Белые медведи - Крысов Анатолий Вадимович - Страница 39

– Конечно. Настоящий профессионал.

– Может быть, лучше увезти Инну заграницу? – продолжает Татьяна. Ее сегодняшнее состояние похоже на то, что происходило во время похорон Сурикова. Только сумасшествие пугает мою жену не так сильно, как смерть.

– Какой смысл? – этим вопросом я обозначаю свое несогласие. – Что здесь, что там – все одно. Должно произойти чудо, чтобы Инна пришла в себя. Чудесам ведь плевать на географическое положение.

Татьяна кивает головой и говорит, что я прав. Если бы наша семья была хоть чуточку более религиозной, мы бы сейчас ставили свечки за здравие в церкви. Но веры никогда не было ни в моем сердце, ни в сердце Татьяны, тем более. Зачем она нужна, когда есть деньги, а?

– Почему она перестала общаться со мной, Саша? – говорит Татьяна и дальше: я чувствую себя виноватой. Может быть, я обидела ее чем-то?

– Дело в другом, – отвечаю я, хотя и не имею понятия, в чем именно.

– Скорее всего, – кивает она. – В любом случае, жалко. Мы ведь неплохо ладили когда-то.

Действительно, я не помню ни одной ссоры между Инной и Татьяной до того момента, как общение было прервано моей сестрой в одностороннем порядке. Кажется, на свадьбе они, обнявшись, кружили в медленном танце под балладу Gunsamp;Roses, а на следующий день Инна даже не захотела с Татьяной здороваться. – Она придет в себя? – говорит Татьяна, пытаясь взять меня за руку, но у меня начинается новый приступ боли в ожоге, поэтому я отстраняюсь и прижимаюсь к стене.

Говорю:

– Не знаю, – тру воспаленную грудь и дальше: постараюсь сделать все, от меня возможное.

– Так страшно, – мычит Татьяна, а я мечтаю о сильном обезболивающем или паре дорог кокаина. Это бы вернуло меня в нормальное состояние.

Становится так плохо, что изо рта вырывается тугой вздох. Татьяна удивленно наблюдает за мной, она не может понять, что происходит.

– Саша, что с тобой? Тебе плохо?

Хуже некуда. Я не могу ответить и только произвожу стоны. Жуткие звуки слышит моя жена, должен признаться. Похоже, действие таблеток кончилось. На секретной квартире у меня осталась парочка, врученная Никифорычем.

– Почему ты мычишь? – не унимается Татьяна и говорит: скажи хоть что-нибудь.

Борясь с онемением челюсти, я прошу ее помочь мне добраться до такси, не объясняя, почему я приехал не на личном автотранспорте. Никто не ждал внезапных приступов, факт.

Татьяна ведет меня под руку длинным коридором на улицу и ни черта не может понять. Я говорю, что случайно обжегся вчера, пытаясь сварить суп.

– Ты не мог поесть в ресторане? – слышу в ответ.

– Не хотелось быть в толпе, – сиплю я.

– Как ты умудрился ошпариться супом?! – кричит Татьяна, когда мы выходим из психиатрической больницы. Колкие снежинки сыплются на голову, я скольжу к такси.

Водитель помогает Татьяне погрузить меня на заднее сиденье. На прощание я прошу ее не волноваться, говорю, что позвоню вечером. Машина трогается, и сквозь ледяные узоры на заднем стекле я вижу удаляющуюся Татьяну, которая почему-то машет мне рукой.

Приехав домой, я заглатываю все обезболивающие, полученные от Никифорыча. Облегчение наступает не сразу, но достаточно быстро. И вот я уже развалился на диване, пью горячий крепкий чай, закусывая черствой булкой с корицей.

Снимаю пиджак, а из внутреннего кармана на пол что-то падает. Это дискета Сергея. Черт, я же обещал ему прочитать этот долбаный роман или рассказ, или что он там написал! Слава Богу, где-то здесь у меня хранится старинный ноутбук середины девяностых, купленный неизвестно зачем.

Я роюсь на антресолях, в кладовке, но нахожу ноутбук в шкафу с одеждой и постельным бельем. По какой-то неведомой причине я спрятал его под простынями весьма игривой раскраски.

27

На настройку ноутбука ушло около двух часов, за которые я также успел поесть лапши быстрого приготовления, вымыть голову, почистить костюм и ботинки, купить у дилера грамм кокаина. Он привез мне его прямо на квартиру, взял деньги и протянул маленький целлофановый пакетик со словами: «Без бутора, все чисто». Я поверил дилеру, поэтому не стал вгонять в себя слоновью дозу, ограничившись двумя тонкими дорожками.

Пока ноздри немели, я смотрел федеральные новости, потом музыкальный канал. Любовался на сочные тела негритянских танцовщиц, одновременно листая журнал с кроссвордами. Ни одного ответа в голову не шло. Спустя полчаса после принятия дозы, я вернулся к делам, заметно поднакопив сил.

Сейчас у меня, наконец-то, получается открыть файл с писаниной Сергея, и я начинаю чтение.

«Примечание: Саня, я все-таки решил писать большую часть произведения в прошедшем времени. Так лучше и проще, я думаю. К тому же, идея со сказкой глупа, поэтому рассказываю все, как есть.

Роман (рабочее название: „Мелкий босс“).

Где-то далеко-далеко, в самом укромном и тихом месте мира, перьями несущих балок из земли растет гостиница. Она стоит на холме, окруженном древними елями, и когда дует ветер – они шепчут. Извилистая тропинка, ведущая к крыльцу, покрыта густым туманом. Иногда в утренней тишине можно услышать плеск рыбы в лесном озере, мирно разлившемся у подножия холма.

Само здание выглядит вполне обычно, ничего особенного в нем нет: два этажа, белые кирпичные стены, крыша без единой трещинки, да скрипучее кресло-качалка одиноко стоит на открытой веранде.

Хозяйка – пожилая женщина невысокого роста с седыми кудрявыми волосами и большой бородавкой на лбу у левого виска – дремала перед потухшим камином, когда дверь гостиницы распахнулась. На пороге стоял мужчина. О его внешности нам ничего неизвестно, но было ясно, что он находился в некоторой растерянности.

В одной руке гость держал помятую ветром розу, в другой – ничего. Его глаза испуганно бегали из стороны в сторону, челюсть слегка подрагивала. Он постоянно спрашивал, где находится, в то время как хозяйка вела его в номер. Он задавал вопросы, не останавливаясь, не прерываясь. Он был очень сильно напуган. Хозяйка чувствовала это и пыталась успокоить гостя, мягко держа того за руку.

Невозможно длинные ели за окном стучали ветвями в окно, когда мужчина вошел в номер. Там не было ничего лишнего: кровать с резными ножками, письменный стол, покрытый зеленым сукном, высокий шкаф для одежды и ванная комната с душевой кабинкой и новым керамическим унитазом. Пол был покрыт приятным на ощупь ковром светло-бордового цвета, на стенах висело несколько маленьких пейзажей, написанных рукой неизвестного автора. Из окна номера открывался обескураживающий вид на озеро, которое могло показаться огромным зеркалом, в котором отражалось синее небо с медленно плывущими перинами облаков.

Растрепанный мужчина решил сперва принять душ, а уже потом решать, что делать дальше. Он снял с себя всю одежду, ровно сложил ее на кровати и, держа под мышкой свежее полотенце, найденное в шкафу, отправился в ванную комнату. Вода обдала его мощной струей, отчего на коже появились мурашки, скорее приятные. Мужчина стоял, упершись ладонями в скользкий кафель, покрывавший стены, и наслаждался тем, как капли воды ласкали его черствую кожу.

В тот момент он вдруг осознал, что ничего нет. Ответ на вопрос „А что не так?“ был простым: „Ничего. Ровным счетом ничего“. Больше не было ни гостиницы, ни шепчущего снаружи леса, ни зеркального озера, ни прошлого/настоящего/будущего, ни его самого. В попытке убежать от собственной глупости, человек оказался у нее в плену, стоя под обжигающим потоком воды. Он оказался в пустоте.

Но нас не интересует его дальнейшая судьба. Скажу только, что этот мужчина навсегда остался жить в гостинице, стоящей на вершине холма. Каждый рискует рано или поздно оказаться там, и это самое страшное, что только можно себе представить: по коридорам слоняются потерянные люди, и имя им легион. В соседнем номере может жить Элвис Пресли или Хемингуэй, но от этого не станет легче: все постояльцы одинаковые (никакие). Получается однородная людская пена, добротно взбитая в блендере жизни.