Звездная пыль - Крэнц Джудит - Страница 16

— Агнес, что произошло между тобой и Терезой? — спросил вечером Шандор, когда они уже уложили Мэгги в постель.

— Ничего. Я ее почти не видела.

— Тереза сказала мне, что ты рассердилась на нее, потому что они с Фионой явились к тебе на кухню и стали требовать еды. Она считает, что ты совершенно права. Ты не обязана закупать продукты в расчете на нее, ведь ее почти никогда не бывает дома. Тереза просила меня передать тебе, что просит прощения за то, что была такой легкомысленной. После съемок этой картины она собирается снять квартиру и жить отдельно.

— Давно пора, — с каменным лицом ответила Агнес, не желая показать своего разочарования.

— Я с тобой не согласен. Я считаю, что до замужества молодая женщина должна жить под родительским кровом, это прилично и достойно. Так я ей и сказал.

— И что?

— Ну, во-первых, она сказала, что ей уже двадцать лет и она может жить в собственном доме, а Фиона составит ей компанию. А во-вторых, она считает, что мы в этом маленьком домике зря мучаемся от ее вечных телефонных звонков. В-третьих, ей нужны шкафы побольше, гостевые апартаменты для Фионы и место для секретаря. Ей нужна гостиная, где она могла бы давать интервью, и кабинет для деловых встреч. Совершенно очевидно, что они с Фионой уже все обговорили. В конце концов, я понял, что Тереза права, хотя мне это и не нравится. Мы просто не можем жить по графику кинозвезды.

— Интересно, кто ее надоумил? Уж не этот ли извращенец Родди Фенстервальд?

— Агнес! Перестань! Я совершенно не одобряю его образа жизни, но он искренне желает Терезе добра. Могла ли она получить «Оскар», если бы он не дал ей роль Джо?

— Без меня ее карьера вообще бы не состоялась, — резко бросила Агнес. — А что касается Фенстервальда, то разве не он в ответе за ту порнографию, что мы видели вчера вечером?

— Теперь ты понимаешь, Агнес, почему я не разрешал тебе везти девочку в Нью-Йорк, когда ей было только двенадцать? Ты обижалась на меня тогда, но я знал, что красоту всегда эксплуатируют, даже в двенадцать лет. Я старался оттянуть этот момент.

— Значит, тебе понравилось «Лето Джемини»?

— Разумеется, нет! Но с этим мы бороться не в силах. Нам остается только смириться.

— Будь ты проклят, Шандор! Всю жизнь ты внушал мне правила нашей католической церкви. Ты проповедовал так, словно сам только что сошел с кафедры. А теперь, когда ты видишь, что Тереза становится богатой и знаменитой, ты вдруг превращаешься в философа! Она грешница, Шандор, страшная грешница! Неужели ты забыл об этом? И она будет грешить и дальше, а ты говоришь, что мы не должны ее останавливать.

— Агнес, раз церковь ее простила, раз она получила отпущение грехов, кто мы такие, чтобы отказывать ей в прощении? — спросил Шандор, стараясь держать себя в руках. — С тех пор Тереза ни разу не оставалась наедине с молодым человеком, во всяком случае, насколько нам известно. Все ее «свидания» устраивают агенты по рекламе, и она всегда бывает на них в сопровождении других людей. Тереза ни разу не целовалась вне съемочной площадки, где на нее смотрят десятки людей. Я считаю ее целомудренной, даже если ее наряды в фильме показались мне отвратительными. Но ты ничего не забыла и не простила, верно? — Его голос дрожал от гнева. — Ты растишь свой гнев, не давая ему угаснуть. Агнес, это куда больший грех в глазах господа.

— Только не начинай снова учить меня жить по божьим законам! — крикнула Агнес, выведенная из себя его спокойным, размеренным голосом. — Это я спасла нашу семью от позора. Это я придумала, как поступить с Мэгги, и теперь забочусь о ней. Что бы она стала делать без меня, оставшись одна с ребенком в четырнадцать лет?

— Так ты еще и гордишься собой, Агнес. Ты постоянно совершаешь грех самонадеянности. Ты полагаешь, что можешь спасти свою душу без помощи господа. Ты хоть раз молилась о том, чтобы перестать гневаться на собственную дочь? Ты хоть раз рассказала о своих чувствах на исповеди? Разумеется, нет, потому что ты не хочешь расстаться со своим гневом. Агнес, тебя снедает смертный грех зависти. Ты завидуешь успеху нашей дочери. Зависть и гордыня — два смертных греха, Агнес. Можешь ли ты сказать, что не совершаешь их?

— Ты ничего обо мне не знаешь и никогда не знал, — ответила Агнес, вся во власти гнева и презрения. — А ты, Шандор, где теперь твои великие духовные ценности? Они сгинули в пучине греха алчности, вот где они. Ты хочешь денег пусть не для себя, а для своей дочери. Ты согласен, чтобы она снималась в любом дрянном фильме, только бы ей за это хорошо платили.

— Алчность, — медленно повторил Шандор, тонкие черты его лица исказила гримаса ужаса, — алчность… Возможно, ты права. Я поговорю об этом с отцом Винсентом.

— Доставь себе такое удовольствие, Шандор. Побеседуйте, как парочка кардиналов. Возможно, отец Винсент даст тебе немного поносить свой красный головной убор, чтобы успокоить твою совесть. Я иду наверх. Я буду спать в комнате Мэгги.

— Брайан, — обратился Шандор к своему другу Келли, крестному отцу Мэгги. — Мы довольно хорошо узнали друг друга за прошедшие несколько лет, как ты думаешь?

— Конечно, Шанди. Я только жалею, что наши женушки не сумели поладить. Поэтому нам не удается встречаться семьями так часто, как мне бы хотелось. У тебя какой-то невеселый голос. Что-то случилось?

— Ничего особенного, просто я хотел попросить тебя об услуге как крестного отца моей девочки.

— Говори.

— Я написал письмо и хочу, чтобы адресат получил его через тринадцать лет, даже если я сам не смогу отдать его.

— Да ладно, хватит шутить.

— Я совершенно серьезен.

— И кто же этот таинственный адресат?

— Мэгги.

— Так ты говоришь о завещании?

— Для этого крестный отец ни к чему, Брайан.

— Хорошо, допустим, что тебя нет, но как насчет Агнес?

— Ее это не касается. Вот почему я могу рассчитывать только на тебя. Она обязательно должна получить это письмо в день своего восемнадцатилетия.

— Давай его сюда и забудь об этом, если только не передумаешь. Я спрячу письмо в моем сейфе в банке до ее восемнадцатилетия. Уж об этой дате я точно не забуду! Если, упаси бог, меня самого не будет, то я распоряжусь, чтобы Мэгги все же получила письмо. Когда у человека так много детей, он всегда следит за своим завещанием. Каждый год я кого-нибудь из детей лишаю наследства. Держу их в постоянном напряжении.

— Тебе не интересно узнать, что в письме?

— Разумеется, интересно, но ты не стал бы так беспокоиться, если бы хотел мне об этом рассказать.

— Благодарю тебя, Брайан, ты снял камень у меня с души.

— Я рад помочь, Шанди. Мы все любим Мэгги, ты же знаешь. Когда она приходит к нам, мои сорванцы никак с ней не наиграются. Что за забавная маленькая куколка ваша Мэгги! А теперь давай все же закажем ленч и поговорим о чем-нибудь более важном. Например, о моей игре в гольф.

9

Мария Шотландская стала первой женщиной, о которой доподлинно известно, что она играла в гольф. Накануне Дэвид Лин рассказал об этом факте Тессе, но теперь она размышляла, не была ли королева из рода Стюартов к тому же еще и первой из тех, кто насмерть замерз в своих покоях в Эдинбургском замке, или эту высокую честь приберегли для Тессы Кент? Тесса, как ей предписывал сценарий, стояла неподвижно в проеме высокого средневекового окна, откуда открывался вид на бездонную пропасть и базальтовые пики, — Мария Стюарт на девятом месяце беременности. Расшитое платье, великолепное ожерелье из черного жемчуга, которое королева Шотландии никогда не снимала, и подложенная на живот подушка не спасали от пронизывающего холода. Ни в одном уголке замка, включая высокие башни, невозможно было укрыться от капризов неласковой шотландской погоды. Он стоял на горе, возвышаясь над городом, открытый всем ветрам с моря.

Тесса тщетно убеждала себя, что сейчас середина июня 1566 года, и ни одна женщина той эпохи, включая и крепкую, с горячей кровью королеву, не может дрожать от холода. Увы, сама Тесса была слишком избалована калифорнийским климатом. Ей никак не удавалось проникнуться духом эпохи. Макбет убил Дункана совсем недалеко от того места, где она сейчас стоит. Нет, невозможно, с самого приезда съемочной группы в Шотландию она могла согреться только в постели под двумя теплыми пледами.