«Эскадрон смерти» из космоса. Звездные каратели - Вихрев Федор - Страница 2

Страстью Кота был сбор информации. Любой доступной, малодоступной и недоступной. Хотя, на первый взгляд, он казался человеком весьма осторожным и обстоятельным. Возможно, такая характеристика покажется малоподходящей для пилота легкого разведывательного робота, стереотип требует для разведчика репутации «безбашенного шустрика». Но такие «шустрики» живут очень недолго, да и пользы успевают принести немного. Кот же в свои тридцать пять стандартных лет имел уже семнадцатилетний стаж управления боевым роботом в боевой же обстановке. Согласитесь, это внушает.

«Овод» Котинского мало чем отличался внешне от своих собратьев, но вот внутри… Внутри Кот ухитрился перекомпоновать кабину и внутренние объемы своего робота до почти полной утраты идентичности с прототипом. Он не только установил более мощный бортовой компьютер, но и продублировал его. Причем второй «мозг» занимался совсем не теми задачами, что первый. Задачей второго бортового компа как раз и был сбор и обработка информации. В одном из боевых выходов Кот удачно наткнулся на разбитый и сгоревший вражеский робот-разведчик. Точнее говоря, найденная им машина еще не горела, зато потом пожар надежно укрыл факт изъятия кое-какого весьма специфичного оборудования.

Наличие на борту «Овода» недекларируемого комплекса радиоразведки, усиленного кое-какими нестандартными программными прошивками, и было причиной часто выигрываемых споров, касающихся планов командования. Как правило, через две недели после прихода Кота в новую команду все уже привыкали к тому факту, что этот тип знает больше, чем остальные. К исходу второго месяца желающих поспорить с Котом на тему «что будет дальше» не оставалось, несмотря на то, что выигрыши, обычно, пропивались им совместно с коллегами-пилотами и техниками. К концу четвертого — никого не удивляло, что Владислав в курсе приказов командира за полчаса до их оглашения. К концу шестого месяца терпение командира, как правило, иссякало, и Кот уходил на поиск новой команды. Иногда удавалось продержаться год. Один раз, прибившись к троице на редкость флегматичных братцев Гундерсенов, Кот пролетал в одной компании почти два года, пока не сработала вторая причина появления его клички.

Брали Кота охотно — у него была репутация хорошего, опытного разведчика и аналитика, два в одном. Его осведомленность по многим вопросам часто была на пользу отряду. И, кроме того, он свято исповедовал принцип абсолютной лояльности к своему командиру, «пока тот сам не обманет первым». Поначалу Кота несколько раз пытались внедрить к недругам с целью использовать его в качестве «крота», но быстро прекратили попытки за их полной бесполезностью.

Второй причиной появления клички (и временами причиной срочной смены команды) было характерное поведение в отношении противоположного пола. Нет, Кот не был озабоченным насильником, но… Он испытывал почти физическую невозможность «не мурчать», находясь в радиусе тридцати метров от любой хоть сколько-то привлекательной особи женского пола и репродуктивного возраста.

При этом разведчик вовсе не пытался волочь в койку все, что шевелится, иногда ему хватало невинного флирта, иногда — встреч в баре «попить пивка», поболтать «за жизнь» и временами, на правах старого друга, погладить по коленке. Но порой башню клинило насмерть, и пилот шел на все, чтоб соблазнить очередную кошечку. А если та была рыжая и зеленоглазая, то шансы на «отвал башки» резко возрастали. Так случилось и с кланом Гундерсенов. В семье было пятеро детей, три брата и две сестры. И когда Гундерсен-старший застал своего подчиненного в постели сразу с обеими блондинистыми в рыжину сестренками, сероглазой и зеленоглазой, обычная флегматичность командира куда-то исчезла. Пожалуй, только внушительные габариты Кота, центнер живого весу при росте около двух метров, позволили ему сбежать из резко переставшей быть уютной спаленки без непоправимого ущерба для здоровья.

Страсть к женщинам, кстати, помогала удовлетворить и первую страсть — к сбору данных. Особенно быстро контакты налаживались с почтенными матронами. Чем-то Кот подкупал женщин «сильно за пятьдесят», будил в них материнские инстинкты и стремление опекать и заботиться. Причем эти отношения всегда оставались целомудренными. Как говорил сам Кот: «Не чувствую за собой морального права спать с представительницами предыдущего поколения. Другое дело — поколение следующее, поскольку мать и тетки у меня есть, а дочек нет. Ну, по крайней мере, я надеюсь, что нет…»

В общем, когда Кот, поговорив три минуты с подсевшим к его столику вербовщиком Карлоса, сам рассказал тому условия найма и характер операции, это никого из участников и свидетелей разговора не удивило. Более того, послужило для вербовщика своеобразным «удостоверением идентичности» собеседника.

— Жду тебя с твоим «Оводом» завтра в девять пятнадцать по стандарту. Говорить — где?

— Третий ангар шестого сектора, западные ворота? Тогда не надо.

Усмехнувшись, они синхронно кивнули друг другу и расстались, удовлетворенные встречей.

«Мне не нравится эта экспедиция, мне не нравятся эти матросы… Что? А! Да мне вообще все не нравится!!!» Пилот «Баллисты» Александер Смоллетт про писателя Стивенсона даже не слышал и уж тем более не смотрел мультфильм, созданный в стране, исчезнувшей за тысячу лет до его рождения. Но это не мешало ему пребывать в состоянии, близком к повседневному состоянию своего рисованного тезки. Похоже, на этот раз они с Серегой влипли по-крупному. И что самое обидное — винить, как обычно, некого.

…С этим странным русским Александер, или Сашка, как его уже начали называть многочисленные приятели, познакомился ровно восемьсот один стандартный день назад. Тогда он еще звался Алексом и был типичным средним наемником — молодым, но уже циничным без краю и готовым пристрелить любого, кто мешает ему заработать лишнюю денежку. Или наоборот — считать лучшим другом того, кто ему эти денежки принесет.

Тогда прямо в руки шел один интересный заказ. Он очень хорошо оплачивался для такого рода поручений, а возможность провернуть все в одиночку делала его еще более привлекательным, но нашлось одно «но» — требовалось вести одновременно ближний и дальний бой. Для тяжелого робота не великая проблема, но для «Баллисты»… Все же этот робот изначально разрабатывался для поражения противника на дальней дистанции. Короче — требовался напарник, иначе риск переселения на кладбище оказывался весьма велик. И тут подвернулся Серега.

Как и полагается, познакомились они в кабаке, где на пару задали хорошую трепку не в меру наглым местным. А когда Алекс узнал, что за робот у его нового знакомого, то возникло сильное желание его пристрелить — ну не бывает таких совпадений, ловушка почти наверняка. Как и полагается среднему наемнику, Смоллетт имел сотню хороших знакомых и десяток настоящих врагов, желавших его досрочного переселения на тот свет. Остановила его тогда только какая-то младенческая наивность русского и его доходящее до идиотизма благородство. Ведь согласитесь, только идиот полезет в драку против десятка отморозков, вступившись за человека, которого видит первый раз в жизни.

То дельце они тогда провернули лихо, Серега оказался не только обладателем великолепного робота, но и отличным бойцом. Как итог — пара царапин на роботах, выполненный контракт и честно поделенные кредиты. Потом был неслабый загул, похмелье и поиск нового контракта, уже для боевой пары.

За прошедшие два с лишним года Алекс превратился в Сашку и в бою начал разговаривать исключительно на русском командном. И все бы ничего, но за эти два года заключить нормальный контракт не получалось. Нет, брали пару куда охотнее, чем пилота-одиночку, но все предложения нанимателей относились к категории бросовых либо уж совсем ни в какие ворота не лезущих. Денег на обслуживание робота отчаянно не хватало, и однажды замаячила невеселая перспектива продать его. После чего можно сразу застрелиться. Ну, или повеситься, это кому как больше нравится.