Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу


Крэнц Джудит - Звездная пыль Звездная пыль

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Звездная пыль - Крэнц Джудит - Страница 8


8
Изменить размер шрифта:

— Ой, он меня толкнул! — восхищенно воскликнула Тереза.

— Рада за тебя, — Агнес отвернулась и с отвращением покачала головой.

— Может быть, надо съездить к доктору и проверить, все ли нормально?

— С моей точки зрения, у тебя все отлично, — буркнула Агнес.

«Тереза еще больше похорошела, черты лица остались такими же точеными и безупречными, несмотря на изуродованное тело». Так думала о дочери Агнес.

— Но, мама, я же ни разу не была у врача. Если я настолько плохо себя чувствую, что не могу ходить к мессе, то разве этого недостаточно для визита к врачу?

— Глупости. Ты хорошо спишь, ешь, словно лошадь, занимаешься физическими упражнениями, ноги не отекают, говоришь, что чувствуешь себя отлично. Так зачем тебе вдруг потребовался врач? Рождение ребенка — это абсолютно естественный процесс.

— Но разве мы не должны выяснить, что с ребенком все в порядке?

— Разумеется, с ним все в порядке. С нежеланными детьми всегда бывает все хорошо. Каждая женщина знает, что теряешь только то дитя, которое тебе отчаянно хочется иметь, — с горьким смешком сказала Агнес. — Неужели ты и в самом деле ничего не понимаешь? Врач для начала поинтересуется, сколько тебе лет. Разумеется, он запомнит твое лицо и твою молодость. Этот ребенок родится в окружной больнице, ты будешь там лежать под моим именем. Чем меньше его будут связывать с тобой, тем лучше.

— Ты все еще думаешь о моем будущем, иначе ты не стала бы все так тщательно скрывать, — неожиданно догадалась Тереза.

— Ты права. Сейчас твое будущее для меня еще важнее, чем раньше. Только подумай, сколько усилий мне пришлось приложить, чтобы ты могла начать с чистого листа и чего-то добиться в жизни. Теперь ты понимаешь, сколько я для тебя сделала и насколько ты должна быть мне благодарна? Понимаешь?

— Да, мама, понимаю. И всегда буду помнить об этом.

Ребенок появился на свет 15 июня 1970 года. Родителями девочки стали Агнес Патрисия Райли Хорват и Шандор Хорват. По горло занятый работой интерн вскользь заметил еще более занятой сестре, что матери с каждым годом становятся все моложе, только и всего. Во всем остальном это было ничем не примечательное появление на свет здорового ребенка обычным утром после совершенно нормальных родов.

Пациентку, известную под именем Агнес Хорват, выписали два дня спустя, и она вернулась в Резеду вместе с родителями. Никто в окружной больнице даже не задумался о том, кто отец малышки. В свидетельстве о рождении записали: Мэри Маргарет Хорват, дочь Агнес Патрисии Райли Хорват и Шандора Хорвата.

Спустя неделю девочку крестили. В Гарвардской школе Шандор не завел себе друзей, кроме Брайана Келли, преподавателя истории, очень дружелюбного и милого человека. Как выяснил Шандор, он был католиком и к тому же женатым. Брайан Келли и его жена Хелен были и удивлены, и польщены просьбой нового знакомого стать крестными родителями для его дочурки.

— Я и подумать не мог, что у тебя в семье ожидается такое радостное событие, Шанди, — заявил Брайан. — Ты темная лошадка, даже мне ничего не сказал.

— Моя жена слишком суеверна. Она просила меня молчать, пока не родится ребенок, — объяснил Шандор. — После Терезы у нее было два выкидыша.

— Мэри Маргарет — прелестный ребенок, — сказал Брайан, осторожно поглаживая редкие волосики на голове младенца. — Теперь мы должны позаботиться о том, чтобы девочка выросла доброй католичкой.

— Если только родители сами не подумают об этом, — легко рассмеялась Агнес. — Ну разве она не красавица? — Она взяла плачущую малышку из рук Хелен Келли так быстро, как только позволяли приличия. — Не плачь, дорогая, не плачь, — заворковала она, — твоя мамочка не допустит, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое. Никогда у моей милой, маленькой Мэгги не будет повода для слез.

— Мэгги? Ты собираешься звать ее Мэгги? — удивленно переспросила Тереза. Всю церемонию она простояла рядом, скромная и исполненная достоинства, в своем лучшем воскресном платье, туго перепоясанном в талии. Грудь у нее все еще болела, хотя молоко, из-за прилива которого Тереза испытывала в течение трех дней нестерпимые страдания, все же ушло.

— Так звали мою бабушку. Ты же знаешь, Тереза, — нетерпеливо ответила Агнес, слишком занятая ребенком, чтобы взглянуть на дочь.

— Я, видимо, прослушала, когда вы это обсуждали, — кротко произнесла Тереза, почувствовав, как рвутся последние нити, связывавшие ее с ребенком. Как только она вернулась из больницы, всем занималась мать, строго-настрого запретив Терезе подходить к новорожденной дочери.

— Подростки, что поделаешь, — с извиняющейся улыбкой вмешался в разговор Шандор. — Мы-то знаем, какими они бывают рассеянными, правда, Брайан?

— Слишком хорошо знаем, — хмыкнул Брайан.

4

15 ноября 1971 года

«Дорогая Мими!

Я надеюсь, что ты еще не переехала. Я на всякий случай помечу на конверте, чтобы письмо переслали по новому адресу. И все же у меня такое ощущение, что я опускаю письмо в бутылку и бросаю ее в океан. Ведь ты не можешь мне ответить. А ведь прошло уже два года с тех пор, как мы приехали в Калифорнию.

После моего последнего письма все переменилось к лучшему. Мы перебрались в Санта-Монику, так как мама решила, что малышке лучше жить на берегу океана. Здесь очень красиво и куда прохладнее, чем в долине. До пляжа добраться легко, и именно там я чувствую себя счастливее всего. Я долго гуляю босиком по краешку прибоя, пока ритм волн не успокаивает меня. Меня охватывает изумительное ощущение покоя и счастья. Я обожаю Тихий океан! Мы сняли миленький домик, моего отца повысили по службе, так что он снова стал заведовать кафедрой.

Самая важная новость касается моей школы. Я учусь в «Мэримаунте», где монахини принадлежат к ордену Святого Сердца Марии. Это на самом деле очень хорошая школа с давними театральными традициями. Сестра Элизабет, которая ведет драматический кружок, это настоящий огонь, и мне кажется, я ей нравлюсь.

Другие девочки, во всяком случае большинство, задавалы. Кажется, они знакомы друг с другом всю жизнь. Многие из них очень богаты. Вот уже два года они только и судачат о своем первом бале, когда протанцуют первый танец с отцом, который непременно будет во фраке и белом галстуке! Многие из них принадлежат к так называемым старинным калифорнийским семьям — откуда в таком молодом штате могут взяться старинные семьи, ума не приложу, — поэтому их бабушки и матери тоже учились в «Мэримаунте». То, что я училась в школе Святого Сердца, хоть как-то поддерживает мой авторитет, потому что мой статус в этой школе очень низок. К счастью, мы все носим форму, но ты даже представить себе не можешь, какие шикарные машины с шофером ожидают некоторых учениц, пока я томлюсь на автобусной остановке!

В последние несколько месяцев было очень много вечеринок. Девочки праздновали свое шестнадцатилетие. Но хотя мне шестнадцать уже исполнилось, я никому ничего не сказала. Ведь мама все равно не разрешила бы мне никого пригласить, да я и сама не знала бы, кому отдать приглашения. А у тебя вечеринка была? Мне приятно думать, что была, что ты повеселилась на славу и хотя бы немножко скучала обо мне.

Забавно, но в Калифорнии, как только тебе исполняется шестнадцать, ты получаешь право водить машину. Многие мои одноклассницы этим пользуются вовсю. Ты можешь в это поверить? Мама мне по-прежнему не доверяет. Я по-прежнему обязана немедленно возвращаться домой после последнего урока, если только у меня нет репетиции. А ведь я могла бы подрабатывать и тоже иметь машину, пусть хоть старенькую. И мне, разумеется, не разрешают ни к кому ходить делать уроки. Так что, как ты догадываешься, мне непросто завести новых друзей. Ты и твое «дурное влияние» еще не забыты моими родителями! Да ладно, мне ли жаловаться! Но, кроме тебя, мне некому излить душу.

Я уверена, что тебя интересует Мэгги. Не беспокойся. Моя мать не отходит от нее ни на шаг. Мой отец тоже, когда он дома. Они просто обожают ее. Представь, они и в самом деле сумели убедить себя, что она их дочь. Как я тебе писала в последнем письме, моя мать не разрешала мне ни кормить ее, ни менять пеленки, потому что я «слишком неуклюжая». А теперь я якобы слишком занята домашними заданиями и не могу даже просто поиграть с ней. Мне кажется, они боятся, что я заражу бедную малышку.