Центурион инопланетного квартала - Кудрявцев Леонид Викторович - Страница 23

Клерк было шагнул ко мне, но, повинуясь жесту Медока, застыл и снова отступил назад.

– Я предвидел этот вопрос, – сказал владелец банка. – В тот момент, когда старина Элд посетил наш банк в последний раз, я был занят неотложными делами. Однако клерки утверждают, что вел себя старина Эд также, как обычно, поинтересовался, нет ли у нас каких затруднений и, услышав в ответ, что все в порядке, тотчас ушел. Кроме него, в тот момент в банке других посетителей не было. Вы удовлетворены?

– Да.

– В таком случае больше ничем помочь вам я не могу, кроме как пожелать удачи.

– И она мне действительно нужна.

Выскочить из банка бегом мне помешало только чувство самоуважения. И все равно все то время, пока я открывал дверь, выходил, закрывал дверь и спускался по нескольким мраморным ступеням, у меня было такое ощущение, что целая толпа искнов смотрит мне вслед, прикидывая, разорвать меня на части сейчас или немного подождать.

Нет, после такого разговора необходимо промочить горло.

Углядев поблизости бар, я на всех парах устремился к нему.

В памяти моей все еще стоял образ чудовища, с которым я только что разговаривал.

Чудовища? А как еще назвать мыслящего, способного ради лишнего процента прибыли вырвать у собственной матери сердце и всенародно его слопать? Причем улыбаясь при этом самым непринужденным образом.

С другой стороны, владеть банком на Бриллиантовой может только кто-то вроде этого Медока. Любого другого сожрут с потрохами, едва он посмеет проявить хоть тень сочувствия.

И все-таки этот Медок сам выбрал свою судьбу. Так ли уж виноваты обстоятельства в том, что он превратился в чудовище? Смог бы он стать банкиром, не желая этого всей душой, не мечтая об этом каждую минуту, не стремясь к выбранной цели, несмотря на все препятствия? Так ли уж виновата судьба в случившемся с ним?

Вообще, хватит об этом. Может быть, стоит обдумать результаты визита в банк несколько в другом ракурсе? В плане расследования смерти старины Эда.

Но только сначала необходимо выпить.

Бар был маленький. В зале стояла всего лишь четыре столика. Обслуживала их тоненькая, изящная эрфика.

Заказав порцию виски и сунув в ее крошечную лапку одну купюру из полученной в банке пачки, я уселся за стол и закурил сигарету. За промежуток времени, понадобившийся, чтобы стаканчик, в котором было налито на два пальца сиреневого билки, очутился на моем столике, я успел сделать лишь пару затяжек.

Опустошив стаканчик, я почувствовав себя несколько лучше и, конечно, тотчас заказал еще одну порцию. Расправившись и с ней, я решил, что мое моральное состояние полностью восстановилось.

Снова прикурив погасшую сигарету, я попытался прикинуть, насколько Медок был со мной искренен во всем, касающемся старины Эда.

Вроде бы кривить душой у него особых причин не было. Хотя кто их знает, этих банкиров? Да, конечно, именно Медок надавил на Ухула и практически заставил его, вместо того чтобы приглашать очередного центуриона на заклание, найти такого идиота, как я. Не будь этого, Ухул наверняка с чистой совестью сдал бы меня с рук на руки стражам порядка. Но все-таки… А что, если Медок причастен к смерти старого Эда? Что, если ему нужно чтобы смерти центурионов расследовал непрофессионал? Может быть, эти день-два, которые я пробуду в должности центуриона, ему нужнее всего для того, чтобы замести кое-какие следы?

Следы?

Я покачал головой.

Вот так это и происходит. Сначала ты становишься на сторону закона, потом вдруг обнаруживаешь, что это не так уж и плохо. И неизбежно наступает момент, когда ты вдруг понимаешь, что уже воспринимаешь всех мыслящих как подозреваемых. В чем? Да в чем угодно. Было бы кого.

Конечно, этот Медок тип преотвратный. Но если честно, какие у меня есть факты, позволяющие подозревать его в чем бы то ни было?

Ответ: никаких. Поэтому мои подозрения насчет Медока стоит списать по графе личной неприязни ко всем банкирам без исключения. И лучше бы мне не прохлаждаться, услаждая себя бездоказательными теориями, а отправиться дальше по маршруту старого Эда.

Вот так! И насколько я помню, это кафе в него входит. А я еще даже не удосужился задать пару вопросов эрфике.

Тщательно затушив сигарету, я подозвал официантку и, сунув ей еще одну купюру, спросил, не заходил ли к ним в тот свой последний день старый Эд.

– Он был здесь.

Эрфика, как и положено представителям ее расы, была немногословна.

– Не было в его поведении чего-то необычного? О чем он говорил?

– Говорил? Как обычно, поинтересовался, как идут дела и, услышав, что все нормально, пропустил стаканчик аргаррана.

– Не разговаривал ли он с кем-нибудь из посетителей?

– Нет. Но когда он уже собрался выходить, в наше заведение заявился абориген. Он подошел к старине Эдду, и они о чем-то разговаривали.

Ага, уже что-то…

– О чем они разговаривали, вы, конечно, не знаете?

– Нет. Языка, на котором они общались, я не знаю.

– Долго продолжался их разговор?

– Они обменялись всего несколькими фразами. После этого абориген ушел.

– А старина Эд?

– Выпил еще стаканчик аргаррана и потопал дальше.

– Все?

– Разве я должна рассказать еще что-то?

– Гм… нет.

– В таком случае, наш разговор окончен.

Эрфийка вернулась к стойке. Не нужно было иметь семь пядей во лбу для того,чтобы сообразить, что ничего более вытянуть из нее не удастся.

Впрочем, и того, что я узнал, было вполне достаточно.

Итак, старина Эд во время своего последнего обхода разговаривал с аборигеном. О чем? Неизвестно. Может быть, разговор их не имел вообще никакого значения. Может, наоборот, как раз после него у кого-то появилась срочная надобность лишить старину Эда жизни. Установить истину пока невозможно, но на всякий случай об этом разговоре стоит помнить.

Аборигены. Те самые, о которых практически ничего не известно. Может, в смерти центуриона повинны они? Кто знает? И кстати, если даже и так, если они обладают возможностью отнимать жизнь таким образом, почему они ею до этого не пользовались?

Нет, скорее всего, это штучки одного из жителей инопланетного квартала. Вот на этом предположении пока и остановимся. За неимением фактов, свидетельствующих в пользу другого.

Я вышел из кафе и двинулся дальше. Мимо большого, сложенного из массивных гранитных блоков дома кремниидов, окруженного высоким, сделанными из толстых, кованных прутьев забором. Мимо крохотного домика карийцев, похожего на перевернутый бутон кувшинки.

Где-то тут, поблизости, должен был находиться магазин инфокристаллов – очередной пункт обхода.

Ага, вот он.

Возле магазина инфокристаллов стояло два аборигена. Стояли они совершенно неподвижно, словно статуи, и только ветер слегка шевелил нашитые на их балахоны ленточки.

Может, один из этой парочки разговаривал со Старым Эдом в том кафе, где я только что был? Может, стоит мне с ними заговорить, как они все расскажут и я продвинусь еще на один шаг вперед? Однако наверняка они ничего не знают и этого не произойдет. Возможно, они не знают даже всегалакта и разговора просто не получится.

Я остановился возле аборигенов и сказал:

– Эй, ребята, не желаете ли подзаработать?

Слово «подзаработать» им явно было знакомо. Услышав его, они встрепенулись и как по команде повернулись ко мне.

– Денго… заработ, ат.. денго… – проговорил один из них.

Голос у него был низкий, слегка шепелявый. Второй абориген хранил молчание. Очевидно, он не владел всегалактом даже в таком объеме.

– Знаете ли вы старого Эда? – спросил я.

– Денго… заработ, ат…

Нет, это была плохая идея – расспрашивать аборигенов.

Придя к такому выводу, я хотел было войти в магазин инфокриссталов, но настырные аборигены преградили мне вход.

– Денго… заработ, ат…

Пришлось сунуть им одну купюру. После этого они вернулись точно на то же место, где стояли, и снова застыли, будто статуи.