Виконт, который любил меня - Куин Джулия - Страница 66

– Но очевидно, ты постепенно вспоминаешь, - прошептала она, - И может быть, ты не будешь больше так бояться гроз. Ох, Кэйт. Мне так жаль.

– Я уверен, нет ничего, о чем бы стоило так сожалеть, - сказал мягко Энтони.

Мэри посмотрела на него, на секунду ее глаза удивленно расширились, будто она совсем забыла о его присутствии в комнате.

– Ох, нет, есть, - сказала Мэри печально. - Я не знала, что Кэйт так страдает. А должна была знать. Это такая вещь, которую мать должна непременно почувствовать. Я, конечно, не дала ей жизнь, но пыталась стать ей настоящей матерью -

– Ты ей стала, - пылко сказала Кэйт. - Самой лучшей.

Мэри повернулась к ней, молча смотрела на нее в течение нескольких секунд, прежде чем сказала:

– Тебе было три года, когда умерла твоя мать. Фактически, это был твой день рождения.

Кэйт, как загипнотизированная кивала.

– Когда я вышла замуж за твоего отца, я дала три клятвы. Первую клятву я произнесла перед ним, Богом и свидетелями, быть его женой. А две другие я произнесла в своем сердце. Обе относились к тебе, Кэйт. Я лишь кинула один взгляд на тебя, ты выглядела такой потерянной и несчастной с огромными печальными карими глазами - о, они были грустные, ох, они были настолько грустные, твои глаза, ни у одного ребенка не должно быть таких глаз - и я поклялась, что буду тебя любить, как свою родную дочь, и сделаю для тебя все, что смогу.

Она сделала паузу, чтобы вытереть глаза, с благодарностью принимая носовой платок, который протянул ей Энтони. Когда она продолжила, она перешла на шепот.

– Последняя клятва была дана твоей матери. Я посетила ее могилу, ты знаешь.

Кэйт задумчиво улыбнулась.

– Да, я знаю, я ходила с тобой несколько раз.

Мэри покачала головой.

– Нет, я пришла к ней на могилу, еще до того, как вышла замуж за твоего отца. Я опустилась тогда на колени рядом с ее могилой и произнесла клятву. Она была очень хорошая мать; каждый мог тебе такое сказать, и любой человек мог видеть, как ты тосковала без нее, после ее смерти. Так что я поклялась ей, что буду тебе хорошей матерью, буду тебя холить и лелеять, и относиться к тебе, как к родной дочери.

Мэри подняла голову, и ее глаза были ясные и смотрели прямо, когда она сказала:

– И мне хотелось бы думать, что я дала ей немного успокоения. Я не думаю, что какая-либо мать сможет покоиться с миром, оставляя своего ребенка, тем более, такого маленького.

– Ох, Мэри, - прошептала Кэйт.

Мэри посмотрела на нее, печально улыбнулась, и повернулась к Энтони.

– И вот поэтому, милорд, я так сожалею. Я должна была знать, должна была почувствовать, что она страдает.

– Но, Мэри, - возразила Кэйт. - Я не хотела, чтобы ты видела. Я пряталась в своей комнате, пряталась под кроватью, в ванной комнате. Везде, где можно было это скрыть от тебя.

– Но почему, моя милая?

Кэйт фыркнула сквозь слезы.

– Я не знаю. Я не хотела беспокоить тебя. И стыдилась своей слабости.

– Ты всегда старалась быть такой сильной, - прошептала Мэри, - Даже когда была совсем крошечной.

Энтони взял за руку Кэйт, и посмотрел на Мэри.

– Она и сейчас сильная. И вы тоже.

Мэри пристально смотрела на лицо Кэйт в течение долгой минуты, ее глаза стали ностальгическими и печальными, и она сказала низким, но четким голосом:

– Когда умерла твоя мать, это было… Меня не было там в тот момент. После того, как я вышла замуж за твоего отца, он рассказал мне эту историю. Он понял, что я тебя уже полюбила, и подумал, что это могло бы мне лучше понять тебя. Смерть твоей матери была очень быстрой. Как говорил твой отец, она заболела в четверг, а умерла во вторник. И все это время шел дождь. Это была одна из тех ужасных бурь, которые долго не заканчиваются, когда дождь льет как из ведра, ветер бушует, реки выходят их берегов, и дороги становятся непроходимыми. Он сказал, что был уверен, все бы изменилось к лучшему, и твоя бы мать выздоровела, если бы буря прекратилась. Он знал, что это глупо, но каждую ночь, перед тем, как лечь спать, он молился, чтобы солнце выглянуло из-за туч. Молился, чтобы небеса дали ему хотя бы маленькую надежду.

– О, папа, - прошептала Кэйт, слова сами невольно сорвались с ее губ.

– Ты была заключена в доме, и это, очевидно, очень терзало тебя, - Мэри посмотрела на Кэйт, и улыбнулась ей.

Это была улыбка, которая говорила о милых сердцу воспоминаниях.

– Ты всегда любила быть на свежем воздухе. Твой отец рассказал мне, что твоя мать имела обыкновения выносить тебя в колыбели на свежий воздух, и качать под открытым небом.

– Я не знала это, - прошептала Кэйт.

Мэри кивнула, затем продолжила свою историю.

– Ты сначала не поняла, что твоя мать была больна. Они оградили ее от тебя, опасаясь инфекции. Но, в конечном счете, ты поняла - что-то не правильно. Дети всегда понимают. Ночь, когда умерла твоя мать, была худшей, и мне потом рассказывали, что гром и молнии были такие ужасные, прежде таких никто не видел.

Она сделал паузу, затем склонила голову, и спросила:

– Ты помнишь старое скрюченное дерево у нас в саду - то, на которое вы с Эдвиной постоянно имели обыкновение взбираться?

– То, которое расщеплено на две части? - прошептала Кэйт.

Мэри кивнула.

– Это случилось той ночью. Твой отец сказал, что это был самый ужасный звук. Гром и молния слились вместе. И когда молния расколола дерево, земля сотрясалась от удара грома.

– Я думаю, ты не смогла заснуть, - продолжала Мэри, после небольшой паузы. - Я помню ту бурю, хотя жила в соседнем графстве. Я вообще не знаю, как можно было заснуть во время такой бури. Отец сидел с твоей матерью. Она умирала, и оба они понимали это. И в своей печали, забыли о тебе. До этого они были осторожны, и не пускали тебя к ней, но в ту ночь, они забыли обо всем. Твой отец говорил, что в тот момент сидел на постели твоей матери, и держал ее за руку. Я должна сказать, это была не легкая смерть. Воспаление легких, совсем не легкая болезнь, - Мэри подняла глаза, - Моя мать тоже умерла из-за нее. Я знаю, конец совсем не мирный, и не спокойный. Она задыхалась, задыхалась у меня на глазах, - Мэри судорожно сглотнула, и посмотрела на Кэйт, - Я могу только сказать, что ты это видела, Кэйт.

Рука Энтони сжала пальцы Кэйт.

– Но там, где мне было двадцать пять лет, когда умерла моя мать, - сказала Мэри, - Тебе было всего три года. Ребенок не должен это видеть. Они пробовали тебя остановить, но не смогли. Ты царапалась и кусалась, и кричала, кричала, кричала, а затем, - Мэри остановилась, задыхаясь.

Она поднесла платок Энтони к лицу, и прошло некоторое время, прежде чем она смогла продолжать.

– Твоя мать была при смерти, - сказала Мэри, ее голос звучал очень тихо, почти как шепот. - И прежде чем они смогли убрать такого дикого ребенка, как ты, в тот момент, комнату осветила вспышка молнии. Твой отец сказал, - Мэри снова остановилась, и судорожно сглотнув, продолжила, - Твой отец сказал мне, что когда это случилось, это был самый жуткий момент в его жизни. Молния осветила комнату, и в ней стало светло, как днем. И вспышка не погасла в один миг, она казалось, повисла в воздухе. Он смотрел на тебя, ты стояла застывшая. Я никогда не забуду, как он описывал тот момент. Он говорил, что ты была похожа на маленькую статую

Энтони дернулся.

– Что такое? - спросила Кэйт, поворачиваясь к нему.

Он колебался говорить, не говорить, затем сказал: - Ты так же выглядела сегодня ночью. Очень подходящие слова.

– Я… - Кэйт переводила взгляд с Энтони на Мэри.

Она не знала, что сказать.

Энтони успокаивающе сжал ее руку, затем повернулся к Мэри и попросил:

– Пожалуйста, продолжайте.

Она кивнула.

– Твои глаза, Кэйт, уставились на мать. И так как отец повернулся, чтобы посмотреть, что тебя так напугало, и он увидел…когда он увидел…

Кэйт мягко вырвала руку у Энтони и встала, чтобы обнять Мэри. Она уселась на оттоманку, которую пододвинула поближе к креслу, на котором сидела Мэри. Она взяла Мэри за руку.