Вилла в Италии - Эдмондсон Элизабет - Страница 25

Джессика сходила к себе за купальником, взяла из ванной комнаты полотенце и вернулась в комнату Воэн. Та стояла на балконе, вглядываясь куда-то вдаль.

— Что ты там делаешь?

— Смотрю, свободен ли берег. Я не возражаю, чтобы Джордж окунулся вместе с нами, но будь я проклята, если потерплю, чтобы Марджори плескалась у меня под боком, бормоча всякую всячину, которую я ни в малейшей степени не хочу слушать.

— Что до этого, ты в полной безопасности — я видела, как она отправилась куда-то за ворота, неся с собой нечто вроде дневника.

Встретившийся подругам внизу Джордж удивленно вздернул брови, увидев их с полотенцами под мышкой:

— Вы решились искупаться?

— Идемте с нами. Почему бы и вам не рискнуть? — позвала Джессика.

— Нет, я лучше останусь. Хочу сперва послушать, что вы скажете. Да и на тот случай, чтобы организовать спасательную экспедицию, если потребуется.

— А чем вы собираетесь заняться? — спросила Делия.

— Я намерен провести часок в библиотеке, порыться в книгах. Надеюсь, покойная Беатриче Маласпина являлась поклонницей Джейн Остен, — задумчиво проговорил ученый. — Посидеть на террасе с романом мисс Остен было бы весьма приятно.

— О, я однажды пыталась читать какую-то ее книгу, — высказалась Мелдон. — Женская чепуха, романтические бредни. Почему вам хочется это читать?

Джордж был шокирован.

— Святые небеса, разве вам не было смешно?

— Смешно?! А что там смешного?

Хельзингер только покачал головой и вежливо проводил женщин до дверей на террасу, а потом вернулся обратно в дом.

— Ты себя дискредитировала — теперь все будут думать, что у тебя нет чувства юмора. Но я-то знаю, что есть.

— Было когда-то, — задумчиво и печально произнесла Джессика. — Только, похоже, я все растратила на брак с Ричи.

Оказавшись на пляже, она опять засомневалась, и в результате Делия пошла купаться одна. Плавала, ныряла и вновь появлялась на поверхности, распущенные волосы струились по спине. Подруга наблюдала за ней, стоя у кромки воды; у босых ног ласково плескались маленькие волны. Мелдон стояла и думала, что Делия похожа на резвящуюся нимфу.

— Ну и как?

— Не то чтобы очень тепло, но лучше, чем в Скарборо. Давай иди сюда: здесь маленькие рыбки, вода прозрачная, все дно просматривается. Жаль, что нет маски с трубкой.

Джессика села на расстеленное полотенце, уткнув подбородок в колени и обхватив ноги руками. Может, Делия права? Может, и правда ее супружество с Ричи убило в ней чувство юмора? Нет, вероятно, оно исчезло еще раньше, а иначе как она вообще согласилась за него выйти? Это была заведомо нелепая затея — сделаться миссис Мелдон, но почему-то она тогда ничуть не потешалась. А жаль, лучше было бы ей посмеяться.

Джессика приняла от Ричарда Мелдона предложение руки и сердца два года после того, как ее старший брат Тео обвенчался с сестрой Делии Фелисити в часовне Гардз-Чепл. Ричи посватался во время свадебного торжества в «Ритце», в такое время, когда жизнь казалась ей особенно бесцветной и бесперспективной, и в некий момент умственного затмения она ответила «да».

В тот момент они лежали в постели, и элегантный наряд Джессики скомканной грудой валялся на полу, рядом с кроватью, тогда как «визитка» Ричи и брюки в полоску, напротив, аккуратно висели на вешалке.

— Нам не снять здесь номер, — перед этим сказала Джессика, когда Мелдон шепнул ей на ухо о своих нескромных желаниях. — Слишком респектабельное место.

— Так случилось, что номер у меня уже снят. Дело в том, что я здесь остановился.

— Тебе не позволят привести в номер женщину.

— Никто не заметит. В это время суток не так много персонала. Пока я буду брать ключ, ты беги наверх. Никто тебя ни о чем не спросит.

От Мелдона пахло лошадьми и гормонами.

— Почему от тебя пахнет лошадью?

— Я ездил верхом сегодня утром.

— А ты не мылся, перед тем как облачиться в этот пингвиний костюм?

— Не было времени. Я принимал ванну утром. Ты заявляешь жалобу?

— Нет, просто любопытствую.

Тем не менее, он воспринял это как критику, отодвинулся и закурил.

— Ты не хочешь и мне предложить?

Ричи бросил ей пачку на другой конец кровати. Она вынула сигарету, потом склонилась к нему, чтобы прикурить.

— Мне нравится, как ты пахнешь, — соврала Джессика. — Мужественно.

Вот тут он и сказал — мол, почему бы им не пожениться?

— Мне на данном этапе карьеры необходимо жениться. На подходящей женщине, которая знает, как вести себя в обществе. Ты идеально подходишь. В тебе уйма класса и шика и безупречное семейное происхождение. Прибавь сюда мои деньги — и мы с тобой можем достигнуть самых вершин.

— Вершин чего?

— Политической лестницы. Послушай, есть ли лучшие перспективы у дочери семейства, живущего в рассыпающемся особняке, без гроша за душой?

— Ты меня любишь?

— Ну конечно, люблю, — произнес он почти раздраженно. — Разве я только что не доказал?

Нет, ответила про себя Джессика, но какое это имело значение?

Объявление об их помолвке украсило заголовки газет: прелестная белокурая дочь сельского помещика сэра Эдварда Рэдли выходит за бывшего военного летчика-аса, ныне молодого члена парламента. Репортеры не оставляли ее в покое — что вместе с Ричи, что без него. Вот она садится в его машину и выходит; вот взбегает на крыльцо его дома; вот катается с женихом верхом в парке; вот она на его яхте в Каусе и на бечевнике [23]в Хенли, а вот Мелдон, одетый в синие цвета клуба «Леандр», ведет свою лошадь в ограду для победителей на скачках на ипподроме в Аскоте, а сама Джессика рядом, в экстравагантной шляпе неимоверных размеров, выглядит более усталой, чем взмыленная кобыла. Весь этот неизбежный и изнурительный цикл.

Каждый день, просыпаясь, она думала: «Сегодня я положу этому конец».

И каждый день, ложась спать по-прежнему невестой, говорила подушке, что завтра уж точно вернет Ричи кольцо со смехотворно огромным бриллиантом, подаренное при помолвке.

Она повезла жениха с собой погостить в семье Делии, и это не имело успеха. Мелдон, конечно, был вежлив и обходителен, но, прокрадываясь в ее комнату в предрассветные часы, исходил недовольством.

— Почему лорд Солтфорд меня не любит? Меня все любят.

— Просто уж он такой.

— А леди Солтфорд — красавица! — отмечал он, стягивая с Джессики пижаму. — Когда поженимся, я подарю тебе дюжину шелковых ночных сорочек; ненавижу женщин в пижамах.

— Диана Босуэлл была в молодости несравненной красавицей, — не без самодовольства рассказывала Джессике на следующий день за столом тетка Делии, сестра отца. — Фотографы гонялись за ней, умоляя разрешить сфотографировать. Она еще только закончила школу, но была так хороша, что люди на улице останавливались, чтобы посмотреть на нее.

— Как жаль, что я не унаследовала ее наружность! — с неожиданной досадой бросила Делия.

Отец повернулся к ней, не обращая внимания на остальных за столом.

— Чтобы я больше не слышал от тебя таких слов. Красота — это проклятие для женщины, а чаще всего и для тех, кто с ней столкнется. У тебя есть мозги — вещь долговечная в отличие от красоты.

Мелдон заявил, что находит Делию трудной.

— Ничего общего с красотой Фелисити, да еще в голове весь этот бред насчет пения. Она так уверена, что составит себе имя. Я не нахожу привлекательным, когда женщина так стремится быть в центре внимания.

Джессика подозревала, что мужчина, подобный Ричи, никогда не потерпит рядом женщину, угрожающую затмить его хоть в чем-нибудь, но благоразумно оставила мнение при себе. У них уже был неприятный разговор по поводу ее способностей к математике.

— Не понимаю, почему твой отец вообще позволил тебе учиться в Кембридже, не говоря уже о том, чтобы изучать математику. Иностранные языки еще куда ни шло, хотя женщины в университете — это нонсенс, сплошная головная боль. Они только занимают места, которые должны были бы принадлежать мужчинам. Но уж математика!