Хроники Средиземья - Толкин Джон Рональд Руэл - Страница 52

Бильбо глядел на все это, и сердце ему щемила тоска. Он находился на Враньем пике вместе с эльфами — в основном из-за того, что оттуда было легче удрать, а еще потому, что в нем проснулся-таки дух Старого Тука и он твердо решил, буде случится такое, до конца защищать короля эльфов. Гэндальф тоже находился там — сидел, глубоко задумавшись, словно готовясь в последний раз сотворить что-нибудь магическое.

Гибель казалась неизбежной. «Гоблины захватят ворота, — думал Бильбо, — а нас всех перебьют или возьмут в плен. Ну как тут не заплакать! А я-то радовался, что все кончилось! Уж лучше бы старина Смог остался жив — тогда никто не посмел бы покуситься на его сокровища. Бедный Бомбур, бедные Фили с Кили, и Балин, и все остальные! Бедный Бард, бедные люди, бедные эльфы! Бедный, бедный я! Сколько песен сложено о всяких битвах, и в них даже поражения описаны так красиво. А тут — брр! И во что я только ввязался?»

Ветер на миг разорвал облака, и на западе мелькнул алый проблеск заката. Бильбо глянул в ту сторону и вдруг увидел такое, от чего сердце едва не выпрыгнуло у него из груди. С запада приближались птицы!

— Орлы! — завопил хоббит. — Орлы летят! Зрение редко подводило Бильбо. То и вправду были орлы, мерно, величаво. взмахивавшие крыльями. Они слетались к Горе со всех гнездовий севера.

— Орлы! Орлы! — вопил хоббит, пританцовывая от возбуждения и размахивая руками.

Эльфы не могли видеть Бильбо, но услышать услышали. Они тоже закричали, их крик эхом раскатился по долине. Воины замерли и уставились на небо, хотя пока разглядеть орлов можно было только с южного отрога Горы.

— Орлы! — еще раз крикнул Бильбо. Тут ему на голову свалился камень, он со стоном упал навзничь и потерял сознание.

ГЛАВА 18

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Бильбо очнулся и увидел, что вокруг никого нет, а он лежит один-одинешенек у подножия Враньего Пика. Над ним раскинулось стылое безоблачное небо. Холод пробирал до костей, однако лоб хоббита пылал жаром.

— Что со мной стряслось? — пробормотал Бильбо. — Ладно, потом разберемся. По крайней мере, к павшим героям меня уже не припишешь. Ничего, с этим можно и не спешить.

Он сел и скривился от боли. Потом посмотрел на долину. Там громоздились горы трупов, среди которых, как показалось Бильбо, бродили эльфы. Он протер слезящиеся глаза. Так и есть. Вон и лагерь, в долине, цел и невредим. А кто там суетится у ворот? Похоже, гномы восстанавливают стену. Но почему тихо? Где радостные клики, где песни? И тишина какая-то неприятная — печальная, горестная.

— И все-таки мы победили, — проговорил Бильбо, ощупывая голову. — Вот только какой ценой?

И тут он увидел человека, он поднимался вверх по склону.

— Эй! — закричал хоббит срывающимся голосом. — Эй! Какие вести?

— Что за писк среди камней? — сказал человек, останавливаясь рядом с Бильбо, но явно того не замечая.

Бильбо вспомнил о кольце.

— Да уж, — пробормотал он. — У всего есть свои недостатки. Если бы не колечко, я бы спал уже в теплой постельке! Это я, Бильбо Торбинс, товарищ Торина! — воскликнул хоббит, торопливо сдергивая кольцо с пальца.

— Вот хорошо, что ты нашелся. Тебя уже обыскались. Решили было, что ты погиб, но Гэндальф, маг, сказал, что в последний раз слышал твой голос на Враньем пике. И меня послали проверить, для очистки совести. Ты сильно ранен?

— Кажется, меня шмякну ло по голове, — признался Бильбо. — Но на мне был шлем, да и голова у меня крепкая. В общем, ничего, только ноги не идут.

— Я отнесу тебя в лагерь. — человек подхватил хоббита на руки.

Он шагал быстро и уверенно. Вскоре Бильбо очутился в Доле. У шатра его встретил Гэндальф с перевязанной рукой. Даже маг не сумел избежать ранения; что уж говорить о тех, кто был в гуще битвы.

При виде Бильбо лицо Гэндальфа просветлело.

— Торбинс! — воскликнул он. — Провалиться мне на этом месте. Жив, курилка! А я уж гадал, не кончилось ли твое везение. Без тебя же тут столько всего случилось! Ну это потом, новости потерпят. Пошли, тебя тут очень ждут. — Маг взял хоббита за руку и ввел в шатер. — Слышишь, Торин! Я его привел.

В шатре и вправду лежал Торин Дубовый Щит, весь израненный; на земле валялись его продырявленные доспехи и зазубренная секира. Когда Бильбо приблизился, гном поднял голову.

— Прощай, добытчик! — промолвил он. — Я ухожу в палаты ожидания, к своим предкам, и не вернусь, покуда мир не возродится. А коль скоро я оставляю здесь все свое богатство — там оно ни к чему, сам понимаешь, — я хотел бы расстаться с тобой по-дружески, взять обратно свои слова и извиниться.

Опечаленный Бильбо опустился на одно колено.

— Прощай, Горный король, — ответил он. — Горестный конец у нашего похода, и даже гора золота не возместит такой утраты. Но я рад, что делил с тобой тяготы и опасности, — это великая честь, которой не заслуживает никто из Торбинсов.

— Не говори ерунды, — проворчал Торин. — Ты не знаешь себя, дитя светлого запада. В тебе отвага сочетается с мудростью, и сочетается дивно. Когда бы все мы ценили не только золото, а еду, веселье и песни, этот мир был бы гораздо приятнее. Но мне уже все равно, я покидаю его таким, каков он есть. Прощай!

Бильбо вышел из шатра, отыскал свое одеяло и лег, завернувшись в одеяло с головой. Поверите вы или нет, но он горько плакал, плакал, пока глаза не покраснели от слез, а в горле не пересохло. Маленький господин Торбинс был существом добрым и привязчивым. Прошло много времени, прежде чем хоббит успокоился и даже начал шутить.

«Одно хорошо, — сказал он себе. — Не приди я вовремя в себя, не успел бы проститься с Торином… Его уже не вернешь, но я рад, что мы расстались друзьями. Какой же ты болван, Бильбо Торбинс! Как ты ни тщился, битва произошла. Так что камень можно было не воровать. Ах, если бы знать загодя!»

Но когда Бильбо узнал обо всем, что произошло после того, как его оглушило, тут уж стало совсем не до радости — он опечалился пуще прежнего, и ему отчаянно захотелось домой. Ноги так и рвались в сторону Лихолесья и Мглистых гор, за которыми лежала Хоббитания. Но и с этим пришлось повременить.

Пока хоббит готовится к возвращению домой, я расскажу вам, чем завершилась битва. Орлы пристально следили за гоблинами, от птиц не укрылось, что те подозрительно оживились. И поэтому, собравшись все вместе, под водительством Повелителя орлов полетели они на северо-восток. И подоспели в самое время. Огромные птицы сбросили вопящих от ужаса гоблинов со склонов Горы, согнали вниз, прямо на копья эльфов и на мечи людей. Склоны очистились, и эльфы с людьми смогли наконец прийти на выручку своим товарищам в долине.

Однако даже орлы не смогли бы справиться со всеми вражьими полчищами. Хорошо, что вовремя и неизвестно откуда явился Беорн в своем медвежьем обличье. С яростным ревом, подобным грому тысячи барабанов, он обрушился на гоблинов и на волков, раскидывая их в разные стороны, точно снопы соломы или кучи тряпья. Напав на врагов с тыла, Беорн с оглушительным рыком разметал их ряды и прорвал кольцо, в котором очутились гномы. Он поднял утыканного стрелами Торина, вынес того из гущи сражения, осторожно положил на траву и вновь, с удвоенной яростью, ринулся в бой. Дружина Болга — и та не устояла перед ним; сам Болг погиб, расплющенный медвежьими лапами. Гоблины в панике бросились наутек. А эльфы, люди и гномы преследовали их до реки и даже дальше. Кого загнали в реку, кого в болота на западе и на юге; немногим удалось удрать, но их всех отловили и перебили на опушках Лихолесья. В песнях поется, что в тот день у Одинокой Горы пали три четверти войска северных гоблинов. В горах на много лет установился мир.

Победа стала явью уже вечером, но когда Бильбо вернулся в лагерь, погоня еще продолжалась, а потому в лагере народу было мало — в основном тяжелораненые.

— Где орлы? — спросил хоббит у Гэндальфа, забравшись под груду теплых одеял.

— Одни помчались в погоню, — ответил маг, — другие уже вернулись в свои гнезда. Они улетели с первыми лучами солнца. Дайн вручил их вожаку золотой венец и поклялся в вечной дружбе.