Клятва московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 34

– Да вы, Кирей Фомич, не волнуйтесь, мы ему все покажем, – пообещал Миша.

– Про его возраст только не забывайте, – вдруг назидательно произнес Кирей Фомич. Егор едва сдержал смех.

– Да за кого же вы нас принимаете, у самих дети! – возмутился Чирик.

К их столу подбежал крупный мужчина в перемазанной спецовке.

– Петя, срочно на объект.

– С какого перепугу! – нахмурился тот. – У меня выходной. Двое суток подряд отдежурил.

– Не спорь, – продолжал подошедший. – Аврал. Полная мобилизация. Уже в четырех местах заливает, никак справиться не можем. Приказано всех слесарей поднимать.

– Что за чудеса, – пожал плечами Петя. – В четырех местах сразу?

– И это только на нашем участке, – понизил голос мужик в спецовке.

– Диверсия? Партизаны? – подался вперед Кирей Фомич.

– Типун вам на язык, – отмахнулся пришедший за Петей. – Прорывы. Трубы, видать, проржавели. Одно меня удивляет: прорвало на таких участках, где, по идее, и труб-то нету. Пришлось старые схемы доставать. Про эти трассы давно уже и думать забыли, их вроде вообще считали недействующими, а хлобыщет из них…

– Слушай, дай хоть дожую, – взмолился Петя.

– Некогда. Я тебе предоставлю потом два лишних талона, только пошли скорее.

Петя нехотя встал и, подгоняемый человеком в спецовке, скрылся за плотной стеной очереди.

– Дела-а, – протянул Фомич.

– Ремонт небось вовремя не провели, – спокойно отреагировал Миша. – А трубы, они вечно гниют, в Башне же их километры.

– Э-э, не скажи, – гнул свое лаборант. – Просто так не бывает, чтоб в стольких местах и сразу. И металл, из которого изготовлены здешние трубы, особый, как я слышал, никакая коррозия его не берет. Тут дело политическое.

– Ну, и кому это надо? – с недоумением посмотрел на него Чирик. – Толку-то от воды.

– Дык это смотря, как и на кого капает, – старательно подчеркнул интонацией скрытый смысл своих слов Фомич.

– Наш Петя в подвале работает, на кого там капать, кроме крыс и тараканов? А их заливай – не заливай, не дохнут, выплывают спокойно.

– Узко мыслишь, – свысока бросил лаборант. – Что ежели, например, опоры подмывает? Башня-то эта на чем стоит?

– Ну, я в таких разговорах не участвую, – стушевался Чирик. – Пусть специалисты разбираются, где и зачем льется, а мое дело – пол помыть, остальное меня не касается.

Вновь воцарилось молчание. Доев обед, они покинули запруженную народом столовую. Егор заметил, что очередь за это время не уменьшилась, а, наоборот, только выросла. Миша, Петя и Чирик куда-то исчезли, а его самого Кирей Фомич повел к Ли-Ли Павловне.

– Запоминай дорогу, – не умолкая, наставлял он, – отмечай особые приметы. Вон, видишь, сдаточная для грязных спецовок, возле нее налево берем. Потом шуруй прямо до кабинета управляющего. Там – направо до лифта, – они снова влезли в настораживающе дребезжащую конструкцию. – Пилим на ем на десятый этаж, – сказано – сделано. – Теперь налево до ПП, то бишь пропускного пункта. Когда в одиночестве проходить будешь, гвардейцы, вестимо, прикалываться начнут, видно ж сразу, что молодой и лоховатый, а у них это вроде развлечения. Ну, как бы шутка такая, юмора… Но ты в бутылку не лезь, помалкивай, отвечай только на серьезные вопросы, вроде таких, как зовут и где служишь, и жди, пока наглумятся. Задерживать они тебя прав никаких не имеют, покуражатся и пропустят. А ерепениться станешь, арестуют, пришьют неповиновение закону, и придется господина трансмагистра подключать, а он страсть как такого не любит.

ПП они миновали без особых проблем и направились дальше. Егор старательно запоминал ориентиры, это ему и впрямь было нужно. У дверей Ли-Ли Павловны они с лаборантом расстались, условившись, что в девять утра юный помощник будет, как штык, в лаборатории.

Егор с порога набросился на няню с расспросами:

– Ли-Ли Павловна, вы Зою, наконец, видели? Они с Василисой встречались?

– Нет, – коротко ответила она. – Василиса бездельничает. Целиком поглощена своими делами, к Зое ни ногой. И ни слова о ней ни с кем, будто она ей и не гувернантка.

– А ее не могли уволить? – возникло подозрение у мальчика. – Или, к примеру, повысить, на какую-нибудь другую должность перевести. За верное служение Верховному Правителю.

– Возникала у меня эта мысль. Я проверила. Ничего подобного. Все уверены, что она ежедневно дает уроки дофине, и вообще большую часть времени при ней.

– Тогда я ничего не понимаю, – развел руками Егор. – Ли-Ли Павловна, тут точно кроется какая-то тайна.

– Боюсь, что ты прав, – вздохнула старушка. – Только вот разгадать ее мы с тобой пока не можем. Ладно, давай хоть тебя покормлю. А ты поделишься со мной впечатлениями от людской.

– Ой, а я совсем ведь забыл, что вы все происходящее вокруг меня видите и слышите! – хлопнул он себя по лбу, выковыривая наушник.

– Не все, – колдовала у плиты с кастрюльками и сковородками Ли-Ли Павловна. – Как убедилась, что ты испытание выдержал, переключила внимание на гувернантку. А наушник ты пока, пожалуй, оставь, вдруг завтра зачем-нибудь мне потребуешься. Или новости важные будут, сразу тебе и сообщу. А кроме того, у тебя первый день на работе, вдруг что-то потребуется подсказать. На свежую одежду, которую тебе приготовила, завтра новый передатчик нацепишь, они хоть и длительного действия, но надежнее поменять.

Она наложила Егору еды на тарелку. Пахло упоительно, не то что в столовой.

– В любую свободную минутку забегай ко мне подкормиться, – с улыбкой следила, как он уплетает за обе щеки, Ли-Ли Павловна. – Я-то знаю, как там кормят.

– Кошмарно! – подтвердил Егор.

– Некоторые, правда, и такому рады, – проговорила она с состраданием.

Егор ел и рассказывал. Ли-Ли Павловна слушала, подперев ладонью морщинистую пергаментного оттенка щеку.

– Ну, вроде бы все пока нормально, – покивала она, когда он умолк. – Пойдем, покажу тебе, во что завтра оденешься.

Тщательно выглаженные джинсы и майка лежали в изножье диванчика. Рядом стояла сумка.

– Тут все необходимое, – улыбнулась старушка. – И еще вот. – Она протянула ему мягкий кожаный мешочек.

Егор развязал его. Множество золотых и серебряных монеток поблескивало внутри. Он засмущался:

– Ли-Ли Павловна, я не могу. У меня зарплата всего три гульдена. Чем мне потом отдавать вам? Это же…

– А я тебе и не в долг даю, – жестом остановила его она. – Это мои личные деньги, и я тебя ими снабдила, чтобы ты в нужный момент мог сделать все необходимое для Зои. Звонкие монеты многие двери порой отворяют. Словом, держи их на всякий случай. Ну и тебе самому ведь нужно на что-то жить до первой зарплаты. Без денег в людской зоне трудно, а одалживаться там ни у кого совершенно не следует, не все чисты на руку.

– Ну, у меня-то соседи хорошие, – сообщил Егор.

– Верю. Но они тяжко работают, и деньги самим им нужны. А у меня монеты все равно, считай, без дела лежат. Сама-то на всем готовом живу, почти как высшее лицо в государстве. – Она потянулась к большой вазе с фруктами. – Вот возьми моих яблок и угости своих соседей. Уверена: они никогда таких не ели.

Егор утрамбовал их в сумку, а на самый верх Ли-Ли Павловна положила его одежду, чтобы она не помялась.

– Ну, а теперь до свидания, мой мальчик. Береги себя и не рискуй понапрасну. Помни: нам надо выручать Зою, а что она в какой-то беде, я теперь почти уверена.

Дорогу назад он нашел довольно легко, стражники тоже препятствий ему не чинили, и вскоре ему удалось благополучно прибыть на место своего нового проживания. Точнее, до этого он еще забежал в банк, где оставил на хранение большую часть денег. Соседи, конечно, у него замечательные, но где гарантия, что в кубриках по соседству обитают столь же приятные люди? Береженого бог бережет.

В сто двадцать пятом кубрике мальчик нашел Мишу, Чирика и… Кирея Фомича. Лаборант был весел, возбужден и то и дело тер ладонью о ладонь. При виде Егора он оживился еще на градус:

– Тебя вот только и ждали. Пошли прописку твою обмоем. Чтоб жилось тебе здесь хорошо, уютно и с соседями добрые отношения закрепились. Тебе, конечно, ничего, кроме лимонада, не полагается. Ну, а мы уж разговеемся. Петю-то ждать будем? – Его глаза переметнулись с ученика на Мишу. – А то как-то не по-людски.