Как выжить в тюрьме - Кудин Андрей Вячеславович - Страница 15

Попкарь всё время ворчит и сквозь закрытую дверь грозит всевозможными неприятностями. Особенно если замечает причал (поумному — устройство для налаживания межкамерной связи, а попростому — обычная палка с крючком на конце, сделанная из обломков веника или из плотно свернутых газет), при помощи которого гоняют коней по дороге.

По большому счету, дорога — это любой вид связи. В данном случае, дорогой может служить обычная веревка, натянутая между камерами по внешней стене здания. По дороге отправляется пакован (специально сделанный пакет, в который пакуют чай и сигареты) или ксиву (она же малява), постарому — документ, ныне — записка. Ксивы бывают нескольких видов — например, поисковая, когда ищут человека, или прогон (инструкция для всех арестантов). Ксива всегда пишется по определенному образцу и может выглядеть примерно так:

Обычно в больших камерах имеются арестанты, которые целыми днями только тем и занимаются, что гоняют коней, поэтому их и называют конегонами.

Наивно думать, что все эти малявы и ксивы проходят мимо глаз и ушей опер. части. Неконтролируемых мусорами дорог в тюрьме нет. Нередко опера сами провоцируют и поощряют создание подобных дорог, чтобы в процессе переписки интересующие их арестанты проявили себя. Нередки случаи, когда камера по соседству на самом деле пустует (о чем арестанты и не догадываются), и из нее мусора под видом заключенных ведут переписку. Иногда они это делают от имени вымышленных лиц, иногда — прикрываясь именами реально существующих заключенных. Пока арестанты разберутся, что к чему (да и разберутся ли вообще?), пройдет не один день, а за это время опера успеют отработать поставленную перед ними задачу.

За нарушение режима арестанта могут кинуть в карцер или лишить кабана (продуктовой и вещевой передачи), что происходит чаще всего, так как карцер переполнен, и провинившийся ждет своей очереди дветри недели. Кабан разрешают передавать один раз в две недели. (Если арестованный не знает, от кого пришла передача — у него могут возникнуть трудности с её получением). Кабан передают через кормушку (прямоугольное отверстие в двери), через него же подается и баланда — некое подобие пищи.

Баланду готовят на комбижире из залежалых и полугнилых продуктов. Собаки — и те её не едят. У человека после такой, с позволения сказать, «еды» печень и желудок выходят из строя достаточно быстро. Так как у заключенных зачастую выбора нет, а чтото есть всё же надо — вот они её и едят, предварительно многократно промыв под водой, закусывая хлебом, замешанным на мусоре и осколках стекла. Говорят, его пекут в местной пекарне.

Заключенных, разносящих баланду, называют баландерами. Отношение к ним со стороны других заключенных — полупрезрительное: их недолюбливают за заискивание перед тюремным начальством и называют козлами. Все те, кто остаются досиживать срок в тюрьме, рассчитывают выйти на свободу досрочно. Комуто везет, комуто — нет.

По коридору время от времени прохаживается лепило (фельдшер), у которого из медикаментов нет ничего: «На воле у людей нет денег на лекарства, а вы хотите, чтобы в тюремной аптеке чтото было?». Всё лечение сводится к добродушному пожеланию:

— Ты, главное, не болей. Что? Уже заболел? Тогда выздоравливай!

Для психологической поддержки можно проглотить таблетку. Любую. Какая найдется.

Вслед за лепилой в коридоре появляется левитанша — дама, разносящая почту и приносящая плохие новости значительно чаще хороших. Что, скажем, может быть приятного в продлении санкции прокурора или в обвинительном заключении?

Время от времени, кряхтя и дыша перегаром, в камеру врываются шмонщики (от слова шмон — обыск), переворачивая вещи и отбирая всё, что им понравится. Могут поднять крик изза любой мелочи, например, изза мойки (обычного лезвия) и устроить настоящий скандал, если найдут кобуру (дырку между камерами). Наблюдая за поведением шмонщиков, получающих воистину сексуальное удовлетворение от рытья в чужих и далеко не самых чистых вещах, отчетливо осознаешь, что тюрьма не просто «место не столь отдаленное», — это совершенно иной мир, где происходит массовое отупение и нет места здравому смыслу.

Гитлер и Сталин не додумались заварить окна металлом. В «независимой» Украине додумались. Крохотный клочок неба закрывает решетка, на которую снаружи наварен намордник — ящик, полностью закрывающий доступ свету и воздуху (ещё его называют баян или забрало).

Вместо слова «понять» используют выражение «дать дупля», а слово «прозреть» означает быть шокированным тем, что понял. Правда, интересно? Идем дальше.

В тюрьме не принято употреблять слово «Спасибо», говорят «Благодарю» и жестоко наказывают тех, кто влазит в чужой разговор.

Выражение развести рамсы означает разобрать, кто прав, а кто нет. Чаще всего это происходит гденибудь в углу камеры за кружкой чифира. Коекто во время разговора путает рамсы, то есть неправильно себя ведет и недопонимает сложившуюся ситуацию, а фраза убитый рамс обозначает ситуацию, которая давнымдавно закрыта, и нечего к ней возвращаться.

Довольнотаки часто можно увидеть, как арестанты рисуют шариковой ручкой на марочке (носовом платке) цветы, колючую проволоку, нечто на религиозную тему, чтобы потом передать на волю в подарок близким. На разрисовывание платка уходит несколько дней, а то и неделя. Впрочем, куда торопиться? Срок идет с момента задержания.

Слово «обиделся» стараются не употреблять, так как обиженными называют опущенных насильственным путем. Ну, а что такое петух — объяснять не надо: это и на воле знают — мужчина с нестандартной сексуальной ориентацией. Что же касается куриц, то они, в отличие от петухов, к сексу отношения не имеют. Зато имеют к опер. части. Вися на глазном и на ушном, курица собирает интересующую кума (опер. работника) информацию и передает её по назначению. Таким образом некоторые пытаются облегчить свою участь.

Куриц не любят сокамерники и презирают оперативники. Сами стукачи не задумываются над тем, что их «постукивание» не сокращает срок, а наоборот — удлиняет. Курицы выгодны операм. Так зачем же их выпускать на свободу? Стукачей прикармливают мелкими поблажками и постепенно всё глубже и глубже загоняют в торбу, чтобы они не пищали и послушно выполняли всё то, что им говорят.

Мало кто стучит со злобы. Для большинства людей — это нормальный стиль жизни, который имел место и на свободе, а в тюрьме проявился наиболее остро. Что поделаешь — в школе нас призывали равняться на Павлика Морозова, мало кому родители пересказывали перед сном содержание произведений Марио Пьюзо.

Время от времени куриц выламывают из хаты. Коекто воспринимает это чуть ли не как подвиг — некую борьбу за нравственную чистоту арестантов. На самом же деле сие совершенно бесполезное занятие, которое, кроме вреда, ещё никому ничего не приносило. Как показывает практика, очень часто выламывают совершенно не того, кого нужно, а если и того — что толку? Один выехал — другой заехал. Умные люди используют куриц в своих интересах. К примеру, забрасывая через них дезинформацию.

В тюрьме у куриц нет необходимости чтолибо выпытывать. Сокамерники, изнывающие от скуки и долгого сидения в бетонных гробах, сами всё рассказывают друг дружке. Что сделал. Когда. С кем. Почему. Люди — странные существа. Они забывают о том, что опер. часть работает без выходных.

Лично я сделал вывод, что молчать не умеет никто, за исключением незаурядных личностей, рождающихся один раз в сто лет, и очень сильных людей, прошедших специальную подготовку, как вести себя во время допроса. (Одно из наиболее распространенных заблуждений гласит, будто бы ранее судимые умеют молчать, потому как они уже были под следствием, сидели и знают, что к чему. Полная чушь!!! Как раз у ранее судимых и развязываются языки быстрее всего!). Многие из тех, кто считает, что молчит, на самомто деле своим «молчанием» говорит значительно больше, чем некоторые, оформившие явку с повинной прямо в дверях райотдела. Однажды сокамерник дал мне почитать свое уголовное дело, переснятое на ксероксе. Умный, казалось бы, парень, но на очной ставке он так отказывался от вины, что лучше бы он её сразу признал — толку было бы больше.