Русский Союз - Денисов Вадим Владимирович - Страница 38

Знаем, если бы было не так, Мила торчала бы в больнице, а не на свадьбе, никаких обрядов. Гриша один раз уже к жене бегал, белохалатники его по дворам ловили.

— Артура жалко, никак забыть пацана не могу, — тяжело вздохнул Сомов. — Гарика-то я не знал лично, он у Гонты из новых, а вот с Артуром мы повоевали бок о бок, правильный был мужчина, прямой. Давай помянем их, что ли.

Шериф, не раздумывая, кивнул.

Уж и траур закончился, а люди все не успокоятся.

Так и не нашли тел, немцы на том берегу два жестких рейда провели, но все без толку — скорее всего, зуавы в степь утащили. А Гриша молодец, можно сказать, герой: и потеряшек вытащил, и сам жив остался, хоть и с раной в плече. Я не спец — так, краем слышал, как ребята обсуждали случившееся на севере в ключе: «рано или поздно нарываешься» и «все мы под Богом ходим».

Вычислили они потеряшек — пару раз, проходя мимо, видели людей, пытавшихся скрытно ловить с берега, вот и подошли как-то вечером, встали пониже, заглубились, а в лесу замерли, пока дымка костра не почуяли, тогда и пошли. Оказалось, что это остатки монокластера баварцев — тринадцать человек всего осталось: кто от болезней умер, кого зуавы достали, а двух пираты поймали, увели в плен. Так и стояли они, где попали, в густом лесу выше Шпрее, на пиратском берегу Волги, у малой локалки в овражке. Про Берлин — ни слухом ни духом, и вообще жили баварцы как в западне: не высунешься, кругом зуавки снуют, наследнички Черного Абдуллы.

Определились воины, стали часть людей выводить к катеру и попали в засаду: следили за ними, судно на причаливании засекли. Артура зуавы сразу положили, первым же залпом, Гарика чуть позже. Грише тоже по плечу ударило, но он чудом и умением отбился. Катер — в хлам, рекой не получается, личная рация не работает, да оттуда и не добил бы такой станцией. Пошли они берегом, а ведь там женщины, дети, завал, — и идти тяжело, и оставаться нельзя, зуавы все зачистят. Рана у прапора хоть и не тяжелая, но кровила изрядно, хорошо, среди баварцев была фельдшерица, Гришку перетянула, так он на допинге и тянул, где на анальгетиках, где на адреналине, промедолом себя не давал колоть.

Чуть выше они нашли старую лодчонку в два метра длиной, пробитую, скорее всего, нашими орлами, с судов. Залатали кое-как чопиками. Гонта людей в лесу спрятал, мужикам оружие ребят оставил, а сам дождался ночи и на этой развалине поплыл через Волгу, к Берлину. Чопики, естественно, вскоре вылетели к чертям, он к утру кое-как до берега дотянул, никакой выполз на берег у самой Шпрее. Хорошо, что там, недалеко от устья, рыбаки из города стояли на сетях. Дальше все ясно: промысловики экстренно связались с Берлином, в Волгу выскочила «Нерпа» на подвесном «мерке» — некогда было Корнееву котлы палить, подбежала к месту, постреляла из ДШК по берегу, десант спрыгнул, разогнал всю округу…

Людей отправили в Берлин на осмотр, а Гонту — на немецкой машине в Медцентр, с мигалками, полным ходом. Лежит теперь в палате, бесится — Сотников после этого случая приказал до полного окончания «Рассвета» все операции по Волге отменить, дальше Тортуги, где встали погранцы Фокина, не соваться ни при каких обстоятельствах, борьбу с пиратством заморозить, не до того. А прапор мести хочет.

Но решение принято, все войсковые операции по фронтирам прекращены, активность отменяется. Анклав расползся, как паук, и везде на окраинах искрит. Не хватает сил, включаем дискриминатор.

«Рассвет» — сейчас самое главное дело. Демченко с Монголом уже просто живут на Дальнем Посту, готовят операцию. Еще неизвестно, приедут они на свадьбу или не смогут.

В мотоцикле шерифа тихо зашипела рация, Уксусников сразу выскочил, кинулся туда. Пока он бежал, я уже успел достать свой сканер и к моменту возвращения главполицая назад уже все знал.

— Все, едут, развилку миновали, у брода.

Ага. Можно сообщать.

Пш-шш…

Вызвал завпищеблоком, она же председатель Женкома:

— Эльвира Иннокентьевна, молодые едут, можно начинать, мужикам там скажите.

— Спасибо, Юрочка! — грудным голосом поблагодарила рация. — Начинаем!

БТР-40 включил габариты, взревел двигателем — вояки тоже в курсе, — выплеснул в ясную ночь сизый выхлоп, причудливо переливающийся в редком свете фар и фонарей, медленно выполз на дорогу, встал на встречной, напрочь перегораживая магистраль, оператор пошевелил пулемет.

Колонна приближалась.

Из здания «Гамбурга» и со двора к дороге побежали мужики, кинулись по машинам, полезли внутрь кабин и салонов. Заработали двигатели, цепочкой вспыхнули габариты и фары.

— Чего это они? — опасливо спросил шериф, сжимая рацию.

Гоблин хитро хмыкнул.

Колонна подошла совсем близко. Идущая первой «шишига» резко отвалила влево, прижимаясь к обочине, пропустила вперед автобус и крутой полицейский мотоцикл сопровождения, сверкающий синими и красными вспышками «аларм-блока».

И тут с блокпоста динамик, установленный на крыше приземистого здания, прокричал на все Медовое жестяным голосом Руслана Бероева:

— Огонь!!!

Оператор «брони» начал первым: в мирное небо анклава с грохотом поднялась длинная очередь желтоватых трассеров, рассыпаясь в высоте беспорядочным веером и наглядно показывая, как непросто быть пулеметчиком.

Дуг-дугу-дум! — тяжело пророкотал ДШК армейского грузовика-вездехода. И еще раз! А тут и Гоблин добавил, зарядив рядом с борта. Сноп пламени метнулся из ствола в темноту, грохот забил уши.

Ба-бах! Ба-бах!! Ба-бах!!!

Все гости-мужчины, достав из машин самые разнообразные стволы — на саму свадьбу с оружием нельзя, — безудержно палили в воздух из гладкого и нарезного.

— Зараза, трассеров у меня нет! — в паузе проорал Сомов, согнулся вниз, что-то вытаскивая. И тут же вытянул руку с ракетницей. Ба-бах! Перезарядился.

Ба-бах! Кавказ какой-то!

В небо полетели красные и зеленые шарики термита, поднимаясь метров на семьдесят, не меньше. Тут же захлопали и остальные ракетницы, превращая пространство над «Гамбургом» в зону сплошного салюта. Захлопали петарды, засверкали вспышки камер.

— Ур-ра-а-а!!!

— С ума сойти! — прочитал я по губам шерифа.

Он тоже вытащил свой ТТ и высадил обойму по космонавтам.

Из автобуса вышли ошалелые молодые.

Маурер ушибал обывателя шикарным черным костюмом, и не пошлой «фирмой» из спецпоставки, а рукотворным, живым, выполненным словенским мастером своего дела, именитым портным из Берлина. Невеста, как и положено, вся в безумном белом. Конкретней? Я не модельер, изъясниться профильными терминами не смогу, я так скажу — было видно, как вокруг платья красивой женщины копится самое настоящее волшебство всех знаменитых сказок мира. Если мальчишки и мечтают о невестах, то вот о таких.

Можем же мы обрядить своих до изумления? Можем.

Автобус отвалил.

— На руки! На руки! Поднимай невесту! — нетерпеливо заорал народ.

Шкипер, зная предстоящее из инструктажа работниц комитета, все-таки немного тушевался. Федя что-то прошептал ему на ухо, кому-то махнул за спиной рукой — сбоку тут же возник Гоблин, как бы с краю, как бы случайно. Я оглянулся — и когда только Мишка удрать успел! Что он там порхает привидением? «Подстраховывает, — понял я, — вдруг Ули ронять начнет». Нионила у нас женщина капитальная.

Но швейцарец не оплошал, неслышно кхекнул, чуть подсел да и взвалил сладкую ношу на руки, медленно пошел по тропе к «Гамбургу». Ай, молодца, капитан!

— Ставь, ставь!

Осторожно опустив Нионилу на землю, Ули поцеловал невесту, и они под руку пошли во двор.

— К столам! Рассаживаемся, быстро, быстро! — Это женкомские там рулят.

Ух, сплошные эмоции…

— Ну что, Петр Игнатьевич, пошли и мы, что ли, — предложил я.

— Иди, Юра, я помощника тут оставлю, проинструктировать надо. Оружие, машины…

Вот служба! И на пьянках — инструктаж да дежурства. А я пойду, надо еще место забить.

— Хотя подожди-ка, пригодишься.

Что такое? Слева тихо рокотал двигатель маленького джипа, к нам медленно подкатывала полицейская «Тойота-Ками», без мигающих огней наверху, странно. На землю спрыгнул Дима Потехин, махнул нам рукой, подзывая к себе. Мы подошли. В салоне сидел улыбающийся Гриша Гонта, бледный, но счастливый.