Экспансия - Денисов Вадим Владимирович - Страница 32

Интересно, когда в последний раз в истории человечества ДШК вел огонь по большой белой? Зашла рыбка по Волге погулять, называется… А тут Коломийцев-рыболов!

Правда, у большой белой кожура оказалась такой толщины, что ручки катан уже не обмотаешь. А вот как она себя на обуви покажет, скоро узнаем.

Двигатель зашумел иначе: судно прибавило ход.

Что-то щелкнуло, зашипело.

— Цель! — отчаянно заорал кто-то поблизости. — Групповая, скоростная, низколетящая!

Матушки, так и инфаркт можно схватить! Я вскочил. Что там?

Да это Гоша блажит, рулевой наш, что-то заметил на радаре. Ракетчик-юморист, блин.

Коломийцев даже за бинокль не схватился, сразу убежал в ходовую. А Гоблин на носу встал, держится за леер, зорко смотрит вперед. Я повернулся к рубке, вопросительно вскинул на деда глаза.

— Два катера впереди, левее к берегу, — прохрипел матюкальник, — дистанция пять километров.

Ага, разгляди их на такой дистанции, да еще и через миражное марево чистой гладкой воды. Даже через бинокль непросто.

Опять захрипело, противно, дискотечное оборудование кэпу надо менять.

— Боевая тревога! — решил дед.

Не любим мы с Гоблином «тревоги экипажа». По боевой тревоге нам положено напяливать «броники» и сферы из комплекта «Пермячка». Экипаж инструкцию выполняет исправно, мы — частично: жилет — ладно, сферу — нет. Разгильдяйство, конечно, но сталкерская махновщина дороже.

Хлопнув дверью моторного отделения, на палубу вылетел наш старый знакомец Клим, торопливо вытер тряпкой руки, встал за турель с пулеметом, украшенным щитками двух титановых пластин с большой стрелкой кривизны. Кэп поставил их из-за Клима. Раз уж мальчишка у него на пулемете… хоть так, психологически. Парень сноровисто скинул чехол со ствола «дашки», завозился, изготавливая машинку — все быстро, четко, раз! — снял с фиксатора и покачал стволом: готов разить врага.

— Дядь Гоблин, свали с директрисы, — ломким баском бросил команду пацан.

Сомов медленно повернулся, серьезно посмотрел на юного помощника механика «Дункана», отчего-то тяжко вздохнул и сказал:

— Лады. Реально ты взялся… Хорошо. Движняк согласовываем. Клим, будь собран, слушай нас чуйкой.

И отошел за рубку: там теперь наше место до прояснения картины. Не будут сразу стрелять — выйдем на базар. Пальнут хоть раз — потопим и покатим дальше в прекрасное неизвестное.

Оставшись в рубке один, Коломийцев поменял курс, чуть сбавил ход. Гоша встал к кормовому «максу». Встречные «катера» уже хорошо видно — действительно это моторки. Они тоже прижали газ и, описывая широкую дугу, начали неспешно догонять с кормы, заходить сбоку. На какое-то время мне показалось, что лодки разделятся, и одна выйдет к правому борту, но нет, они решили идти парно.

По ходу, без пальбы пока жить будем.

Однако. Так лихо подходить к боевому судну с двумя пулеметами на палубе… Смело до неприличия.

— Всем спокойно, следите за нами, — рявкнул Гоблин.

Хорошо ему с такой глоткой: и связи громкой не надо.

Лодки выстроились одна в кильватер другой, медленно пошли к буксиру. Опа! А вот и их база или нечто подобное! На правом берегу Волги у берега под рощицей высоких деревьев стоят два небольших сарая — кривобоких, не «традиционных», а грубая самодельщина. Возле них лодки, разномастные. Раз, два, три… Четыре лодки, две с моторами. Люди колготятся.

— Дядь Вов, ты лучше дверь в рубку закрой, а то гранату могут кинуть, — порадовал Коломийцева Гоблин: ну кто его за язык тянет.

— Тьфу на тебя! — отплюнулся через стекло рубки Коломийцев, но осторожность удвоил.

Ну почти подходят.

Над первым катером взвилась на вытянутой руке белая тряпка: боятся еще до начала разговоров под очередь попасть.

— Иху мать, это ж негры! — даже как-то расстроенно выдохнул Гоблин, в нарушение всех мыслимых правил ТБ почесывая лоб стволом «люгера».

Типа «рассказывала мне бабушка про домовых, я не верил, а тут — вот они, знакомьтесь с валерьянкой». Точно, негрильские люди. Ух… Первый раз видим «зуавчиков».

Ну щас пойдут разборки. Я быстро огляделся, прикинул сектора и крикнул Гоше:

— Давай ствол вверх и не опускай. Только по команде!

Лишний он сейчас. Еще влепит нам в спины — тут секторов не разберешь, суда двигаются, крутит их течением, норовит развернуть. Стрелок Гоша неопытный, в боевых не бывал, пусть посмотрит.

— Клим, ты вторую лодку веди.

Мы с Гобом пока позади пулемета, и ДШК свободно повел своим жутким стволом, нацелился в синий борт лодки, и рулевой второй моторки рефлекторно рыскнул. Да куда ты тут спрячешься, Маугли? Лучше не сучи ножками.

Мужик с первой лодки встал во весь рост, махнул рукой — мол, «чисто побазарить надо».

Давай побазарим. Я взял ствол в позицию «в грудь собеседнику», пахан африканской банды держит автомат на плече, за ствол. Что это за хват такой? В рукопашную с автоматом наперевес бросится? А автоматик-то — АК-47, китайский, скорее всего. Мишка отошел чуть дальше от меня, потом подошел к рубке.

Точно. Это — вожак стаи. На шее золотая цепь, толстая, блестящая, я и забыл уже, когда в последний раз такие видел. Мешковатые штаны, под светлой камуфляжной курткой черная рубашка в едва заметную крупную клетку. На голове — намотанный узлом тюк белья. Остальные бойцы тоже в камуфле, старом, разномастном. Да это же… просто «нэшнл джиографик» какой-то!

Пахан нагло лыбился. Усы, хлипкая рваная бородушка — странно, думал, у негров не бывает таких кустов. Тип лица отчасти афганский какой-то, не африканский. Где такие водятся? Хотя у остальных рожи вроде вполне традиционные. Автоматы в лодках держат двое, одинаково с папой, как палочку с котомкой, на плече. Орлы! На второй лодке африканец, словно прочитав мои мысли, стащил «калаш» с плеча и положил на дно лодки. Не надо… Это кто тебе разрешил оружием тут крутить, а?

— Клим, короткая в воду.

Ду-гу-дум!

Три взрыва взбили воду возле второй моторки.

Ох-х! Аж брызги долетели.

— Но-но-ноу!!! — заблажил пахан. — Летц спик, спик инглиш!

Гоблин быстро что-то уточнил с капитаном и подошел ко мне; теперь стоим у борта в трех метрах друг от друга, ДШК смотрит в сторону, целит в борт второй моторки. В лодке ребята просто замерли, пошевелиться боятся.

Я в английском — чуть получше Гоблина, надеюсь, вы поняли. Но даже нам слышен чудовищный акцент африканца. Тем легче: мы и сами на загляденье акцентированные.

— Хай, парни! Меня зовут Абду Мохамед Афвейне. Черный Абдул, может, вы слышали о таком? Меня на реке все знают! Стоять будем, говорить будем.

Вот и свиделись, Черный Абдулла… Сука, ну и хам.

Это ж насколько нужно уверовать в собственную всесильность и безнаказанность, чтобы так себя вести в секторе работы ДШК?

Избаловались они тут, поставили себя.

— Вы кто, бесы? — спокойно поинтересовался Гоблин.

Я перевел.

— Мы — «береговая охрана», «стражи отечества» Свободной зоны Сомалиленд! А вы?

Как я слышал, сомалийские пираты таковыми себя не числят и даже пленникам запрещали называть себя столь неудобным словом. Ну здесь вам не там. Тут вы негры, и тут вы — пираты. А как говорил Жеглов? «Пират должен висеть на рее».

Гоблин перегнулся через леер и нарочито сплюнул за борт.

Пираты картинно улыбались.

Я бы на их месте притих и свалил.

Ты посмотри, да у нас тут все оперативно-тактические атрибуты политжизни скоро будут. Глядишь, и хлопцы из «оккупируй Уолл-стрит» появятся, и «голые сиськи Украины» с нашими клонами… Сомалийские пираты. На русской реке Волге! Я длинно и замысловато заложил матом.

Во второй лодке один черт дернул глазами: похоже, слова эти он уже слышал.

— Мы кто? Я — командир группы русского спецназа, Гоблин, — нехорошим голосом ответствовал ему Сомов, боком положив руку с пистолетом на леер. — Может, слышал? Меня на суше все знают.

Блямба, он слышал! Русского не знает, но волшебное в этих краях слово GOBLIN ему явно знакомо. Чем угодно клянусь, Мишкино погоняло сомалийца внушило. Но держится пахан молодцом, задом сдавать не собирается — похоже, все еще уверен, что ситуацию сейчас обрешает. А вот Сомов… Я посмотрел на его лицо, где разгладившаяся в обманчивом расслаблении кожа постепенно выявляла облик убийцы, и тихо прошипел: