Крестоносец - Астахов Андрей Львович - Страница 45

       Уже вечер. Скоро пробьет колокол, и мои товарищи будут спать, а я не буду. Опять полночи не засну. Буду думать о Домино под стук дождевых капель по крыше казармы. Неужели она действительно...

       Нет, не может быть, она не могла так со мной поступить! Она не могла меня предать...

       Завтра обязательно напишу ей письмо. Соберусь с мыслями - и напишу. Не могу больше оставаться в неведении.

       Не могу - и не хочу...

       То ли спал я, то ли не спал. Вроде только закрыл глаза - и меня начали трясти.

       Это Грэвел.

      - Подъем, пахол! - скомандовал он. - Одевайся и за мной!

      - Что за хрень? - не выдержал я, пытаясь разлепить глаза.

      - Сейчас узнаешь.

       Я надел рубашку и штаны, но министр заставил меня еще и кольчугу с сюрко надеть. И кинжал взять. То есть, я должен выглядеть по полной форме. Интересно, чего ради?

       Когда я был готов, Грэвел при свете масляного фонаря оглядел меня с головы до ног, велел расправить складки сюрко под поясом и повел в то крыло пансиона, где жило начальство.

      - Куда идем? - не выдержал я.

      - Молчать!

       Министр привел меня к дверям кабинета начальника центра. Постучался и, получив разрешение войти, открыл дверь и втолкнул меня внутрь. Шевалье де Лагранс был не один. И как я был рад, увидев, что собеседник шевалье - это Лукас Суббота. Причем мой старый приятель дампир сменил имидж: теперь, с ног до головы упакованный в черную клепанную стальными гвоздиками кожу и с длинным мечом на поясе, он выглядел очень внушительно. Капли дождя на его костюме еще не просохли, значит, Лукас приехал в пансион совсем недавно.

      - Ага, вот и ваш солдат, - сказал де Лагранс, жестом подозвав меня к столу.

      - Кандидат в послушники Эвальд Данилов прибыл, сэр, - отрапортовал я.

      - Вольно. Вам слово, мессир Суббота.

      - Много говорить не буду, - сказал дампир. - Мы уезжаем. Сэр Роберт велел забрать тебя. Он сам тебе все скажет.

      - Согласно нашим правилам время, в которое вы будете находиться в распоряжении вашего господина, будет зачтено в ваш искус, - пояснил шевалье, предупредив мой вопрос. - Мы редко позволяем такое, но сэр Роберт оформил на вас официальное разрешение Высокого Собора, а в таких случаях мы идем нашим друзьям навстречу. Вот ваш отпускной лист, - де Лагранс подал мне свернутый в трубку пергамент. - В вашем распоряжении ровно тридцать дней. По истечении этого срока вы обязаны быть здесь. Свое снаряжение можете получить у мастера оружия. Вам все понятно, кандидат Эвальд?

      - Да, сэр, - я чуть не задохнулся от радости.

      - Иди, собирай вещи, - велел мне Лукас. - Я жду тебя во дворе.

       С меня слетели последние остатки сна. Поклонившись шевалье, я выскочил из кабинета. Министр Грэвел расхаживал по коридору с самым важным видом.

      - Я уезжаю, - сказал я ему.

      - Да мне плевать, - ответил Грэвел. Он, похоже, уже был в курсе дела. - Пошли на конюшню. Никто твоего мерина седлать за тебя не будет.

    2. Забытый ритуал

       После двух месяцев, проведенных в учебке братства, мир кажется прекрасным и огромным. Даже если постоянно идут дожди, воздух буквально пропитан холодной влагой, а дороги размокли в непролазную грязь.

       Мы едем в Лашев. Я знаю только, что это небольшой городок в предгорьях Банарда, недалеко от границы Роздоля с имперскими землями. До него от Данкорка два дня пути. Места здесь красивые: густые смешанные леса, окрашенные во все оттенки красного, золотого и зеленого цветов, чередуются с возделанными полями, с которых давно убран урожай. В деревнях по дороге люди ведут себя по отношению к нам очень почтительно. При встречах кланяются и желают здравия и счастливого пути. Когда тебе вслед по десять раз в день говорят "Да хранит вас Матерь, пан рыцарь!", поневоле начинаешь чувствовать себя значительным человеком.

       Одно плохо - Лукас уж очень молчалив.

      - Наберись терпения, - сказал он мне, когда я спросил его, куда и зачем мы едем. - Твой лорд тебе все расскажет.

      - Лукас, - не выдержал я, - а как случилось, что ты стал охотником на нежить? Ты не рассказывал.

      - А тебе ни к чему это знать. Так что помолчи, в такую погоду вредно разговаривать, горло застудишь.

       Мне ужасно хочется поболтать, но я понимаю, что Лукас мне такого удовольствия не доставит. Ну, нет, так нет. Пока я счастлив уже от того пьянящего чувства свободы, которое испытываю последние дни.

       Чтобы скрасить дорогу, я начинаю петь песню, которую от нечего делать сочинял в учебке. Думал о Домино и сочинял:

      - Она того не стоит, - вдруг сказал Лукас.

      - Что?!

      - Ни одна баба не стоит того, чтобы так к ней относиться. Особенно эльфка. Я так думаю.

      - Да мне плевать, что ты думаешь, - буркнул я.

      - Все бабы - это кровь, кости, жир, мышцы, волосы, немного краски и пара ярких тряпок, - сказал Лукас. - Они стареют, дурнеют, блюют с перепоя, их пот и дерьмо воняют не лучше твоих. В них нет никакой поэзии. Все, что им нужно от тебя, так это денег побольше и член покрепче. Если ты не можешь удовлетворить их вздорные прихоти, они бросают тебя и находят другого дурачка, который будет таскать их на закукорках всю жизнь и при этом радоваться, какое ему счастье подвалило.

      - Придет поручик Ржевский и все опошлит, - усмехнулся я. - А что если ты просто не с теми женщинами общался?

      - Все бабы гадины. Поживешь с мое, сам поймешь.

      - Домино не такая, - ответил я. - Она особенная, а если тебе с бабами не везло, это твои проблемы.

      - Эльфы - да, они особенные, - Лукас хмыкнул. - Была у меня одна эльфка. Бледная, тонкая, с белыми длинными косичками и маленькими титьками. Она постоянно пахла морской солью, мятой и дубовой корой, и ей нравилось, что я не брею волосы под мышками. В постели она была холодная, как бревно, и только таращила в потолок глаза, когда я трахал ее. Но мне казалось, что я ее любил. Наверное, я на самом деле ее любил. Но потом она сбежала от меня с каким-то черномазым наемником из Партея - настоящим ублюдком и садистом, которого от веревки спасла только начавшаяся в это время война в Роздоле. Она сказала мне, что любит его, а меня нет. С того дня эльфки меня перестали интересовать. Они такие же, как и человеческие бабы, только еще скучнее и фальшивее.