Экспансия - Денисов Вадим Владимирович - Страница 18

Всем помогают их семьи, дети учатся ремеслу.

Очень интересны и перспективны работы некоего Порфирия, слегонца чеканутого мужичка средних лет, ярого верующего, который занимается, не поверите, изготовлением книг! Сам варит грубую толстую бумагу, катает листы, обрезает и сшивает в переплет, тачает обложку, неизменно обшитую кожей. Внутри блока все страницы заполняет только рукописной вязью, рисует иллюстрации, пытается освоить гравюру. Адский труд. Но когда-нибудь его наработки нам очень пригодятся. А почему потом? Нужно ставить мастерскую или, не знаю, лабораторию пока по производству местной бумаги. Записал в книжку.

Снег усилился. Пастораль.

Что-то взгрустнулось мне, вспомнил свою староземную Заостровскую…

Я с детства не любил меда.

Не ем его никогда и плохо понимаю записных медоманов.

И вот — сижу за столом, макаю толстые ноздреватые блины в глубокую липовую миску с янтарной тягучей жидкостью и вслух нахваливаю гостеприимных хозяев. Деваться некуда: мы приехали в Ментовку.

Тут вся жизнь — сплошной мед.

Попробуй откажись от такого знакового для этих людей угощения, если четыре семьи поселка занимаются медосбором. Так что баночек «в дорогу» нам уже насовали. Мы тоже с подарками: привезли жителям кинопроектор с экраном и несколькими лентами, детям — старые добрые китайские игрушки. И патефон с сапфировыми иглами и старыми пластинками. Это моя личная новация — заказал как-то на пробу патефоны политрука, три штуки, небольшие, относительно легкие. Шаг из серии «звоночки» — а ну как все отрубят и со временем начнутся проблемы с электричеством? А тут завел — и слушай да танцуй. Только пружину не перетяни. Ну заказал и заказал, почти как прикол, на пробу. Но вскоре начался самый настоящий бум — все селяне Посада изъявили желание заиметь дома такое чудо: не я один постоянно вдали «звоночки» слышу. Вот такой чудовищный микс: телевизоры и патефоны. На день сегодняшний — и на завтрашний. Правда, телевизоры есть только в общем пользовании, в красных уголках и клубах.

После «медоприятия» я посмотрел на мастерскую переработки воска — теперь тут не только изготавливают свечи всех размеров: теперь по рецептуре медиков варят «черный воск», с растительными и минеральными лекарственными добавками, для каких-то там процедур, меня, кстати, на них Зенгер эпизодически блатует.

Пилораму я уже видел, присутствовал на подписании акта приемки, а вот жилое отныне здание УВД после запуска модернизированной котельной и ремонта помещений — нет.

При осмотре обалдел: как на старую землю перенесся.

Да… А ведь это, пожалуй, самое комфортабельное жилье в анклаве. Одно центральное отопление чего стоит. А уж теплые городские ватерклозеты и ванные комнаты! На первом этаже сделали общественные душевые и сауну, чтобы не обижать жителей частных домов. Сюда, что ли, переехать? Ну на такое перемещение многие были бы согласны.

В том числе и я.

Старшина поселка, молодой татарин Закир Албасов, отец четырех детей, перспективный бригадир деревообработчиков, заслуженно гордится.

— Сколько еще людей сможешь у себя принять?

— Две семьи, не больше: не хочу тесниться, — честно ответил Закир. — Если больше, то придется красный уголок ликвидировать, а не хочется. Это у нас и клуб, и место отдыха для всего поселка.

— И не надо ничего ликвидировать, надо строиться, — предложил я. — И думать, что еще развивать, кроме деревообработки и пчеловодства. Сам-то мед любишь?

Закир широко улыбнулся:

— Не любитель. А сейчас даже смотреть на него не могу.

Понимаю…

Блокпост тут имеется.

Не такой, конечно, как на Дальнем — ведь к северу еще и Дровянка стоит, — это один блок, по сути. Но «льюис» из бойницы торчит, мини-РЛС крутится. Гриша предложил экстренно провести «неожиданную тревогу» для демонстрации возможностей поселка, но я не согласился. Пусть Бероев роль плохого дяди играет.

А я сегодня — хороший папа.

Дорога на Дровянку отсюда как на ладони, просматривается большой участок трассы, лес не перекрывает обзора даже на поворотах. И я отлично вижу, как со стороны самой северной точки анклава к нам медленно едет квадроцикл патруля. Надо же, опять челночат, как удачно все сложилось!

По огромному ангару все еще бродят наши инженеры, заново описывают вставшую на прикол технику, проверяют условия хранения. А я уже устал от впечатлений.

Вечереет. Пора ехать домой.

Пш-шш…

— «Черная Меза» — «Стилету»!

Прапорщик из «шишиги» вызывает нашу машину. Ну и позывной же они выбрали для «уазика», юмористы… Неужели так и не наигрались?

— Слушаю тебя, «Стилет», — ответил наш водила.

— Предупреди там экипаж. Пш-шш… Сейчас маленько постреляем, пусть пассажиры не колотятся, сидят ровно.

— Что там?

— Волки впереди слева.

— «Меза» принял.

Пш-шш…

Волков наши бьют нещадно.

Санитары они тут, не санитары… В ожидании домашнего скота и уже имея птицу, мы не можем себе позволить оставлять в живых таких прожорливых соседей. И сами, если что, посанитарим, тут мы мастера на загляденье. Вот только волчары в этих лесах умные, редко подставляются под выстрел.

Туку-тум!

Туку-тум, туку-тум!

И пошла гулянка, погнали наши к лесу «серых».

Мы в машине, как и было указано, не дергаемся: у пассажиров только короткостволы.

У инженеров — пистолеты, а у меня подарок Кастета, маленький револьвер S&W Model 60 LS, «Chiefs Special Stainless Lady Smith». Из нержавейки, блестящий, красивый, ствол короткий, барабан на пять патронов. Компактный агрегатик калибра «.38 Special», игрушка. Хотел я его Ленке подарить, но она не взяла — мол, сам носи, тебе по статусу вручили.

Так что я как настоящий герой-полицейский из боевика.

Костя нашел его там же, где затрофеил свой удивительный «маузер», только владелец у револьвера другой…

Был.

Глава 4

Сергей Демченко, командир группы сталкеров, снежный барс сезонно

У нас капитан Бероев разбился.

Дикая история, и случайность в причинах не по сердцу, и винить реально некого.

Вместе с женой перевернулись на снегоходе. В кои веки раз отпросились, согласовали единый выходной день и поехали на охоту — на Дальние Поляны, главные охотничьи угодья нашего Левобережья. Как говорят ученые люди, богатый хорологический ресурс. Отличные тут места, особенно в предгорьях. Зверя и птицы много, простор, но и для засады мест хватает. Знай, излишне к востоку не забирай, где мы вдоль дороги перед поворотом к «пакистанке» наставили минных ловушек на съездах с трассы. Но про них все наши знают. Сами паки, впрочем, как и арабы, с приходом зимы крепко припухли, обалдели и сидят тихо, привыкнуть не могут. Значит, зима — русская, наша. Ниче я задвинул?

Дорога относительно рядом с Дальним Постом, где всегда можно обогреться. Но в тот день никто, кроме них, там не проехал.

И вот как все вышло — расшиблись.

Инну Бероеву вчера уже выписали из больницы, а Руслану еще лежать и лежать — минимум месяц. Медики уже заказали у Леши какие-то особо крутые там церебро-препараты израильского производства, говорят, с ними у капитана быстро все выровняется. Дай-то бог… Вчера мы собрались у Инны дома — утешить, послушать. От нас — мы с Гоблином, Гонта пришел, конечно, девчата со служб, с Посада хлопцы. Да что там говорить — все им посылочки собрали-передали.

Я слушал тихий рассказ Инны и живо, картинно представлял себе, как все это было, умею так: хорошая фантазия журналиста, разве вытравишь это из души стрельбами да погонями…

Красиво у них все начиналось тем субботним утром.

Сверкая серебристой дугой-бампером на декабрьском солнышке, снегоход-«утилитар» летел вдоль дальнеполянских предгорий, поднимая позади себя в морозный чистый воздух облако снежной пыли.