздухоплавателям.

Бородач-пилот, глянув вниз, помахал в ответ и сообщил путешественникам:

– Это мой кузен. Он живет на берегу. Вот, видите, хижина под деревьями.

– Дубами? – вырвалось у Егора.

Бородач окинул его удивленным взглядом:

– Да нет. Какие дубы. Здесь больше ели да кедры.

– Люблю кедры, – одобрила местную флору Белка. – Можно сказать, мое любимое дерево.

– А я больше орешки с него уважаю, – сказал бородач. – И вкусно, и здоровью польза. Меня кузен регулярно снабжает. И еще – диким медом. Тоже, замечу вам, вещь, если сами еще не пробовали. И рыбка мумуль из этого озера – объедение. Особенно когда свежевыловленная. Кузен мой уху варить большой мастер. Да и солит профессионально. Никаких ресторанов не надо. Завернешь к нему на денек, и душа расправляется, оживает. Места у нас сказочные. Не успели еще загадить. Будете снова в наших краях, милости просим в гости.

– На кедровые орехи с большим удовольствием, – откликнулась Белка. – А рыбу мой организм не приемлет.

– Ребятам зато полезно, – посмотрел на Егора и Зою пилот. – Мозг и кости укрепляет.

Он усилил пламя в горелке. Они стали подниматься выше и выше, пока не взмыли над горным хребтом, густо поросшим иссиня-зеленым лесом. Перелетев его, пилот подкрутил регулятор горелки, шар плавно пошел на снижение.

По ту сторону хребта взорам троих беглецов открылась практически та же картина, словно они вернулись обратно: горное озеро со скользящей по воде лодкой, гребец, машущий им…

– Другой мой кузен, – гордо сообщил пилот.

А дальше они увидели водопад, только не одинарный, а тройной, деревушку, может, немного поменьше прежней. Человек у домика распрягал из повозки мохнатую лошадку. Собака преследовала кошку. Белый петух с огромным черным хвостом гордо восседал на заборе.

– Здесь тоже живут ваши родственники? – поинтересовалась Зоя.

– Дядюшка. Вон он коня как раз распрягает. И тетушка. И еще двое других кузенов. Хорошие люди. У них тут целое хозяйство. Птицы. Коровы. Свиньи.

Егор увидел, как под оградой пролезла поджарая черная свинка и степенно направилась к большой луже, в которую немедленно улеглась и начала валяться.

– Чистится, – объявил пилот.

– По-моему, наоборот, пачкается, – фыркнула Зоя.

– Отнюдь. От насекомых избавляется, – объяснил бородач. – Выйдет, подсохнет и об забор грязь отковырнет. А с грязью и паразиты от нее уйдут.

– Считай, грязевое обертывание. Свинская спа-процедура, – хихикнул Егор, вспомнив визжащую «мумию» из салона Аглаи Раджевны.

Селение с многочисленной родней пилота осталось позади. Шар полетел над сплошным лесом, покрывшим землю густым плотным ковром. Ни единой прогалины или проплешины. Лишь все оттенки зеленого цвета.

– Там, наверное, пешком и не пройдешь? – спросил у бородача Егор.

– Сведущий человек везде путь найдет, – откликнулся тот. – Мои кузены здесь все тропки-дорожки знают. Охотятся. А для человека чужого, в особенности городского, гиблое место. На два шага зайдет, назад уже никогда не воротится. Закружит, завертит, запутает его Дух Лесной. Заведет к Лешему на завалинку, и ищи-свищи. Пропал человек. Да сюда чужаки и не суются. Далеко. Добраться трудно. Поди найди, где эти места.

– То есть они на карте не обозначены? – продолжил расспросы мальчик. – Их никто не знает?

– Да знают, кому надо. И на карте имеются. Только далеко мы от проезжих дорог. Горожане ведь жить торопятся. Им бы поближе доехать да поскорей отдохнуть. А тут поселиться надо надолго, чтобы место понять и прочувствовать да лесным духом проникнуться. Сродниться с лесом душой, понять его, полюбить, глядишь, тогда и он тебя поймет.

Над лесом пришлось лететь долго, прежде чем он поредел и неожиданно вовсе кончился. Под корзиной шара простерлась долина, пышное изумрудное разнотравье которой пересекала извилистой линией широкая, но явно неглубокая река. Камни дна выступали порой над поверхностью порогами, вокруг которых вода взбивалась в белую пену.

– Приземляемся, – объявил пилот, колдуя над пламенем горелки. – Держитесь крепче.

Посадка, однако, получилась мягкой. Бородач хорошо знал свое дело, да и ветра в долине не было.

На земле он немедленно закрепил корзину тросом, и по уверенности его движений было легко заключить, что он здесь уже не впервые.