Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Клятва московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 5


5
Изменить размер шрифта:

В его размышления вторгся голос Мары, видимо, отвечающей на вопрос Никифора:

– Мне зимой будет пятнадцать.

– А мне четырнадцать, – с наглым видом заявил Коржиков, выразительно косясь на Егора.

«Во, врет и не краснеет, – отметил про себя тот. – Ему же только недавно тринадцать исполнилось! И, главное, это вполне видно. Еще за шестнадцатилетнего бы себя выдал».

Мара, однако, сомнений не выразила. Егор счел за лучшее свой возраст не сообщать. Врать не хотелось, а сказать правду – значило подставить Коржика. К счастью, с Мариной стороны вопросов и не последовало. Никифор взахлеб болтал с ней, и оба они, похоже, вообще забыли о том, что Егор сидит с ними рядом. Тот молча пил чай, ел вкусное малиновое варенье, с удовольствием ощущая, как благостное тепло разливается по телу, и от нечего делать скользил взглядом по комнате, которая производила на него все более странное впечатление. Может, это, конечно, последствие недавно сделанного ремонта? Старые рухлядь и хлам выкинули, а новая обстановка еще как бы не прижилась. Не зная, трудно предположить, что здесь много лет обитает старая женщина. Ни картинок на стенах, ни фотографий, ну, или вазочек, или икон в красном углу, как у многих деревенских. Стерильная чистота, пустота и… безликость.

Егора подмывало заглянуть в другую комнату. Может, эта Потылиха просто такая аккуратная и в парадной комнате каждое утро идеальный порядок наводит?

Мальчик встал из-за стола.

– Ты куда? – не укрылся его маневр от внимания Мары.

Мигом сообразив, как выйти из положения, он посмотрел на часы, собираясь объявить, что им с Коржиком уже пора домой, однако, определив время, впал в неподдельную панику, ибо время, отведенное им на рыбалку, давно истекло.

– Бежим, Ник, нас там уже Федор Николаевич заждался!

Коржик, сверившись со своими часами, изменился в лице.

– Он ведь сейчас вообще решит, что мы утопли!

– А я о чем, – придерживался того же мнения Егор.

Мара была недовольна. Это без труда читалось на ее поскучневшем лице. Похоже, Егор нарушил какие-то ее планы. Коржик судорожно допивал чай, к которому до этого не притронулся, ибо был целиком поглощен разговором с девушкой.

Егор первый кинулся в сени и, невзирая на спешку, на миг замешкался возле чуть приоткрытой двери во вторую комнату. Глянуть внутрь ему удалось лишь мельком, но, кажется, и она была такой же безликой. Совсем удивительно! Пихнув ноги в резиновые сапоги, он, опережая Мару с Никифором, вылетел на улицу, намереваясь посмотреть в окошко.

Здесь его ожидало неожиданное препятствие. Окно располагалось чересчур высоко от земли и к тому же было задернуто занавесками из плотного тюля. Рядом валялся пустой деревянный ящик. Использовать его в качестве постамента? Нет, поздно. На улице показались девушка и Коржиков. Ник что-то дожевывал на ходу, одновременно неуклюже натягивая плащ.

– Завтра опять приплывем и тебя навестим, – пообещал он Маре. – К себе пока не приглашаю. Мать болеет. А если погода исправится, можем все вместе в лес пойти погулять.

«Оптимист», – подумал Егор, поглядев на плотно затянутое свинцовыми тучами небо. По-прежнему моросило. Дул ветер. Мальчик поплотнее затянул тесемки на капюшоне.

Мара их провожать до озера не пошла, и волочь вдвоем лодку к воде оказалось совсем не легко. Наконец лодка закачалась на волнах. Друзья налегли на весла.

– Классная девчонка, – бурлил от избытка чувств Коржик. – Совершенно не ожидал встретить такую в этой глуши. Да оно и понятно: она ж не отсюда. Сразу видно, из Питера. Я как увидел, сразу просек.

Егор усмехнулся. Никифор, не заметив этого, продолжал восторженно разглагольствовать:

– Говорить с ней одно удовольствие! На лету ловит! И не кривляется, вроде некоторых из нашего класса. Такая, Граф, понимаешь, простая и в то же время совсем не простая.

– Это потому, что она старше, – ехидно заметил Егор.

– Подумаешь, на полтора года всего, – отмахнулся Коржиков. – И вообще, мама моя говорит, что психологически я опережаю свой возраст. Она мне один тест давала, и по нему получилось, что мне не меньше пятнадцати, а может, и все восемнадцать.

– Психологически, может быть, – покачал головой Егор. – А для женщин важно, каков ты физически.

Замечание друга Коржикову не понравилось, и он запальчиво возразил:

– Ничего ты, Граф, не понимаешь! Как свидетельствует статистика, женщин в мужчинах в первую очередь привлекает ум, а не внешность. А у меня как раз в этом плане полный порядок.

Егор хихикнул:

– Коржик, а ты уверен?

Тот победоносно вскинул голову:

– Интересно, почему иначе она всю дорогу со мной, а не с тобой разговаривала? Давай рассуждать объективно. Ростом ты выше меня. И внешность у тебя гораздо эффектнее, особенно после того, как очки свои уродские перестал носить, – он умолк, а потом добавил: – Ну, в общем, как говорила своей подруге наша Наташка Смолина: «Этот Орлов, между прочим, такой симпатичный!»…

Егор обомлел. Во-первых, от неприкрытой зависти в голосе друга, а во-вторых, потому, что по привычке продолжал числить себя чуть ли не уродом, который не может понравиться ни одной девчонке. И вот такое интересное открытие!

– И не делай, пожалуйста, вид, будто первый раз это слышишь, – обиженно прогудел Никифор. – Правда, Смолиной все равно больше нравится Брэд Питт, кто-то там еще и Заславский из девятого «Б». Короче, ты у нее в конце списка.

«Я-то, может, в конце, а Коржика в него вовсе не занесли, и это его сильно гложет», – без большого труда разобрался Егор.

– Вот ты мне ответь, – продолжал Никифор. – Почему Мара на тебя даже не глядела? Ты для нее как бы пустое место. А со мной…

– Потому что ты не умолкал, – пояснил Егор.

– Потому что ей со мной интересно, – пропустил его выпад мимо ушей Коржиков.

– Да я разве против? Пожалуйста.

– А даже если и был бы против, без разницы! – Никифор едва не упустил в воду весло. – Эта девчонка не на тебя, а на меня глаз положила.

– Слушай, я ни на что не претендую, – едва сдерживался от душившего его смеха Егор.

Коржиков свирепо скрипнул зубами:

– Не претендуешь, значит? Девчонка, скажешь, не супер? – У него стало такое лицо, что дальше только дуэль, смертельный поединок до последней капли крови, в ходе которого он уж докажет Егору несравненную привлекательность Мары.

– Да красивая, очень красивая, – поторопился остудить его тот. – Только не в моем вкусе.

– Чем это, интересно, она не в твоем вкусе? – остервенело рванул на себя весло Никифор.

– Ну-у, Мара блондинка, а мне больше брюнетки нравятся.

Никифор презрительно хохотнул:

– Значит, Смолина в твоем вкусе?

– Нет. Она мне тоже не нравится, – признался Егор.

– Почему? Она же брюнетка.

– Да. Но какая-то не такая. «Разве можно сравнить ее с Зоей Гайли, – добавил он про себя. – Только бы с ней все действительно было в порядке», – вновь охватила его тревога. И хотя он был уверен, что кудесник и преданная Белка глаз не спустят с дофины, пока ситуация в Башне хоть чем-то ей угрожает, на сердце опять заскребли кошки. Впрочем, быть может, он просто очень соскучился по Зое. Но Коржик ведь не поймет.

– Ты, Граф, сам не знаешь, что хочешь. Определись сперва со своими пристрастиями, а потом выбирай, – тоном умудренного опытом покорителя женских сердец дал совет Никифор.

– Да я покамест особо не тороплюсь. Это ты уже выбрал…

– Какой ты, Граф, еще молодой и наивный, – свысока поучал Коржиков. – Запомни: не мужчина женщину выбирает, а женщина – мужчину. Непреложный закон природы.

Он собирался добавить еще что-то мудрое, но тут за их спинами послышался жуткий рев. Оглянувшись, они увидели: это орет дядя Федя.

– Ну, Граф, держись. Ща нам вломят по полной, – обреченно констатировал Никифор.

Федор Николаевич повел себя весьма эмоционально. Вопреки обычному своему немногословию, он произнес длинную, цветистую и пылкую речь, то и дело прибегая к весьма сильным эпитетам. Ребята выслушали его молча. Отчасти от сознания своей вины, а отчасти руководствуясь инстинктом самосохранения. Дядя их молчаливой скромности не оценил и взбесился еще сильнее.