Мадам придет сегодня позже - Кубелка Сюзан - Страница 37

Неожиданно он вскакивает и сбрасывает халат на пол.

— Вчера, лежа в этой кровати, я представлял себе вас. Но таких красивых ног я еще никогда не видел. У вас тело, как… как… как у сильфиды! Такое узкое и нежное. И в то же время такое женственное. Вы женщина до кончиков пальцев! Посмотрите на меня! — Он молниеносно срывает с себя белье. — Я вам нравлюсь?

Брис с гордостью становится в театральную позу. За ним — море роз. Зрелище весьма внушительное. Но из-за сплошных мускулов почти не видно тела. Места, ровные у других мужчин, у этого выпуклые. Он весь покрыт загаром. А это еще что такое?

Его член достает до пупка! Этого он тоже достиг тренировкой?!

Я удивленно взираю на рвущийся ввысь фаллос. Опять раритет. Да, в Париже тебя просто балуют. Каких только трюков не таит природа в своих запасниках, никогда не угадаешь.

Скорее я представляла себе его член маленьким и жилистым, кривым и с острой верхушкой. На такой мощный агрегат я никак не рассчитывала. Ибо длина носа и толщина пальцев (по которым все якобы можно рассчитать) указывали на средние размеры. Сантиметров одиннадцать, от силы двенадцать. Брис поворачивается, и теперь я вижу его в профиль. Блеск! Он напрягает мускулы живота, и пенис раскачивается в такт. Это уже лишнее! Мог бы обойтись и без фокусов, инструмент и так впечатляет.

Я в умилении приподнимаюсь на кровати и внимательно рассматриваю предмет его гордости. Не зря же я родилась в семье художников, люблю все неординарное, а такой прямой, словно по линейке вычерченный член мне никогда не попадался. Он — само совершенство, без малейшего намека на изгиб. Головка тоже не выступает, он ровный и гладкий, как труба, и до самого кончика покрыт шелковистой кожей. С художественной точки зрения он не кажется мне красивым — не хватает барочной вычурности, особенно наверху. Но член безукоризненно подходит к стальному телу и, чего греха таить, возбуждает меня. Он заставляет меня даже забыть канаты мускулов на бедрах и вздувшиеся вены на икрах, которые не в моем вкусе.

Под моим взглядом Брис краснеет до корней волос. Такого я тоже никогда не встречала, и это меня глубоко трогает. Неужели под этой горой мускулов скрывается мягкое сердце?

— Ты находишь меня красивым? — робко спрашивает он и боязливо поднимает на меня свои серые глаза (мы неожиданно перешли на ты).

— Не просто красивым, а потрясающим! — Брис чувствует себя польщенным.

— Иди ко мне, сладкая моя! Заберемся под одеяла! Он поднимает меня, я обвиваю руками его шею.

Едва дышу. Дело принимает серьезный оборот! Ах, до чего же хорошо чувствовать большое, сильное мужское тело, снедаемое страстью! Я тоже хочу его. Брис крепко держит меня одной рукой, без малейшего усилия. Другой откидывает покрывало. Простыни лимонно-желтые, без всяких роз, скромно-однотонные. Мне становится легче. Постельное белье с рисунком вызывает у меня отвращение. Хотя бы тут я буду избавлена от пытки розами!

— Последний штрих. — Брис нежно кладет меня на кровать, становится рядом на корточки и с видимым наслаждением бережно снимает с меня трусики и чулки. Потом осыпает поцелуями все мое тело. Мне становится жутко жарко, и я бы предпочла, чтобы он вошел в меня.

Но Брис действует по учебнику. Его голова уже между моих ног.

— Можно? — спрашивает он, затаив дыхание. — Я только поприветствую это сладкое маленькое гнездышко.

Я чувствую его горячее дыхание на самом интимном месте. Потом его язык. Именно там, где нужно ни на миллиметр выше или ниже. Это так упоительно, что у меня вырывается вскрик.

Фаусто в последнее время делал это неправильно. Целовал меня то слишком низко, то там, где волосы, но только не посередине, где полагается. Чем же я недовольна? Но ведь там я и сама могу себя поласкать, а ночь проходит быстро. Зачем терять время зря?

Вот Брис насладился, пристраивается между моих ляжек и наконец ввинчивает самый прямой из всех членов в мое нетерпеливое лоно. На секунду мы замираем. Ради этого стоило вытерпеть все: аварию, ливень, неразбериху в начале вечера! Наш первый контакт феноменален! Брис тяжело дышит. Розарий оглашается его стоном.

Он начинает двигаться. Рывками, нерешительно, не слишком глубоко. Почему не до конца? Боится? На его лысине выступает пот. Или начнет сейчас скрести? Боже упаси! Нет-нет, он только приноравливается! Ага, теперь отваживается вглубь, пока все еще сдержанно, на ощупь, но все быстрее и быстрее. Соответственно растет и наслаждение. Теперь вошел в ритм.

— Тиция! А-а-а-х! Это прекрасно! С тобой совсем по-другому! У тебя такая славная… маленькая… узкая… норка! — Конец я не понимаю, мы погружаемся в блаженство.

Мы занимаемся любовью целую вечность. В классической позе. Я лежа на спине, он сверху. Позиция, которую я люблю меньше всего. Но я не жалуюсь. После длительной засухи я так изголодалась по ночи любви, что согласна на все. Лишь бы это не кончалось!

Брис закрыл глаза. Я наслаждаюсь его силой, стонами, прерывистым дыханием, вожделением, исходящим от его мощного тела. Брис действительно уникален. Чаще всего спортсмены ни на что не годятся в постели, но это случай особый, он спасает репутацию всей братии.

Теперь надо бы перевернуться. Жду, когда Брис заметит это и поменяет позицию. Но этого нет в учебнике, и он методично продолжает, ничего не меняя (причем слишком быстро для меня). Когда же он сменит такт? Это слишком монотонно. Чего-то не хватает! Он может слишком долго!

И вдруг мне начинает надоедать!

Желание идет на убыль. Все вдруг ломается, магия улетучивается. Я хочу Фаусто! Прямо хоть плачь!

Брис кажется мне чересчур механическим, его мускулы все время движутся. Они слишком твердые, на них просто натыкаешься. Как же я раньше этого не замечала? Ведь не слепая. Меня вдруг начинает раздражать его лысый череп. Хочу Фаусто с его львиной гривой! Такое ощущение, что меня любит боксерская груша: снаружи кожа, внутри песок! Я сыта этим жестким телом, этой неудобной позицией. Не хочу больше лежать тут с задранными ногами, как младенец на столе для пеленания!

Хочу своего мужа! Четыре коротких, один долгий.

Хочу Фаусто, который сразу понимает, что мне нужно, и при этом не надо произносить ни слова. Прочь отсюда!

Брис, наконец, что-то замечает и открывает глаза:

— Ты не можешь кончить?

— Нет!

— Ах, моя крошка! Я знаю, что тебе, нужно!

Он легко становится на колени, не отделяясь от меня и поднимая меня вместе с собой. Закидывает мои ноги себе на плечи. Теперь у него свободны руки, чтобы поласкать меня там, где вначале был его язык.

По учебнику сейчас все идеально. Брис ждет, чтобы я растаяла от восторга. Но я чувствую себя несчастной курицей на рынке, подвешенной за ноги, головой вниз, и это убивает всякое желание. Вижу перевернутое море роз. Все пестрит! Но мое положение от этого не становится лучше. Ненавижу вывихи в постели! И еще этот культ Исиды! Что меня ждет?!

— Кончай, моя богиня! Кончай, любовь моя! — Брис действительно старается изо всех сил. Его высокий лоб весь покрыт капельками пота, и мне надо что-то сделать ему в угоду. Остается только притворный оргазм! Выбора у меня нет! Правда, это противоречит моим принципам, я не люблю лгать в постели. Но все равно уже начала с Томми, а разом больше, разом меньше — погоды не сделает!

— Ты кончаешь?

— Да!

— О, радость моя!

Я начинаю судорожно подергиваться и сучить ногами, лучшего не могу придумать, сказывается отсутствие опыта. Но это действует, да еще как!

— Да! Да! Да! — кричит Брис, отнимает руку, обхватывает меня за бедра. Теперь он по-настоящему вошел в раж. Лишь бы не забыл, что должен быть начеку. Он широко открывает глаза и смотрит поверх меня на обои в розах.

— Это сверх-естест-венно! — хрипит он с остекленевшим взором. — Это… это…

Последние толчки перед оргазмом. Мне страшно! Скорость нарастает. Сейчас свершится!

Брис исторгает громкий стон и выходит из меня в последнюю секунду. На мое тело извергается белый поток. Я лежу, будто парализованная, и наблюдаю за ним из-под полуопущенных ресниц.