Хроника Великой войны - Крюков Дмитрий Владимирович - Страница 84

Через четверть часа они очутились на невысоком взгорье, и увидели пещерного дракона. Он лежал, обхватив соседнюю гору крепким кольцом стальных мышц, облаченных в броню чешуи. Зверь был явно встревожен и не обратил на отряд никакого внимания. Разметав гигантские кожистые крылья, дракон в бешенстве хлопал ими по воздуху, но даже треск рассекаемого пространства тонул в его неистовом реве. Приглядевшись, завороженные люди различили десяток черных фигур ростом не менее пяти шагов. Они скакали по кругу и метали в дракона здоровенные булыжники и огненные вспышки. Этельред догадался, что это горные великаны, которые телепатически атаковали Хозяина гор и связали его магическими путами. Однако тот ещё не думал сдаваться и пытался высвободиться.

Граф поскакал в разлом ущелья, указывая солдатам безопасную дорогу. Оправившись от величия увиденного, воины поспешили вниз. Они до сих пор не верили, что им посчастливилось столкнуться с великанами и драконом, когда те были всецело заняты друг другом.

С полчаса отряд брел по дну ущелья, а затем вновь начал подъем. Склон был пологим, и конь графа спокойно преодолевал его уступы.

Небо потемнело и кокетливо украсило себя драгоценными каменьями звезд. Из сумрака выплыл хрупкий молодой месяц. Этельред приказал останавливаться. Выставив дозор, граф подошел к своей скромной палатке, расположенной посреди лагеря.

Сон не шел к нему. Ноющая, то утихающая, то вдруг острая боль в груди не давала уснуть. Граф попросил оруженосца принести лекарство. Выпив его, он, в какой раз проклиная свое старое, измученное многочисленными походами тело, снова лег. Стало легче, и Этельред почувствовал, что скоро хотя бы на несколько часов получит долгожданный отдых, и прежде, чем заснуть, успел подумать, как странно получается в жизни: "Вокруг идет война, решается судьба мира, сотни беженцев и солдат спешат через горы, а великаны и драконы не обращают на это внимания. Они не глупы, об этом сказано во многих книгах. Они должны понимать, что скоро придут гхалхалтары, но не пытаются защитить Королевство Трех Мысов от нашествия. Эти существа словно бы смотрят на все с иной стороны. Может, так жить правильнее? Кто его знает. Все-таки гхалхалтары – гады и их надо уничтожить"…

Гамар хотел быстрее достичь цветущей Жоговенской долины и отплатить людям за все, начиная с того, что они полторы тысячи лет назад загнали его предков за Магический Щит и кончая маленькой неудачей при переправе, поэтому корпус Гамара шел впереди всех.

Воодушевленные энтузиазмом командира, солдаты бодро штурмовали горы. Остальная армия ещё только подтягивалась к подножию первых низких скал, когда отряд Гамара уже достиг вершины и остановился.

Несмотря на все свое рвение, военачальник решил дождаться основных сил и уже потом двигаться дальше. Мысль о том, что впереди в нескольких днях пути находится богатый людской город не давала гхалхалтару покоя. Впереди были только горы. Великими волнами застывшего океана они уходили вдаль, поражая глаз обилием красок. Зеленые, бурые, серые склоны поднимались ввысь, чтобы низвергнуться во впадины ущелий, чтобы треснуть и осыпаться брызгами щебня. У одного из таких обвалов Гамар вдруг заметил обоз беженцев из степи. "Думают спастись? – со злорадством подумал военачальник. – Не хотят нас видеть? Тогда не увидят и своих!"

– Эй, – кликнул гхалхалтар ближнего сотника. – Вели десяти троллям догнать вон тех людей.

– Схватить их?

Гамар пожал плечами:

– Как угодно. На рассмотрение троллей.

Угадав судьбу мирного обоза, сотник с легким сожалением взглянул на него, но пошел отдавать приказание.

Гамар видел, как тролли устремились к обвалу, и им завладело радостное чувство, которое испытывает пращник, выпустивший камень прямо в голову противника. Гамар почувствовал свою силу и неотвратимость удара. Теперь, даже если он захотел бы предотвратить его, он бы не смог. Это особенно понравилось военачальнику. Люди заметили троллей и кинулись врассыпную. Гамар услышал их далекие, приглушенные расстоянием и ветром крики и удовлетворенно подумал: "Молодой Гихарг, погибший при переправе, отомщен".

Площадь на северной окраине Жоговена была заполнена вооруженными людьми. Выполняя команды офицера, они то собирались в шеренги и кололи воображаемого противника, то рассыпались на отдельные группки по два-три человека. Меж ними носились маленькие, юркие орки и гномы.

Мефиат Сплетник нырнул в толпу и, заметив знакомого солдата, шепнул:

– Лорд Карен едет сюда.

Солдат сразу не поверил, но по рядам побежал слух:

– Едет сам командующий армией.

Люди подтянулись и, сознавая, что лорд Карен, быть может, уже незаметно следит за ними, старались выполнить все команды наилучшим образом.

– В шеренгу! Сми-ирно! – прокричал офицер.

Отряд замер, и тут все увидели появившихся всадников. Впереди ехал невысокий мужчина лет сорока с умным, несколько уставшим лицом. Он поравнялся с офицером, и раздалось громогласное приветствие. Лорд Карен кивнул, остановил коня и медленно оглядел солдат. Только у единиц были кольчуги или кирасы, остальные носили плохенькие кожаные куртки, которые не спасали ни от стрел, ни от ударов копий и мечей. Городские арсеналы не смогли обеспечить всех добровольцев хорошим оружием, и оно также было только у избранных. Тем, кто записывался последними, достались обычные топоры, годные для рубки дров, но никак не для битвы с гхалхалтарами.

– Что это за отряд? – поинтересовался Карен.

– Третий ополченческий, – резво отрапортовал командир.

– Сколько людей?

– Девяносто человек, ваша милость.

– Как обучены?

Офицер замялся:

– Трудно обучать. По большей части все люди мастеровые – к оружию не приученные.

Лорд Карен кивнул. В толпе новобранцев он различил лишь два-три молодых лица. В основном в третий ополченческий отряд записывали пожилых и стариков.

– Продолжайте, не будем вас отвлекать. Завтра получите указания и выйдете на боевые позиции.

Лорд Карен тронул поводья, и мявшаяся позади свита поспешила за ним. Они направлялись в другие районы города, где также шла подготовка добровольческих отрядов.

Армия медленно заползла на горные вершины и замерла. Хамрак велел объявить привал. Однако, вопреки обыкновению, солдаты не сразу опустились на землю и принялись за еду. Несколько минут они молча стояли, ибо так было лучше видно открывшуюся обозрению местность. Три года назад, в 147-ом, войско отступало другой дорогой, проходившей севернее, и Жоговенскую долину почти все гхалхалтары видели впервые. Сквозь голубоватую дымку расстояния она светилась мягким зеленым светом впитавших солнечное тепло трав. В легком тумане селения были едва различимы, и с тем большей жадностью вглядывались гхалхалтары в призрачные скопления крохотных домов и белую паутину дорог. Через два дня они будут там.

Хамрак так же, как и все, смотрел вниз. Где-то внизу отступал людской отряд, напавший на них во время переправы, и где-то внизу ждала их армия короля Иоанна. Там должно было произойти решающее сражение, и Смерть пряталась там, в цветущей Жоговенской долине. В серо-багровых морщинистых склонах гор, в фантастических громадах белых облаков, в самом узоре дорог и деревень бессмертный различил её черты – она улыбалась.

Теперь конь Этельреда ступал по ухоженной дороге долины. До Жоговена оставалось пять дней пути, и все же граф не чувствовал себя спасенным. Что толку, что он ушел от гхалхалтаров в горах и в степи. Они все равно настигнут его. Возможно, он приедет в Жоговен, а Карен тут же отправит его на опасный участок фронта. И Этельред уже смирился с мыслью о неотвратимой встрече с гхалхалтарами. Граф понимал, что бой неизбежен, но теперь он осознал, что это сражение будет не в пользу людей. У них было меньше сил.

Этельред поднимал голову, смотрел на проходящие отряды ополченцев, которые собирались по всему Жоговенскому мысу. Плохо обмундированные, нестройные, они удивительно походили друг на друга. Еще не вступив ни в одну стычку, они выглядели жалкими и потрепанными, как отряды, отступающие с поля боя. Этельред провожал их взглядом полным сожаления, дергал седой ус. Он уже видел гхалхалтаров в действии и знал, что то были настоящие воины. Даже сознание собственной обреченности не сломило их духа. Они были врагами, и граф отдал бы жизнь, чтобы уничтожить их, но он не мог не восхищаться грациозностью и умением, с которым гхалхалтары вступили в неравный бой. Добровольцы шли на смерть. Им было не выстоять против тридцатитысячной неприятельской армии.