Я покорю Манхэттен - Крэнц Джудит - Страница 112

— Бывают моменты, особенно на работе, когда я действительно чувствую себя одной из… Боже, какое это счастье — быть, как все. То, что я из семьи Эмбервиллов, конечно, значит, что я богата. Но никто ведь толком не знает насколько. А это как раз та деталь, которую американцы просто обожают: им непременно надо знать, сколько долларов ты стоишь. И не только америкацы. Это интересует всех. И все из-за этого с ума сходят. Ну я ладно. Но представляешь, каково придется Анжелике? Я-то уже, по крайней мере, взрослая и сама знаю цену и себе, и своим друзьям. А бедной дочурке предстоит пройти через все соблазны, когда на нее со всех сторон будут пялить глаза. Слава богу, пока она всего лишь обычная девочка.

— Может, и обычная, но уже не маленькая, — заметила Инди. — Во всяком случае, последний раз, когда я ее видела, она мне такой не показалась. А было это, между прочим, сегодня утром.

— Ей всего двенадцать с небольшим, — не сдавалась Мэкси.

— То есть скоро будет тринадцать. Так что гляди в оба! Гормоны дают о себе знать. Тем более что она будет и богатой и безумно красивой: у ребенка в жилах как-никак кровь Сиприани. Ты, Мэкси, хотя тебе почти тридцать, чертовки мила. — Инди окинула Мэкси с ног до головы профессионально оценивающим взглядом. — Но, извини, никакого сравнения с Анжеликой..

— Можешь не извиняться, тоже мне подруга. В конце концов, я ведь и выходила за Рокко только из-за его красоты.

— Ну, если мне не изменяет память, то не только.

— Самое худшее в старых друзьях — это что они не настолько великодушны, чтобы какие-то вещи просто не помнить. Если хочешь, то Рокко всю жизнь был жалким брюзгой, но с годами он сделался совсем невыносимым. Он прямо соткан из недостатков, так что трудно выбрать, что в нем самое отвратительное. Все-таки, я думаю, это его неблагодарность. Недавно я вылечила его от простуды, а он даже не позвонил, чтобы поблагодарить.

— Ты что, знаешь, как лечить простуду? Это же очень ценно, наука годами бьется над той же самой проблемой, — с сомнением в голосе прокомментировала Инди.

— Не все простуды, а только некоторые. И еще, я почти готова была купить ему кучу всяких подарков за то, что он сделал для Джастина. Правда, не купила, потому что как раз тогда осталась без денег, но все равно. У него отвратнейший характер.

— А мне Рокко всегда нравился, — решительно заявила Инди. — Во всяком случае, думаю, он и сейчас божественно красив.

— Да, некоторые, наверно, так и считают, но сколько это может продлиться? Красота, увы, не долговечна. Даже твоя, — добавила Мэкси сочувственно.

— А теперь, дорогая, расскажи-ка о своей сексуальной жизни, — потребовала Инди, в упор глядя на Мэкси своими бирюзовыми глазами. — Сдается мне, что-то тебя все время гложет. Слишком ты чувствительна к этой теме, да и раздражена не в меру. Зная тебя, могу предположить, что на твоем горизонте появился кто-то новый?

— Хм! У кого это в наши дни есть время для секса? Я уж о нем и думать забыла. Поработай, как я, увидишь, что сексуальный аппетит тут же пропадает — и главное, это совсем не жалко.

— Ах, вот оно что! Отсутствие либидо. Правда, с другой стороны, это единственное известное мне средство удержать тебя от опрометчивых шагов. Помни, что ты дала обет никогда больше не выходить замуж.

— Да мне и не за кого. Или, точнее, зачем? Кто это говорил: «Я был мужчиной, и я был женщиной — по-моему, на свете должно быть еще что-то получше»? Именно таково мое нынешнее отношение к замужеству.

— Мне кажется, ты все перепутала. Разве не Таллудах Бэнкхед говорил: «У меня был мужчина, и у меня была женщина — по-моему, на свете должно быть еще что-то получше»?

— Неважно, — отмахнулась Мэкси. — Ты знаешь, о чем я.

— Если по-честному, то нет. Я, например, больше всего на свете хотела бы выйти замуж, — мечтательно произнесла Инди.

— Естественно, ты же этого не пробовала. Поэтому тебе и хочется. И потом Тоби в тысячу раз лучше любого из моих мужей. Но как тебе удастся его уговорить, другое дело.

— Да, но тогда я становлюсь твоей невесткой. Не знаю, смогу ли я с тобой ужиться при твоем теперешнем пессимистическом взгляде на мир. Ну-ка, выше голову! Если в «Би-Би» все разлетится на куски и ты станешь в результате дико, до неприличия богатой, то всегда сможешь пожертвовать все свои деньги на благотворительность. Или создать свою собственную секту. Или выкупить у Гетти его бизнес. Впрочем, нет, на него у тебя не хватит. Но киностудию ты точно сможешь купить, а это самый быстрый способ расстаться с деньгами.

— Почему бы тебе не написать роман под названием «Непрошеные советы»? Или, может, другой — «Я тоже украшаю витрины»? — предложила Мэкси, слегка ущипнув Инди за ее обожаемый миллионами кинозрителей нос. — В общем, спасибо за заботу, но, видишь ли, я ведь и сама занимаюсь шоу-бизнесом…

Мен Рэй Лефковитц и Рэп Келли, партнеры Рокко, сидя за ленчем в ресторане «Перигор-парк», незаметно прислушивались к разговору, который за соседним столиком вела Мэкси, всячески обхаживая представителя по рекламе от такой важной фирмы, как «Сигрэм». Долетевший до них голос по силе своего воздействия напоминал хорошую дозу нитроглицерина, от которой мороз прямо-таки пробирает по коже: в его модуляциях слышалось что-то пьяняще наркотическое и вместе с тем сугубо деловое, что не позволяло им перейти ту грань, за которой их можно было бы счесть обольстительными.

— У нас уже имеются все демографические выкладки, Джордж. Мы получили их одними из первых. — Голос Мэкси звучал почти заговорщически, но у нее это получалось искренне. — Конечно, времени на сбор информации потребовалось немало. Зато теперь мы знаем: четыре миллиона наших читательниц — это в основном работающие женщины, ъ большинстве замужние, имеющие детей. Средний возраст — от девятнадцати до сорока четырех, средняя годовая зарплата — двадцать шесть тысяч долларов. В минувшем году это составляло примерно двадцать два процента всех доходов, приходившихся на долю американок. И еще, Джордж, наши читательницы отнюдь не трезвенницы. Главная причина, заставляющая их покупать «Би-Би», — удовольствие от чтения журнала. Впрочем, вы уже об этом осведомлены. Но вот известно ли вам, что семьдесят процентов из них во время чтения держат журнал в одной руке, а рюмку с выпивкой — в другой? Расслабляются после работы, просто сидят и ждут, пока приедут домой их мужчины, или, может, готовят ужин — тут полной ясности еще нет, но данные эти мы вскоре получим. «Би-Би» — просто не тот журнал, который читают, находясь на диете или решив завязать со спиртными напитками. Для этого наша типичная читательница слишком себя любит и ублажает — изо дня в день. Она привыкла к праздникам… и, если праздновать нечего, она сумеет найти подходящий повод.

— Но она, по-вашему, все-таки не алкоголичка, Мэкси? — поинтересовался Джордж.

Мэкси слегка развернулась в его сторону, правда, постаравшись, чтобы это не бросалось в глаза, но не упустив при этом возможности продемонстрировать во всей красоте свои ножки, грудь, плечи и прическу, равных которым — по крайней мере в зале ресторана — явно не было.

— Для столь привлекательного мужчины у вас потрясающее чувство юмора, — заметила Мэкси с той дьявольской издевкой, которая в сочетании с очаровательной лестью не позволяла ему понять, что в конце концов она имеет в виду (даже ночью, когда он вспоминал об их беседе). — У замечательных во всех отношениях мужчин юмора как раз не хватает.

— Целиком разделяют ваш подход, — уверил ее Джордж, судорожно пытаясь сообразить, куда она клонит. — Демографические данные интересные. Весьма интересные. Четыре миллиона женщин — и все потягивают виски и читают «Би-Би».

— Но, Джордж, я никогда этого не говорила. Только семьдесят процентов из моих четырех миллионов пьют виски во время чтения «Би-Би». Другие делают в это время что-то другое. А пьют уже потом. Вот почему у меня так много клиентов, которые хотят на следующий год купить заднюю обложку для рекламы своего виски.