Клятва московской принцессы - Устинова Анна Вячеславовна - Страница 29

Выходило, сама она не готовила, а заказывала еду на имперской кухне. Впрочем, эта информация была Егору абсолютно бесполезна. Поваренок, тяжело отдуваясь, доволок корзины до двери, его ладошка радостно подхватила заслуженную награду в виде мелкой монеты, после чего он, отвесив поклон, убежал. Василиса Власьевна затащила корзины в прихожую и, оставив их там, направилась к себе в спальню.

Здесь повод для удивления был. Жилище сухой и желчной гувернантки как-то всегда представлялось Егору этаким аскетически-стеклянно-уныло-серым, полным острых углов и уж наверняка лишенным сентиментальных излишеств. Картина, открывшаяся его взору, повергала в шок. Спальня была бело-розовой, как пастила. Рюши, оборки, салфеточки, палантин над кроватью, изобилие фарфоровых статуэток повсюду и – пухлое розовое кресло. Да Василисино ли это жилье? Скорей оно смахивало на дортуар молоденькой мечтательной девушки.

«Вот тебе и сушеная вобла, – ошеломленно таращился на экран Егор. – Поистине чужая душа – потемки!» Раздался игривый звонок телефона. Гувернантка сняла нежно-розовую трубку.

– Ой, салютик тебе, дорогая подруга! К сожалению, занята. У меня сегодня визит… Ну да, да, его. Ореста. Так что совсем не могу разговаривать. Созвонимся завтра… Вот тогда и расскажу, чем собралась угощать. Наготовила уйму всего.

«Опять врет! – отметил Егор. – Наготовила она! С утра на кухне пахала! А Зою учит говорить правду. Главное, непонятно, зачем скрывает? Кормить-то она собирается не эту свою дорогую подругу, а маршала безопасности. Кстати, очень удачно для меня, что он к ней сегодня пожалует. Наверняка Зои хоть как-то в разговоре коснутся».

То, что случилось дальше, никто предвидеть не мог. Василиса Власьевна сняла с себя платье и, повесив его на плечики, запихнула в стенной шкаф. Егор как бы одновременно ослеп и оглох. Плотно прикрытые створки гардероба повергли экран в темноту, а колонки в безмолвие. Опять неудача! Вот ведь не рассчитали они с Ли-Ли Павловной, что гувернантка захочет вечером переодеться. Ясно было Егору одно: этим вечером она к Зое не собиралась.

Он еще немного посидел перед темным экраном, надеясь неизвестно на что. Какое-то время спустя на нем и впрямь возник свет, но Егор ничего не увидел, а только услышал, как гувернантка сняла с вешалки другое платье. И снова настали тьма и тишина.

Он взял книгу про ведьм, стремясь скоротать с ней время. Еще через полчаса подслушивающее устройство уловило резкий звонок в дверь. «Орест явился!» – Егор вывернул звук колонок на полную. Не помогло. Из колонок доносился лишь совершенно невнятный бубнеж, а потом и он стих. Зато пришла Ли-Ли Павловна.

Егор вкратце доложил обстановку. Няня тоже несколько впала в ступор:

– Ничто в этом мире не совершенно. Впрочем, я на сегодняшний день и не очень рассчитывала. Попробуем завтра сначала. Капля долбит камень. Кстати, о капле, – посуровела она, – что это за безобразие на полу?

Егор смешался:

– Да вот тут, понимаете, это… а оно с потолка накапало.

Ли-Ли Павловна задрала голову:

– Кошмар! Чем это ты постарался?

– Вышло случайно, – замямлил он. – Глянул в мешок, а там мишка. Я зачем-то нажал, он выстрелил.

Старушка строго осведомилась:

– В каком именно мешке?

Егор показал. Она бросилась к полке и, развязав тугой узел, глянула внутрь.

– Нда-а, одно из не самых удачных изобретений Карла, – протянула она. – Тут их целый стеллаж. Карл это называл интеллектуальным браком. Но выкинуть рука у него не поднималась. Думал, вдруг потом для чего-нибудь пригодится. А тебя я предупреждала, чтобы здесь ничего не трогал. Некоторые изобретения очень опасны, если не знаешь, как с ними обращаться.

– Ну, а мне показалось… мишка… игрушка, – продолжал виновато лепетать Егор.

– Внешность обманчива, – отрезала няня. – И давай на будущее договоримся: без моего разрешения больше никаких самостоятельных экспериментов.

Она ушла в глубь хранилища и, принеся оттуда аэрозоль, прыснула им на пол и на потолок. Пятна как испарились.

– Теперь к делу, – строго сказала она. – Пожалуйста, сосредоточься и будь внимателен.

Она вытащила из папки, которую принесла с собой, с десяток листков убористого текста.

– Твоя биография, – протянула она их Егору. – Прочти, а потом будем разучивать. Пока не вызубришь, не отстану. Тебе завтра предстоит серьезный экзамен. Амадеус тебя будет спрашивать, переспрашивать и нарочно запутывать. Проверит по всем статьям. Так что имя двоюродного дяди ты должен знать назубок!

– А их у меня много? – заволновался Егор.

– Кого? – не поняла Ли-Ли Павловна.

– Ну, этих, всяких дядей и теть, и родных, и двоюродных…

– Для той семьи, из которой ты якобы происходишь, а сама семья-то реальная, такое количество родственников считается небольшим. Но тебе, вероятно, покажется много. Двадцать восемь человек.

Егор застонал.

– Справимся, – ободрила его няня. – Если чего забудешь, подскажу. Главное, когда не знаешь ответа, лучше молчи и подкашливай. Вот так, – трижды кашлянула она. – Это для меня условный сигнал. Мол, забыл, Ли-Ли Павловна, пора суфлировать.

– Понятно.

– А если понятно, то для начала выучи свое имя. Нашел его? – кивнула она на листки.

– Вот это, сверху, и есть мое имя? – ошеломленно потыкал в текст Егор.

– Оно самое. Произнеси его вслух.

– Фураха Я Мойо Карибуни, – запинаясь, произнес мальчик. – Какое-то оно длинное и… странное.

– У тебя папа из Океании, – пояснила Ли-Ли Павловна. – Вот он сына по-своему и назвал. А мама твоя из Северной Руссии.

– А от матери у меня чего? – поинтересовался он.

– Цвет кожи светлее, чем в племени у отца, и цвет волос – тоже. Имя свое запомнил?

– По-моему, да, – не слишком уверенно отозвался Егор.

– Тогда учи имена родителей. И их биографии. Когда будешь готов, перескажешь. А потом погоняю тебя по фактам.

Они тренировались до самой ночи, пока длинные и трудновыговариваемые имена многочисленной родни не стали отскакивать у него от зубов так, будто он произносил их всю жизнь. Егор изобрел собственный метод запоминания. Закрыв глаза, он представлял себе большую семейную фотографию. В центре он сам, справа папа – высокий темнокожий мужчина с крупными чертами лица и белозубой улыбкой. Слева мама – статная, белокожая, с медной гривой волос. Справа, за папой, его родня: два брата, сестра, их мужья, жены, дети. Слева подобным же образом располагаются мамины родственники. Каждого из своей новой семьи Егор наделил какими-нибудь характерными чертами. Один из папиных братьев – маленький и толстенький, другой – высокий и лысый, а у сестры в ушах огромные серьги-кольца, что помогало запомнить ее имя – Кольцона Ла Гуна. Так постепенно он и заучил все девять листков.

Няня осталась довольна:

– Молодец. Не зря мне тебя Христофор хвалил. Отличная память. Считаю, что ты готов к запуску в стан врага. Кстати, – вновь открыла она свою папку, – вот твои документы. Осталось только личную подпись поставить. – Она протянула ему ручку. – Только сперва потренируйся. Придумай себе какой-нибудь росчерк.

Егор, несколько раз попробовав, остановился на затейливой подписи с прихотливыми завитушками. По его мнению, именно такая и должна быть у юноши-полукровки с папой из Океании. Уже совершенно уверенной рукой он начертал ее в нужной графе своего паспорта.

Ли-Ли Павловна, глянув, одобрила:

– Чувство стиля определенно у тебя есть. Теперь марш в постель. Утром приду и разбужу тебя, пойдем ко мне. Приведешь себя в порядок, переоденешься. Я приготовила тебе свежую одежду. Потом сама отведу тебя к Амадеусу. Главное, не волнуйся. Не примет, у меня в резерве появилось еще одно неплохое местечко. Не столь, конечно, престижное и не столь заманчивое, если учесть наши цели, но для легализации сойдет. А теперь спокойной тебе ночи.

Егору показалось, что он прикорнул всего лишь на минутку, когда Ли-Ли Павловна начала трясти его за плечо.

– Просыпайся! Кстати, нам повезло.