Я покорю Манхэттен - Крэнц Джудит - Страница 34

— Ничего, ма. Другого выбора у тебя просто нет, — задумчиво произнесла Анжелика. — Послушай, а ты серьезно влюблялась?

— На такие вопросы я с утра не отвечаю.

— Если я его когда-нибудь встречу… Ты как думаешь: Вуди Аллен не слишком стар для меня?

— Да нет. Но не думаю, чтобы он захотел с тобой связываться.

— Никто не хочет, — печально отозвалась Анжелика.

— Это болезнь века, — пояснила Мэкси. — Что бы сие не означало.

— Да, — согласилась Анжелика, почти догадавшаяся, как ей казалось, о причинах этого явления. — Так ты правда идешь утром в офис? Ужас! Ну, в общем, удачи тебе, Мэкси.

— Спасибо, дорогая. А ты сегодня что, по магазинам отправишься?

— Надо навестить школьных друзей: Армани, Крицию, Рекеля, Верзейса, Камали… А уж потом покупки. Знаешь какие?

— Боже, как бы я хотела быть такого же роста, как ты! — вздохнула Мэкси.

— А мне кажется, тебе вполне подходит твой собственный. Мне нравится мама среднего роста. Рядом с ней чувствуешь себя взрослой.

— А я и не знала, что ты этого и так не чувствуешь, — проворчала Мэкси.

Глава 9

Редакция ежемесячника «Индустрия одежды» все еще располагалась на прежнем месте, на Сорок шестой улице между Шестой и Седьмой авеню, — там же, где Зэкари в свое время снимал помещение для первого офиса «Эмбервилл пабликейшенс». Тогда журнал только-только вставал на ноги, но здание уже выглядело довольно обшарпанным, впрочем, не больше, чем его ближайшие соседи. С тех пор здесь, в сущности, ничего не изменилось, если не считать, что обшарпанность перешла в ветхость. Правда, Мэкси умудрилась ничего этого не заметить, пока разыскивала офис и объявляла о своем прибытии дежурному администратору.

— Я мисс Эмбервилл. Будьте добры сообщить о моем приезде главному редактору.

— Он вас ждет?

— Просто сообщите ему мое имя — Мэксим Эмбервилл.

Через считанные секунды Роберт Фредерик Финк уже сбегал вниз по ступеням к конторке администратора в тесной приемной. Круглый и розовенький, лет шестидесяти пяти, а может и семидесяти, одетый с иголочки, он излучал неподдельную радость.

— Мэкси! — закричал он. — А ну-ка обними своего дядю Боба. Готов держать пари, что ты еще помнишь, как мы выиграли тысячу двести «баксов», когда поставили на Экзакту? Прошу в мой офис… расскажешь, как живешь… ведь столько лет прошло.

— Да немало, — ответила Мэкси, наконец освободившись от дружеских объятий. Честно говоря, она совсем не помнила дядю Боба, но зато хорошо запомнила те скачки.

— Боже, кажется, что все это происходило вчера. Осторожно, дверь очень туго открывается.

Мэкси кое-как протиснулась в офис главного редактора и замерла на месте: в помещении среднего размера стояли восемь столов и каждый был буквально завален до потолка грудами самых разнообразных бумаг. Тщательно уложенные, они каким-то образом умудрялись держаться без каких бы то ни было подпорок, а узкий проход между столами позволял пробраться к редакторскому (девятому!) столу, стопки бумаг на котором были значительно ниже. Боб Финк любезно усадил ее на единственный предназначавшийся для посетителей стул, затем с трудом обошел свой стол и с комфортом уселся в кресло.

— Никогда не признавал никаких картотек, Мэкси. Кладешь туда что-нибудь и забываешь. И пиши пропало. Все равно что взять и сжечь. А тут другое дело. Ну назови мне любой документ, какой тебе надо.

— Хм? — Мэкси потянула за конец клетчатого шерстяного шарфа и сложила на груди руки.

В голове мелькнула мысль: если я чихну, бумажный вал погребет меня, и на поиски уйдет не меньше недели.

— Давай, любая бумага — счет, расписка, финансовый отчет…

— Номер «Би-Би» за любой месяц 1954 года.

— Не пойдет. Слишком легкая просьба.

— Квитанция за оплату бумаги в… июне 1961 года.

Боб Финк поднялся, сурово оглядел бумажный мон-блан, затем протиснулся к одному из столов и с подлинным артистизмом вытянул из фундамента «минарета» несколько «кирпичиков», не потревожив самого здания.

— Пожалуйста, вот и квитанция. Кстати, бумага тогда стоила гораздо дешевле.

— Невероятно! — широко улыбнулась Мэкси. — А можно было бы мне поглядеть на какой-нибудь номер «Би-Би», желательно последний?

Круглое лицо Боба вытянулось.

— Да это проще простого, но только мне за него стыдно. С тех пор как «Блузон Нуар» недавно перешел в наступление…

— Кто?

— Джон Фэрчайлд. Французские дизайнеры окрестили его «Блузон Нуар», то есть рокер в черной кожанке. Он получил это прозвище потому, что действительно держал их в черном теле. Но что он сделал для роста тиража «Женской одежды»! Это не человек, а метеор, милая моя! Ну а наши рекламодатели, как только увидели такое дело, естественно, захотели размещать рекламу не у нас, а у него. И в довершение всего Фэрчайлд начал издавать еще еженедельник «Новости из мира обуви» — и наши «обувщики» сразу же перекинулись туда. Вот из-за всего этого… впрочем, кое-какая подписка на несколько лет вперед у нас еще имеется, а кое-кто из более мелких рекламодателей по-прежнему остался нам верен и явно получает удовольствие от лицезрения своих фотографий на обложке. Но, Мэкси, будем смотреть правде в глаза: «Би-Би» не просто переживает тяжелые времена. Сказать так — значит ничего не сказать. Если времена тяжелые, то ты все-таки жив. А «Би-Би» уже дышит на ладан. В общем, мы в реанимационном отделении, но больницу, увы, только что закрыли.

— И все-таки, можно мне взглянуть на последний номер? — снова повторила свой вопрос Мэкси, которая казалась не слишком обескураженной.

Боб молча посмотрел на тоненький журнальный номер с обложкой рискованно-красного цвета. На ней красовалось фото Джона Робинсона из фирмы «Робинсон Брэйд компани», а все материалы так или иначе были посвящены карьере мистера Робинсона, не считая нескольких страниц, отданных галантерейным новостям, и страничной заметки об использовании пуговиц в моделях Адольфо, иллюстрированной изображением манжеты с тремя пуговицами. Что касается рекламы, то в журнале было всего несколько захудалых объявлений, причем два из них принадлежали все той же «Робинсон Брэйд компани» и фирме, продававшей Адольфо пуговицы.

— Дядя Боб, вы что-нибудь слышали насчет вчерашнего заседания? — осторожно начала Мэкси, складывая жалкий журнальчик вдвое, чтобы по-хозяйски сунуть его к себе в сумочку.

— Одни слухи, разумеется, — ответил главный. — Ну, еще с полдюжины звонков. Или даже больше, дюжины две, наверное. С твоей стороны чертовски любезно прийти сюда и немного нас тут просветить. Твой покойный отец — да будет земля ему пухом — поступил бы точно так же. Я всегда знал, что рано или поздно это должно случиться.

— Но не случится, Боб! Я новый издатель «Бижутерии и бантов», и все вместе мы снова воскресим «Би-Би», как сделал бы мой отец, если бы был жив! — Порывисто встав, Мэкси чуть было не обрушила себе на голову кипу бумаг весом не менее тонны.

— Если нас ждет в итоге всего лишь второе место, то я, деточка, в эти игры не играю. Да ты садись, садись.

— Я серьезно говорю, Боб! Мы победим! Чем мы, скажи, хуже, черт подери, этого Фэрчайлда? Да мы все перевернем вверх тормашками и вывернем наизнанку… Не бойтесь, я не о вашем офисе говорю, — спохватилась Мэкси, — но…

— Мекси, — деликатно прервал ее Боб Финк, — наша индустрия не нуждается в нескольких ведущих изданиях. Ей достаточно одного. Причем ежедневной газеты — такой, как «Женская одежда». А ежемесячник совсем ни к чему. Ты же ведь не намерена выпускать еще одну газету?

— В общем, нет. А вот как насчет еженедельника? Мы ведь могли бы делать его лучше, чем наши конкуренты.

— Но они дают в нем материалы и фото, не использованные в ежедневной газете… иногда статьи делают чуть длиннее, пускают цвет, но для них эти дополнительные расходы не проблема. Банк дает Фэрчайлду любые деньги, хотя подписчиков у него всего десять тысяч. В основном ведь все это реклама, красивые большие фото, — вздохнул он. — Видно, я старею. Как-то мне не по себе от нынешних красоток, демонстрирующих мужское нижнее белье. Что случилось, простите, с трусиками?