Я покорю Манхэттен - Крэнц Джудит - Страница 54

— Дорогой, — взволнованно начала она, — я только что обнаружила такое превосходное местечко, где все мы сможем переждать это страшное лето. И, представляешь, всего в нескольких кварталах от твоего офиса…

Августовская жара в общем-то нормальное явление для Нью-Йорка, как подтвердит вам любой житель города, добавив, что сентябрь тоже бывает не лучше. Песня «Осень в Нью-Йорке» должна была бы оговаривать, что имеется в виду октябрь: подобно парижанам из «Апреля в Париже» нью-йоркцы только в это время могут достать свои зонтики, плащи с теплой подстежкой и галоши.

Как бы там ни было, но в течение пяти недель Мэкси, Рокко и Анжелика имели благословенную возможность укрываться в прохладе «Сент-Риджеса». Хотя Рокко и отдавал себе отчет, что один только счет за обслуживание в номере превышал его недельную зарплату, он приказал себе не возражать. Ведь, как к этому ни относись, никто не давал ему права заставлять девочку страдать в душной мансарде. Когда спадет жара, у них еще будет достаточно времени, чтобы возвратиться домой.

— Я думаю, сегодня вечером уже можно перебираться обратно, — как-то в конце сентября обратилась Мэкси к мужу, когда он собирался на работу.

— Да? А я полагал, что ты вознамерилась просидеть здесь до первого снега, — улыбнулся Рокко, взглянув на ее раскрасневшееся счастливое лицо и слегка пожевав губами кончик ее дерзко вздернутого носа.

— Мне надоело обслуживание, — промурлыкала она, умудряясь языком лизнуть ямочку на его шее, которая приходилась как раз между двух пуговиц рубашки, под самым галстуком. При этом Мэкси совершала этот маневр, держа Анжелику.

— Постараюсь прийти пораньше, чтоб помочь тебе упаковаться.

— Не беспокойся, дорогой, у меня впереди целый день, и потом прислуга обещала основную часть работы взять на себя. Так что можешь прийти в обычное время и забрать нас отсюда.

Явившись вечером в гостиницу, Рокко застал жену с ребенком уже в фойе.

— Все в порядке! — сияя, объявила Мэкси.

Все трое сели в подъехавшее такси, портье, вручил водителю адрес и на прощание помахал им рукой.

— Чего это мы едем в сторону центра? — удивленно спросил Рокко.

— Мне хотелось, чтоб мы сперва заехали к моим родителям, — нарочито бодро ответила Мэкси.

— Неужели? Тогда почему мы проехали ваш дом? — невозмутимо продолжал Рокко, уже сообразивший, что Мэкси по своему обыкновению, должно быть, подготовила для него очередной сюрприз, которые она обожала: точно так же она втайне научилась готовить его любимые тарталетки, изготовила самодельные рамки для его набросков и приобрела для Анжелики старомодную распашонку с целым каскадом викторианских кружев, в которой девочка неожиданно предстала перед ним как-то вечером.

— Потому что сегодня они в гостях у Тоби, — туманно объяснила Мэкси.

— А Тоби в гостях у своего друга?

— Конечно, — обрадовалась Мэкси. — Какой ты у меня умный. Я и замуж вышла за тебя именно из-за твоего острого ума, а вовсе не из-за твоей невыносимо гордой красоты.

— Да? Мне казалось, что это я женился на тебе, после того как ты подзалетела. По-моему, и другие того же мнения, — возразил Рокко, заранее предвкушая очередной розыгрыш, который читался в ее глазах.

В действительности же это не она, а он уступил ей, как это могло быть только в сладком счастливом сне. Временами, так же как сегодня, молодая жена казалась ему воплощением очаровательной игривости, устоять перед которой он не мог.

— Не сейчас, милый. Здесь все-таки ребенок, — прошептала Мэкси.

Такси внезапно затормозило перед красивым жилым домом на Семьдесят шестой улице между Пятой и Мэдисон-авеню. Поднявшись на лифте на пятый этаж, они прошли широким коридором до двери, где Мэкси остановилась и позвонила. На звонок открыла любезная горничная в форменном платье.

— Что, здесь никого нет? — оглянулся Рокко, стоя посреди большой, отличной планировки комнаты: белые стены прекрасно гармонировали с мебелью коричневато-терракотовых тонов, которая почему-то сразу пришлась ему по душе.

— Вышли, наверное, — ответила Мэкси, тут же удаляясь в прихожую. — Эй, есть тут кто-нибудь? — позвала она.

— Давай все-таки подождем в гостиной, а?

— Да нет, дорогой. Они, наверное, где-то тут, — отозвалась Мэкси из прихожей.

Рокко двигался следом за ней, в то время как она перелетала из комнаты в комнату, элегантно обставленные, но совершенно нежилые: детская, огромная спальня с кроватью под балдахином, застеленной старинным стеганым покрывалом, и сверкающая кухня, где уже вовсю орудовала горничная. В небольшой столовой, покрашенной в красный цвет, круглый стол в провинциальном французском стиле оказался почему-то накрытым для двоих: здесь Рокко наконец настиг Мэкси и попробовал задержать.

— Остановись. Нельзя в самом деле носиться по чужому дому. Даже тебе! Или ты придумала эту вечеринку в виде сюрприза?

Она увернулась и пошла дальше, по-прежнему неся Анжелику.

— Погоди. Есть еще одна комната. Может, они там прячутся.

Мэкси открыла дверь, и Рокко шагнул и ярко освещенное помещение, где не было ничего, кроме его рабочего стола, стоявшего посредине, его стула и всего набора орудий труда, которым он пользовался, — все разложено так, как он привык.

Мэкси, сияя, обернулась к нему.

— Не думай, что все это появилось тут за одну ночь, — с гордостью произнесла она.

— Это?..

— Наш дом! Вот тебе и сюрприз, вот тебе и вечеринка. Да, с сообразительностью у тебя туговато! — с издезкой заключила она.

— Ты ведь знаешь, что я говорил насчет подарков от твоих родителей… Как же ты могла так поступить, Мэкси? — тихо спросил Рокко.

— Я с уважением отношусь к твоим словам. Но эта квартира не имеет никакого касательства к моим родителям, — ответила она с довольной улыбкой.

— Но откуда она?

— От меня. От меня — тебе. От меня — мне. От меня — Анжелике.

— То есть как это «от меня»?

— Из денег, положенных на мое имя. Отец открыл счет, как только я родилась. После последнего дня рождения я получила право нм распоряжаться. Еще одним я смогу пользоваться с двадцати одного года, потом — с двадцати пяти… У Джастина и Тоби тоже есть свои. Это просто такой способ оставить своим детям кое-что, пока ты еще жив, чтобы потом правительство не заграбастало себе все, — пояснила Мэкси, не слишком вдаваясь в детали, о которых не была осведомлена.

— Что, отец, который знает тебя как облупленную, дал тебе в руки столько денег? — усомнился Рокко.

— Ну, он же открыл счет, когда еще ничего не знал. А потом уже ничего нельзя было изменить. Иначе, я полагаю, такой суммы он бы мне не доверил. И был бы не прав. Потому что никаких экстравагантностей я себе не позволяла, учитывая мое состояние.

— Какое это?

— А такое, что у меня все-таки пять миллионов.

— Пять миллионов?

— Ну да. Честное слово, Рокко. А истратила я за все это время, включая сюда и стоимость купленной мною квартиры, даже меньше трех четвертей одного миллиона.

— Три четверти миллиона?

— Но это же совсем маленькая квартира… только-только для нас троих, — стала терпеливо объяснять Мэк-си, видя, что Рокко сегодня не слишком быстро соображает. — А когда у нас появится еще ребенок, мы тут же переедем.

— А что, ты ждешь ребенка? — как можно безразличнее спросил Рокко. — Еще один сюрприз сегодня?

— Слава богу, нет.

— Тогда пошли!

— Куда это?

— Обратно в Сохо. Если я отказался принять хоть что-нибудь от твоих родителей, то неужели ты думаешь, что я приму этот… подарок от тебя, — бледный от бешенства спросил Рокко, оскорбившись до глубины души.

— Но мои родители не имеют к этому никакого отношения! Ведь это Я купила и обставила квартиру — на свои деньги! Имею я, в конце концов, право распоряжаться собственными деньгами или нет? И потом, это же все для нас, тебя и меня.

— Мне очень жаль, но я не могу согласиться, Мэкси. Это полностью исключено. Жертвовать своими убеждениями я не намерен.