Вилла в Италии - Эдмондсон Элизабет - Страница 54

— Черт побери, что там было?

— Всего понемножку. А теперь хорошенько позавтракайте, сходите искупаться, потом поспите где-нибудь в тенечке, и к ленчу будете как огурчик.

— Вот что значит молодость, — пробормотал Джордж, глядя, как Делия наворачивает за завтраком.

— А вы потакали себе в молодости? — спросила певица.

— Редко. Конечно, во время войны…

— Алкоголь было не всегда легко достать, — закончила Марджори.

— Я тогда еще училась в школе, — пожала плечами Воэн. — Так что не помню.

Делия воспользовалась советом Люциуса и лежала под двумя зонтиками от солнца, а около нее возвышалась горка книг и кувшин с ледяной водой, предусмотрительно принесенный Бенедеттой. Итальянка также добавила в питье крохотную рюмку какой-то вонючей коричневой жидкости.

Певица пригубила снадобье.

— Яд, — скривилась она. — Бенедетта — это переодетая Лукреция Борджиа и хочет моей смерти.

Джессика понюхала жидкость.

— Действительно, немного похоже на ведьминское зелье. На твоем месте я это залпом проглотила бы. Думаю, Бенедетта прекрасно разбирается в том, что бывает после вчерашнего. Не на собственном опыте, конечно, но бьюсь об заклад, артистические гости Беатриче Маласпины были веселой компанией.

— Разговоры, вино и сигареты далеко за полночь. Богемная жизнь.

— Не смей только курить. Тебе надо беречь голос. — Мелдон разложила шезлонг и устроилась около подруги с книгой.

— Что читаешь?

— Одну из книжек Марджори. Помню, что когда-то читала их с удовольствием, вот и решила перечесть заново.

— Что толку, раз знаешь, кто убийца?

— Они и сами по себе неплохи. Что можно сказать не обо всех детективах, тут ты права. Но книги Марджори остроумны и хорошо написаны, и, честное слово, по второму разу нравятся мне не меньше. Посмотрим. — Джессика раскрыла книгу и разгладила рукой страницу. Потом опустила книгу на живот. — Не могу поверить, что Люциус собирается жениться на Эльфриде. Ни за что пропадет человек! Мы не могли бы что-то предпринять по этому поводу?

— В смысле, все ему рассказать? Попытаться растолковать, что представляет собой Эльфрида?

— Думаю, невозможно втолковать влюбленному неприглядные вещи о предмете его обожания. Начать с того, что он нам попросту не поверит.

— Влюбленному? Люциус не влюблен в Эльфриду, — буркнула Делия.

Конечно, нет, с досадой подумала Воэн. Как может он быть в нее влюблен? Все это опять же часть его бессмысленного самопожертвования.

— Сколько ему, за тридцать? — продолжала певица. — Родители, мать особенно, пилят его, чтобы он, наконец, остепенился. А если у него нет любимой девушки — а возможно, Уайлд и не может ни в кого влюбиться, при той перекошенной, искаженной жизни, которую ведет, — тогда почему бы не Эльфрида? На первый взгляд идеальная жена для банкира, к тому же всю жизнь хочет найти богатого мужа. Можно только удивляться, что до сих пор еще не нашла.

— Он будет несчастен в браке с ней.

Но он будет несчастен и без Эльфриды, подумала Делия, вспоминая горькие слова самобичевания Люциуса.

— Хотя, может, если бы он выбрал какую-то другую… должны же быть подходящие невесты для банкиров: добрые, интересные… ну и симпатичные.

— Ты имеешь в виду, не гламурные стервы вроде Эльфриды?

В дверях появилась Марджори.

— Можно к вам присоединиться?

К удивлению Делии, Джессика улыбнулась гостье:

— Конечно! — По мнению Воэн, подруга согласилась вполне искренне, а не так, словно говоря про себя: «Лучше не надо, сделай милость, иди куда-нибудь еще и оставь нас в покое».

— Вам незачем спрашивать. Смотрите, Джессика взяла почитать одну из ваших книг.

— Ну и напрасно. — Писательница вступила в опасное единоборство с шезлонгом.

— Дайте я, — предложила Мелдон. — Эти проклятые штуковины требуют сноровки.

— Живой упрек мне, — бросила Свифт, усаживаясь в шезлонг, как только его принудили к исполнению долга. — Сейчас даже трудно поверить, что когда-то я их писала. Кажется, за ужином вы упомянули какую-то Эльфриду. Расскажите мне о ней. Я еще вчера была заинтригована и воспылала желанием узнать о ней побольше, но видела, что вам не хочется огорчать Люциуса.

— С чего начать? — спросила Джессика, поправив солнечные очки. — Когда мы учились в школе, она была с нами в одном классе. Нам пришлось выносить ее в течение пяти лет.

— Четырех, — поправила Делия. — Эльфрида ушла на год раньше, разве не помнишь?

— О да, чтобы закончить школьное образование в Швейцарии.

— Я думала, так поступают все девочки из элитарных закрытых школ после их окончания.

— В нашей йоркширской школе для девочек было немного иначе. Да, верно, там училось множество богатых девочек с севера Англии, но в школе присутствовал — думаю, и по сей день присутствует, — так сказать, дух высокого служения и долга. Директриса хотела, чтобы мы потом шли в университет или педагогический институт.

— Или выходили замуж, — добавила Джессика. — Это одобрялось, если кандидатура серьезная, подходящая. Хотя старая миссис Рэдберт считала, что восемнадцать лет — это слишком рано для замужества. «Поживите немного, — говорила она. — Заработайте собственных денег; никогда не знаешь, когда может пригодиться образование. Даже в самых лучших домах дела могут пойти вкривь и вкось».

— Не то, что ее предшественница, которая не принимала в школу детей разведенных родителей, — добавила Делия.

— А, позорное пятно развода?

— В наше время все иначе, — махнула рукой Джессика.

— Только не для принцессы Маргарет, не так ли? — возразила Марджори.

— О, то королевское семейство. Они вынуждены жить по другим правилам.

— Я раньше любила читать повести о школе, — грустно вздохнула Свифт. — Даже после того как вышла из этого возраста. Анджела Брэззл [34]и девочки из школы Святого Павла, забивающие победный гол! Полночные празднования в общей спальне, общее веселье, дух солидарности. Если, конечно, ученица не была школьной ябедой и играла по правилам чести и благородства. В нашей школе было скучно. Большие классы, надо сидеть смирно, быть внимательной, потом держать экзамены. Я никогда их особенно успешно не сдавала, вечно витала где-то в облаках. Что довольно любопытно, как подумаешь, сколько времени я с тех пор провела за самообразованием.

— В школе действительно было довольно противно, — обронила Делия.

— Последний день семестра был хорош, — подсказала Джессика.

— Такое впечатление, что первых дней было куда больше, чем последних.

Воэн тоже читала некоторые из этих книг, перед тем как ее отправили в школу в начале войны. Отец сказал, что будет безопаснее в школе, в провинции, чем рядом с таким большим промышленным городом, как Лидс, который точно сровняют с землей за несколько недель. Она уехала в женскую школу «Йоркшир ледис», в младшее отделение, где атмосфера была несколько более дружелюбная, чем в старшем. Школа располагалась в мрачном готическом особняке, в горах, в районе торфяников.

Девочки надеялись, что школа будет расформирована; циркулировали слухи, как то одна, то другая известная школа — где у многих девочек учились братья — была вынуждена отдать свои помещения правительственным учреждениям, службам Би-би-си, вооруженным силам, госпиталям. Даже психиатрическим лечебницам, как сказала одна девочка. Все они согласились, что из «Йоркшир ледис» получится хорошая психушка.

«Если по ошибке отправят сюда здорового человека, — пошутила тогда Делия, — не страшно, потому что через пару месяцев он свихнется».

Дружба и единение в общей спальне? Только не тогда, когда верховодит Эльфрида.

— Она имела обыкновение устраивать судилища, после того как гасили свет, — усмехнулась Воэн.

— О Господи, еще как! — сказала Джессика. — Эльфрида действительно являлась пределом всему, Марджори. У нее была своя кучка подлиз, и считала она себя настоящей пчелиной королевой. Если ты переходила ей дорогу, тебя тащили на это судилище и приговаривали к наказанию, а уж ее прихлебатели заботились, чтобы оно было приведено в исполнение.