Русский Союз - Денисов Вадим Владимирович - Страница 10

— У меня вопрос к швейцарцам. Как вы можете объяснить наличие концлагеря на территории анклава?

Хороший вопрос. Только вот сами швейцарцы лишь растерянно посмотрели друг на друга — похоже, они сами не понимали, как такое вообще могло случиться. Стыдятся.

— Можно я отвечу? — Федор привстал, выручая друзей. — Просто мне, как это бывает, со стороны заметней некоторые детали.

Лагутина кивнула.

— Мне кажется, что это порождение нескольких факторов, и прежде всего — изначальной кастовости построения анклава. Похоже, король Берна Артур Эшлиманн, как и канцлер, в прошлой жизни были сильно напуганы итогами европейской политики мультикультурности. Ну и роль личности в истории сказалась, хотя тут точней сказать не могу: правящая верхушка Берна старательно дистанцируется от населения анклава, их практически никто не видит… На территории у них опора невелика — буржуа Базеля и Давоса. Их очень немного. А вот сами жители Базеля, все, с кем я встречался, общался и о которых слышал, — люди рассудительные, спокойные, придерживаются совершенно либеральных взглядов и в сторону фашизма не склоняются ни на миллиметр. То есть сам Базель подобного никогда бы не допустил. Да ведь и в Берне такое положение дел не по нраву многим, Ули Мауреру, например. — Потапов кивнул на шкипера. — Он и ушел… Проблема в том, что все вооруженные силы созданы и подчинены Берну, и только ему. Правда, и там все непросто. Королевскую семью охраняют так называемые «тигры», особое подразделение. Так вот: и гвардейцы и гренадеры, отлично ладя между собой, «тигров» не уважают, называя их «Плюшевым Легионом» и королевскими шутами. Но снаряжение у спецохраны самое лучшее. Про подготовку ничего сказать не могу — думаю, она соответствующая. Базель же — обыкновенный мирный город, очень спокойный и тихий, преступности практически нет, чужаков встречают хорошо. Меня вот, к примеру.

— Так вы считаете, что возможна революция?

— Или заговор с покушением! — криком дополнил кто-то.

Потапов замялся:

— Революция? О как сразу… Нет, я так не считаю. Ведь в швейцарском анклаве живут очень рациональные люди, отлично понимающие, что никаких шансов у восстания нет. Видели бы вы высоту стен Замка Берн… Для заговора нет ядра, служба безопасности, во главе которой до поры стоял тот самый Отто Бахманн, постоянно мониторит настроение сообщества.

— А если базельцы захотят привлечь на помощь команчей, как вы их назвали? — крикнули с задних рядов.

— Нужно очень плохо знать новых и старых европейцев, чтобы предположить такое, — хмыкнул Федя, наполняя стакан из графина. — Цивилизационные уровни стран настолько разные… Ведь былая мультикультурность в свое время достала и базельцев. Другое дело, что они легко способны выработать и принять меры необходимой достаточности в национальном вопросе.

— И как же тогда вся эта мутная ситуация разрешится? — раздался вопрос из сектора ремонтников.

— Бог его знает, у меня нет точного ответа, — признался Потапов. — Может быть, все решит время, и со смертью лидеров правящей верхушки что-то достаточно быстро изменится, — а там во власти действительно пожилые люди. В Базеле многие понимают, что изоляционизм вреден.

Слушатели начали переговариваться, обсуждая услышанное.

— Это и нам знакомо, — обернулся к товарищам спрашивающий, пожилой и политически подкованный ремонтник с Медовой. — Есть у нас такие… соседушки, французы называются. Тоже заперлись, шороха боятся, деревня деревней. А вот как вы думаете, стоит ли нам вмешиваться?

— Не в моей компетенции, — решительно отрезал Федя.

Опять пошли вопросы, самые разные. Люди словно боялись, что вот-вот — и все, интересную лекцию разгонят. Правильно культурники решили — полезное мероприятие затеяли, такое стоило проводить. Несомненно — приобщение к знаниям, чувство сопричастности, видение цельной картины окружающего мира сплачивает такой большой и сложный коллектив, позволяет почувствовать себя не винтиками сыромятными, а гражданами.

Вопросов по мобильному терминалу Спасателю не задавали. Тема пока закрытая, в вопрос посвящен лишь узкий круг лиц, которые пока договорились помалкивать. С этим чертовым мобильным терминалом поначалу вообще не знали что делать, даже хотели на судне оставить — так шкипер заупрямился. Вдруг что-то с мотоботом случится? Угонят, сгорит, утонет…

Сотников зарядил совещание. Достаточно быстро мы осознали, что тупо поставить дополнительный мини-терминал на «работу» есть дело недальновидное: на целый год привяжешься к месту, там условия установки жесткие. И уж никак не стратегическое — всем понятно, что бесконечная халявная «внешняя обжираловка» — тупиковый путь, самообман. Идеи интересные появились, но вопрос нужно готовить, потому шайтан-машину до поры закатили на склад.

Зато все остальные вопросы и уточнения сыпались как из ведра:

— Кто из членов экспедиции намерен принять российское гражданство?

— Разрешите нам пока не отвечать: это серьезное решение.

— А как будет выглядеть теперь ваша миссия Спасателя?

— Может быть, я теперь захочу спасать души… Открою свою миссию, — отшутился Федя. — Построю церковь.

На этот раз отбрехаться ему не удалось.

— Про берлинскую историю мы уже слышали. И все-таки.

Конечно, слышали. Уже все в курсе.

Что-то скрыть в анклаве очень трудно. Особенно если вопрос витает долго. Поэтому функцию Спасателя раскрыли сразу же: все знают, кто есть Федя с точки зрения Смотрящих. Про Спасателей уже месяцы легенды ходят, мамы детям сказки на ночь рассказывают про добрых дяденек с маузерами…

Потапова на эксперимент Сотников повез на следующий день после окончания карантина.

Дело государственное, сразу две такие фигуры едут, поэтому колонна на трассе выстроилась адская.

Сначала Благова пролетела по маршруту.

Потом пошел квадроцикл патруля — укатил за двадцать минут до старта основной колонны, постоянно на радиосвязи. Первым в строю катил армейский УАЗ, в головном дозоре. За ним — «бронебуханка», обшитая легкой броней, вся в пятнах камуфляжа, там ехал Командор. Потом наш пикап, в оборудованном для пассажиров коротком кузове — Кастет с пулеметом. Брони на «тойоте» нет, нам это ни к чему, поэтому бедный Федя парился в тяжелом бронежилете. Замыкала колонну «шишига» с ДШК в кузове.

Глядя на такую процессию, вряд ли кто-то захотел бы напасть.

Доехали, естественно, спокойно.

Так вот: не крякнуло. Это был цирк, когда Потапова подводили к берлинскому донжону: как по минному полю к ставке Гитлера. Но терминал на появление Спасателя никак не отреагировал, чему Сотников ничуть не удивился. Он и раньше отрицал возможность функционирования второго терминала.

— После того как германцы влились в анклав, сам аварийный селективный кластер перестал существовать как данность. Нет такого больше, вычеркнут из реестра. Значит, немцы выведены из поля деятельности института Спасателей.

Перед этим на Федю и основной канал не отреагировал — а чего там реагировать, все нормально идет. Вообще-то никто из участников эксперимента не переживал: стратегия развития Союза давно принята, нам нужно расширять не Канал внешней поставки, а ассортимент выпускаемой самостоятельно продукции, — именно в эту сторону нацелен вектор развития Союза. Но мальчишеское «а вдруг» и «давай еще чуть-чуть» неотменимо, да и макиавеллиевская отговорка у Командора всегда есть: стратегия — на самостоятельность, а вот тактика… тактика может быть разной, в том числе и попрошайнической, если требуется оперативно.

В общем, не крякнуло, берлинский Канал статуса не поменял, так и остался лишь запасным. А планы у служб имелись! Агрономы, например…

От дальнейших размышлений меня отвлек Сотников.

— Как тебе вопросы? — спросил он тихо.

Прозевав пару последних, я не сразу нашелся, как ответить.

— Дурацких слишком много.

— Они не дурацкие, Сергей. Людям смертельно надоедает обыденно-материальное, они подсознательно понимают, что если сидеть в банке, пусть даже уютной, то плесенью порастешь, как франки. Вот и стряхивают ее с себя, спрашивают о том, о чем в другой ситуации и не подумаешь.