Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Басни

Крылов Иван Андреевич

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Басни - Крылов Иван Андреевич - Страница 28

Изменить размер шрифта:

1813-1814

XIV. Лиса-строитель

Какой-то Лев большой охотник был до кур;

Однако ж у него они водились худо:

Да это и не чудо!

К ним доступ был свободен чересчур.

Так их то крали,

То сами куры пропадали.

Чтоб этому помочь убытку и печали,

Построить вздумал Лев большой курятный двор

И так его ухитить и уладить,

Чтобы воров совсем отвадить,

А курам было б в нём довольство и простор.

Вот Льву доносят, что Лисица

Большая строить мастерица.

И дело ей поручено,

С успехом начато и кончено оно;

Лисой к нему приложено

Всё: и старанье и уменье.

Смотрели, видели; строенье – загляденье!

А сверх того, всё есть, чего ни спросишь тут:

Корм под носом, везде натыкано насесток,

От холоду и жару есть приют,

И укромонные местечки для наседок.

Вся слава Лисаньке и честь!

Богатое дано ей награжденье

И тотчас повеленье:

На новоселье кур немедля перевесть.

Но есть ли польза в перемене?

Нет, кажется, и крепок двор,

И плотен и высок забор —

А кур час от часу всё мене.

Отколь беда, придумать не могли.

Но Лев велел стеречь. Кого ж подстерегли?

Toe ж Лису-злодейку.

Хоть правда, что она свела строенье так,

Чтобы не ворвался в него никто, никак,

Да только для себя оставила лазейку.

1815

XXV. Напраслина

Как часто что-нибудь мы сделавши худого,

Кладём вину в том на другого,

И как нередко говорят:

«Когда б не он, и в ум бы мне не впало!»

А ежели людей не стало,

Так уж лукавый виноват,

Хоть тут его совсем и не бывало.

Примеров тьма тому. Вот вам из них один.

В Восточной стороне какой-то был Брамин,

Хоть на словах и тёплой веры,

Но не таков своим житьём

(Есть и в Браминах лицемеры);

Да это в сторону, а дело только в том,

Что в братстве он своём

Один был правила такого,

Другие ж все житья святого,

И, что всего ему тошней,

Начальник их был нраву прекрутого:

Так преступить никак устава ты не смей.

Однако ж мой Брамин не унывает.

Вот постный день, а он смекает,

Нельзя ли разрешить на сырное тайком?

Достал яйцо, полуночи дождался

И, свечку вздувши с огоньком,

На свечке печь яйцо принялся;

Ворочает его легонько у огня,

Не сводит глаз долой и мысленно глотает,

А про начальника, смеяся, рассуждает:

«Не уличишь же ты меня,

Длиннобородый мой приятель!

Яичко съем-таки я всласть».

Ан тут тихонько шасть

К Бармину в келью надзиратель

И, видя грех такой,

Ответу требует он грозно.

Улика налицо и запираться поздно!

«Прости, отец святой,

Прости моё ты прегрешенье! —

Так взмолится Брамин сквозь слез. —

И сам не знаю я, как впал во искушенье;

Ах, наустил меня проклятый бес!»

А тут бесёнок из-за печки:

«Не стыдно ли, – кричит, – всегда клепать на нас!

Я сам лишь у тебя учился сей же час

И, право, вижу в первый раз,

Как яйца пекут на свечке». [107]

1816

XXVI. Фортуна в гостях

На укоризну мы Фортуне тороваты:

Кто не в чинах, кто не богат,

За всё, про всё её бранят,

А поглядишь, так сами виноваты.

Слепое счастие, шатаясь меж людей,

Не вечно у вельмож гостит и у царей,

Оно и в хижине твоей,

Быть может, погостить когда-нибудь пристанет:

Лишь время не терять умей,

Когда оно к тебе заглянет;

Минута с ним одна, кто ею дорожит,

Терпенья годы наградит.

Когда ж ты не умел при счастье поживиться,

То не Фортуне ты, себе за то пеняй

И знай,

Что, может, век она к тебе не возвратится.

Домишко старенький край города стоял;

Три брата жили в нём и не могли разжиться:

Ни в чём им как-то не спорится.

Кто что из них ни затевал,

Всё остаётся без успеха,

Везде потеря иль помеха;

По их словам, вина Фортуны в том была.

Вот невидимкой к ним Фортуна забрела

И, тронувшись их бедностью большою,

Им помогать решилась всей душою,

Какие бы они ни начали дела,

И прогостить у них всё лето.

Всё лето: шутка ль это!

Пошли у бедняков дела другой статьёй.

Один из них хоть был торгаш плохой,

А тут, что ни продаст, ни купит,

Барыш на всём большой он слупит;

Забыл совсем, что есть наклад,

И скоро стал, как Крез, богат.

Другой в Приказ пошёл: иною бы порою

Завяз он в писарях с своею головою;

Теперь ему со всех сторон

Удача:

Что даст обед, что сходит на поклон, —

Иль чин, иль место схватит он;

Посмотришь, у него деревня, дом и дача.

Теперь вы спросите: что ж третий получил?

Ведь, верно, и ему Фортуна помогала?

Конечно: с ним она почти не отдыхала.

Но третий брат всё лето мух ловил,

И так счастливо,

Что диво!

Не знаю, прежде он бывал ли в том горазд:

А тут труды его не втуне.

Как ни взмахнёт рукой, благодаря Фортуне

Ни разу промаху не даст.

Вот гостья между тем у братьев нагостилась

И дале в путь пустилась.

Два брата в барышах: один из них богат,

Другой ещё притом в чинах; а третий брат

Клянёт судьбу, что он Фортуной злою

Оставлен лишь с сумою.

Читатель, будь ты сам судьёю,

Кто ж в этом виноват?

вернуться

107

Сюжет восходит к фацеции «О пёкшем яйцо» (см.: О. А. Державина. Фацеции. Переводная новелла в русской, литературе XVII века. М., 1962, с. 172-173).