Госпожа генеральша - Бестужева-Лада Светлана Игоревна - Страница 1

1

Светлана Игоревна Бестужева-Лада

Госпожа генеральша

Глава перваяКак молоды мы были…

Когда Анна Васильевна вспоминала молодость, что случалось не слишком часто, она поражалась как мало ценила то, что у нее было, как легкомысленно откладывала что-то «второстепенное» на потом, на будущее… Вот муж защитит диссертацию и станет получать «нормальные деньги»; когда сын подрастет и перестанет болеть всякими коклюшами и свинками; когда их двухэтажную «виллу», пленными немцами строенную, наконец-то снесут и они получат отдельную, благоустроенную квартиру…

Потом, потом, все будет потом… Эти мечты помогали отрешиться от двух склочных соседок по коммунальной квартире, не замечать убожества давно требовавших ремонта «мест общего пользования», годами носить одно и то же пальто и «всепогодные» сапожки. Это все временные трудности, которые переживает вся страна, ничего страшного.

Зато была замечательная компания бывших сокурсников: ее — филологов и мужа — химиков; поездки на природу; посиделки под гитару и разговоры; регулярные походы в театры и на концерты. Черно-белый телевизор включали чрезвычайно редко. Основное украшение комнаты составляли книги, добытые всеми правдами и неправдами, а безумная любовь, которая бросила их, тогда еще студентов, в объятия друг к другу, благополучно перешла в любовь-дружбу двух умных, интеллигентных людей, превыше всего ценящих духовность.

— А ты знаешь, Анка, — как-то сказал ей супруг Евгений, — ты ведь сумасшедше красивая баба. Мне повезло.

— В чем? — изумилась Анна. — В том, что женился на красотке? Да их вокруг…

— Нет, милая моя, в том, что ты не делаешь из своей красоты фетиш. И не посвящаешь жизнь тому, чтобы окружающие курили фимиам твоей прелести.

Анна расхохоталась:

— Что это с тобой сегодня? Мы больше десяти лет женаты, и ты никогда…

— Поумнел, — лаконично отозвался Евгений. — К тому же в наши времена такая боевая подруга, как ты, дорогого стоит.

Времена действительно наступили непонятные. Идолоподобного вождя страны заменил молодой и говорливый руководитель, моментально обретший было популярность в народных массах и почти тут же ее потерявший из-за введения «сухого» закона. Прилавки в магазинах пустели, сахар стали выдавать по талонам, а осатаневшие от уже практически наступавшего голода провинциалы мели все подряд, оттесняя в сторону москвичей.

И тем не менее, неожиданное высказывание Евгения Анну поразило. Он вообще был скуповат на слова, считал, что чувства доказываются делами, а не болтовней. Но, конечно, отдавал должное внешнему виду супруги, ограничиваясь лаконичным:

— Класс.

А тут — такие дифирамбы. К чему бы это?

В тот вечер Анна, запершись в ванной комнате, где было относительно большое, хотя и порядком помутневшее зеркало, разделась и долго, придирчиво разглядывала себя, пока одна из соседок не начала барабанить в дверь с воплями, что «другим тоже надо!».

Но Анна успела-таки провести «общую инспекцию». Фигура прекрасная, ничего лишнего, но и кости не торчат, ноги стройные, длины умеренной, талия тонкая, пропорционально бедрам. Кожа…

Кожа действительно класс, хотя никакими специальными кремами Анна не пользовалась и в салоны красоты не ходила. Да их и не было тогда. Коллеги на работе иногда завистливо вздыхали:

— Дал же Бог такое… Как кинозвезда.

— А вы курите поменьше! — хохотала Анна. — И кофе литрами не пейте. Гулять перед сном, опять же, полезно.

Лукавила, конечно. Гулять перед сном ей было некогда: муж и сын требовали постоянных забот. Да и копна роскошных темно-каштановых волос тоже была подарком судьбы, и ни от каких прогулок, естественно не зависела. Равно как и густые ресницы, ровные, белые зубки и красивой лепки руки, не нуждавшиеся в маникюре. Полчаса работы визажиста — и хоть на обложку.

Но про визажистов, опять же, тогда слыхом не слыхивали, на обложках журналов помещали героев труда и победителей спортивных соревнований, а сниматься в кино… Такой вариант Анне и в голову не приходил, хотя ее собственная работа была, мягко говоря, тоскливой.

После института ее, отличницу с «красным дипломом», направили на работу в издательство Академии наук. Но не в головное учреждение, а в маленькую, хитрую контору под названием «Редакционный совет», размещавшийся в трех комнатушках на первом этаже монументального жилого дома. Комнатушки были до потолка забиты пыльными папками, на свободном месте помещалось семь столов: два — начальственных, в отдельной комнате, остальные — для рядовых сотрудников, в двух оставшихся смежных.

Чем занимался этот самый «РС», оставалось загадкой даже для его учредителей. Пятеро дам и двое мужчин сводили воедино бесчисленные тематические планы различных академических издательств и, согласно указаниям свыше, вносили в них необходимые коррективы и дополнения. Один из мужчин был начальник, а второй — его заместитель. Оба ездили на разные совещания и в командировки.

А четыре дамы обеспечивали работой пятую — машинистку Верочку, безотказную старую деву, которая способна была по несколько раз перепечатывать маловразумительные бумаги, составленные ее коллегами. Все четверо были замужними, с детьми, с бытовыми проблемами и не слишком легкими характерами. Но в целом, за годы совместной работы коллектив сложился и даже оброс какими-то традициями, типа совместных кофе- и чаепитий с сушками из соседней булочной.

С девяти до десяти утра собирались, наводили марафет, обменивались последними новостями, выпивали по первой чашке кофе, выкуривали по первой сигарете. К половине шестого в конторе уже не было ни одной живой души.

Платили, конечно, гроши, но и работа-то была… Анна, конечно, не предполагала всю жизнь прокорпеть в этих пыльных папках с одними и теми же разговорами. Просто пока сын ходил в детский сад, а потом — в младшие классы школы (с продленкой, естественно), такая работа была просто находкой. Кроме того, полагался один библиотечный день в неделю, то есть фактически третий выходной, да и отпроситься с обеда проблемы не составляло.

Евгений необидно подшучивал над работой супруги, но в глубине души был доволен. Никаких амбиций, никаких коллективных посиделок, никаких коллег-соперников, в смысле мужчин. Начальник был занят сооружением своей капитальной дачи на месте недавно купленного скворечника в ближнем Подмосковье, а его заместитель — проблемой выпивки вечером и опохмелки утром. Больше его вообще ничего в жизни не интересовало, в том числе, и женщины.

Но были у этой странноватой работы и некоторые плюсы. Во-первых, ведомственный детский сад, удачно расположенный неподалеку от дома. Во-вторых, ведомственная поликлиника и, соответственно, больница. В услугах последней Анна не нуждалась, но поликлиника с запланированными двумя диспансеризациями в год экономила массу времени и позволяла не связываться с кошмаром районного здравоохранения. В-третьих, раз в месяц полагались так называемые «продовольственные заказы», а к праздникам — соответственно, праздничные, что было совсем не лишним.

В общем, Анна отсиживала часы, а Евгений работал в каком-то Закрытом научно-исследовательском институте, учился в заочной аспирантуре, порой до глубокой ночи засиживался в лаборатории. Денег, правда, приносил немного, но на жизнь семье хватало, даже удавалось кое-что откладывать, например, на отпуск в Крыму или на письменный стол сыну школьнику.

Жили, как все живут, точнее жили в те времена. Никаких сюрпризов, потрясений, неожиданностей. Поэтому внезапное прозрение Евгения относительно красоты законной супруги поразило эту самую супругу до глубины души. С чего бы это? Точнее, с какого перепугу?