Дорога миров - Кудрявцев Леонид Викторович - Страница 2

Поначалу Мирон утильменов тоже побаивался. Да и то сказать, в первый раз их увидев – со страху помереть можно. Но потом понял, что ребята они смирные и хулиганить не любят. Днем лежат неподвижно, закопавшись в мусор, а на промысел выходят ночью.

Соседями они оказались хорошими. А один даже привязался к Мирону и стал жить у него, получив прозвище Хрюндик, которым чрезвычайно гордился.

Поначалу Мирону было стыдно, что рядом с дорогой миров расположена свалка. Но ничего не поделаешь. Да и откуда бы те, кто проходил по дороге миров, могли узнать, что это именно свалка? В других мирах бывают ландшафты и попричудливее.

Мирон шел вдоль забора, который опоясывал сад и огород, искоса на него поглядывал и думал, что надо бы в ближайшее время его обновить: некоторые доски совсем сгнили. Он остановился и потрогал одну, которая выглядела самой ненадежной. Вздохнул и пошел дальше.

Слева – забор, справа – свалка.

Почти под каждой кучей лежит утильмен: в глубине, где тепло, куда не проникает солнце, можно спокойно спать, переваривая все, что проглотил за ночь.

Под разломанным пианино скрывается Трехглаз. Он очень начитанный. Ни одной книжки из тех, что попадает на свалку, не пропускает. С ним интересно бывает поговорить. Но только не сейчас.

К дому Мирон вернулся лишь тогда, когда взошла похожая на большую голову сыра луна. Хрюндик сидел на крыльце, обхватив мохнатые кривые ноги длинными лапами. Возле него стоял домовой и держал копье с отполированным древком и широким, острым наконечником.

Мирон прошел в дом и, зачерпнув из кадки воды, напился. Открыв старый шкаф, вытащил кольчугу и натянул на себя. Потом прицепил к широкому поясу меч. Напяливая островерхий шлем, взглянул в зеркало.

Хорош!

Он вышел на крыльцо, внимательно посмотрев на Хрюндика, который встал по стойке “смирно”, и сказал:

– Так, значит, говоришь, готов? Вижу, вижу… Пойдем?

Хрюндик энергично кивнул и, отобрав у домового копье, побежал за Мироном.

Некоторое время они шли молча, потом Хрюндик спросил:

– А точно – сегодня?

– Точно. Только ты не суетись… Тех, кто спокоен, уважают больше. А мы ведь целую планету представляем. На нас сотни миров смотрят!

Они прошли еще немного и наконец оказались на краю небольшой, метров двадцати в диаметре, полянки, посредине которой стоял полосатый шлагбаум. Мирон подошел к нему, опустил руки на крашеное дерево и стал ждать. Рядом пристроился Хрюндик.

А луна светила все ярче, неправдоподобно большая на фоне черного неба.

Мирон прислушался. Ночные птицы больше не кричали, перестали стрекотать кузнечики, да и на свалке воцарилась абсолютная тишина.

Что-то произошло. Окружающий мир изменился, сделавшись непривычным и пугающим. Раздался резкий, пронзительный звук. От луны протянулся тоненький лучик, который, быстро ощупав листву деревьев, фигуру Мирона и Хрюндика, метнулся из стороны в сторону и вдруг остановился. Потом свернулся в спираль, которая превратилась в диск, а тот постепенно стал овальным, метров пяти в ширину окном; его-то как раз и перегораживал шлагбаум. Видно было, что там, за окном, среди жемчужного марева, пролегает серебристая, уходящая обеими концами вдаль лента – дорога миров.

И если высунуться и посмотреть, можно увидеть, что по обеим сторонам этой дороги расположено бесконечное множество таких окон. Но выглядывать было некогда, потому что у шлагбаума уже остановились первые пешеходы.

Мирон приосанился, Хрюндик взял копье “на караул”.

Это очень трудно: быть стражем дороги миров. Тот, кто не обладает определенным чутьем, завалит дело в первые же полчаса. Надо уметь с одного взгляда определить, что собой представляет существо из другого мира. Опасно ли оно? Сможет ли оно существовать здесь? Принесет ли оно хоть какую-то пользу? Смогут ли обыкновенные люди воспринимать его внешность? И еще… и еще… Свихнуться можно!

Хрюндик преградил дорогу какому-то инопланетянину и сделал древком копья недвусмысленный знак. Еще бы, с такими-то клыками! Но как только клыкастый потопал дальше, очередь заволновалась. Задние митинговали и собирались в группировки, так как маленький, похожий на бурундука житель планеты Альтаир пустил слух, что пропустит всего лишь пятерых, не больше. Новая разнарядка пришла.

Передние урезонивали задних, задние обвиняли передних в том, что те стоят не на своем месте. Тут тощий, серый фита-меркурианец сел прямо на дорогу и стал делать магические пассы по направлению к очереди. Толпа успокоилась, притихла и моментально заснула. А фита-меркурианец, довольно похихикивая, направился к шлагбауму.

Нет, надо быть дураком, чтобы такого пропустить!

Получив отказ, колдун сморщился, глаза его злобно сверкнули. Он сейчас же плюхнулся опять на дорогу и угрожающе поднял руки. Увидев это, Мирон схватился за меч, а Хрюндик поднял копье.

Пришлось фита-меркурианцу убираться восвояси.

Очередь сейчас же проснулась, и все началось сначала, даже еще хуже.

Часа через два Мирон и Хрюндик переглянулись. Пора было отдохнуть, и Мирон уже раскрыл рот, чтобы объявить перерыв на обед, но именно в этот миг луну закрыли облака, и дорога миров стала исчезать на глазах.

– Ну, это надолго, – сказал Хрюндик. – Можно ложиться спать, работы не будет.

Мирон посмотрел на небо и кивнул.

Хрюндик увел небольшую группу допущенных на планету к выходу со свалки. Он им покажет дорогу в город.

Мирон же сел на траву, поглядел на то место, где минуту назад была дорога миров, и стал думать о том, что неплохо бы жениться. Чтобы дома были порядок, вкусный суп и чистое белье. В конце концов, наследник ему тоже нужен.

Рядом лежала груда каких-то невероятных предметов – плата с тех, кто пришел на планету. Мирон сгреб их в специально приготовленную сумку и отправился домой.

Открывая калитку, он подумал, что утром надо было бы съездить в город за покупками. Спички кончились, да и соль на исходе…

Выпятив нижнюю губу и посапывая, Сергей рассматривал криво висящий на стене натюрморт. Покончив с этим занятием, он решил, что, наверное, дом – живой. Рано или поздно дом проснется, почувствовав, что желудки – квартиры полны людьми, мебелью и домашними животными. И вот тогда, чтобы пойманная добыча не ускользнула, он сократит свои бетонные мышцы. Стены, тяжко ухнув, станут смыкаться, сплющивая все, что находится в квартирах, и впрыскивая желудочный сок. А через некоторое время желудки снова станут квартирами. Только в некоторых стены будут запачканы кровью, но это не важно: обои можно наклеить и новые.

Но когда это будет? Да и будет ли? Как лотерея: может, завтра, а может, никогда.

Сергей поставил на газ чайник, закурил сигарету и вышел на балкон.

Жил он на седьмом этаже и поэтому, перегнувшись через перила и посмотрев вниз, мог видеть многое. Например, как по тротуару, прямо под ним, проходят головы, головы… Головы, из-под которых равномерно появляются коротенькие черточки ног. Правда, чем дальше человек удалялся, тем длиннее становились черточки. На это смотреть было неинтересно. Тех, кто проходил под балконом, Сергей жалел. Неприятно, когда ноги превращаются в черточки. Да уж! Как бы их утешить? Что-нибудь подарить? Вазу?

Она была большая, в каких-то немыслимых драконах и цветочках. Сергей снял ее с полки и взвесил на ладони.

Так, килограмма три в ней есть.

Жаль, конечно, вещь-то полезная. Особенно если ее наполнить водой и использовать как гнет для соленых огурцов и капусты. Капусту и огурцы он, правда, не солил, но кто знает?..

Сергей снова перегнулся через перила и посмотрел вниз.

А ведь головы даже не подозревают, что для них приготовлен скромный, но очень практичный подарок.

Сергей размахнулся и стал зорко высматривать, кого осчастливить такой сверхполезной вещью.

Может быть, этого, в желтых штанах? А если он не любит керамики? Ну не любит – и все! Попробуй сверху определи, кто любит керамику, а кто нет?