Весенняя коллекция - Крэнц Джудит - Страница 24

Я приняла душ, вымыла голову и снова забралась в кровать. Так расслабиться можно только в отеле, когда нет срочных дел, не надо никуда спешить. Париж никуда не денется, а девчонки, я уверена, еще спят. У них нет моей танцевальной закалки, а уж про стиль я и не говорю. Когда я стала вспоминать со всеми подробностями свой вчерашний триумф, зазвонил телефон.

– Фрэнки? – Звонила Габриэль. Я постаралась ответить так, будто она меня разбудила. Она не стала утруждать себя извинениями и продолжала:

– Марко Ломбарди просил, чтобы вы привели девушек к нему в мастерские сегодня днем.

– Что? – Сонное настроение как рукой сняло. – Мои девочки будут работать с ним почти две недели, а прилетели они только вчера, как вам известно.

– Ерунда, – отрезала она. – Я договаривалась с Джастин, и в контракте было указано, что она будет с ними все время. Теперь контракт нарушен.

– Это Некер велел вам позвонить мне? – спросила я, уже вне себя от ярости. Разговоры о «нарушении контракта» всегда приводят меня в такое состояние.

– В этом не было нужды. Сегодня я с ним не разговаривала, но, Фрэнки, вы прекрасно понимаете, что у вас есть некоторые моральные обязательства. Ломбарди просто хочет посмотреть на девушек, оценить их способности, о работе речи не идет. Одним словом, Марко хочет понять, чего можно от них ожидать. В конце концов, успех коллекции во многом зависит от них.

– От троих из тридцати? Все зависит от Ломбарди, а не от них.

– И тем не менее, – настаивала Габриэль, – опыта у них нет, поэтому Ломбарди нервничает. Не забывайте, Фрэнки, одной из них предстоит работать с ним несколько лет, а они пока что даже незнакомы.

– Послушайте, Габриэль, либо речь идет о нарушении контракта, либо он просит об одолжении, так что вы уж решите, что выбираете. Джастин отсутствует, потому что больна, так что можете привлечь к ответственности меня.

– Но морально…

– Габриэль, не говорите со мной о морали. Этот номер не пройдет. Я сделаю все, что в моих силах, потому что вообще-то я милый и доброжелательный человек. Но, боюсь, девушки так измотаны, что сегодня им, возможно, нужен отдых. Сами понимаете, такая разница во времени.

– Но вчера у них нашлись силы пойти танцевать.

На мгновение я лишилась дара речи. Не ожидала, что Альбер, наш галантный сопровождающий, который тоже, кстати, танцевал, нас заложит. Но, видно, он должен докладывать обо всем начальству.

– Всем известно, что физические упражнения помогают преодолеть разницу во времени, Габриэль, – ответила я холодно и невозмутимо. – Я зайду к девушкам и сообщу вам о результатах через час.

Черт, как же я ненавижу шантаж! Но у Габриэль были серьезные основания. Была бы я Марко Ломбарди, я бы тоже сгорала от нетерпения. Да, у него есть еще двадцать семь манекенщиц, но на самом деле он может быть абсолютно уверенным только в наших троих.

Если бы Ломбарди уже имел свой дом моды, он бы давно знал, с кем ему предстоит работать, особенно если бы он понравился девушкам. Будь он знаменитым кутюрье, девушки бы бились за право участвовать в его показах. А пока он неизвестен, ему приходится довольствоваться теми, кто сейчас свободен. Когда супермодели (как же я ненавижу это слово!) поднимаются на вершину Олимпа моды, они предпочитают уделять модельерам как можно меньше внимания. Да, конечно, они профессионалки и работяги к тому же, но их просто приучили себя идеализировать и относиться к себе слишком серьезно. Тоже мне Майклы Джорданы и Чарльзы Баркли!

Будь я модельером, я бы предпочла выставлять свои работы на манекенах или просто на вешалках, чем проходить через весь кошмар работы с манекенщицами. Слишком давно я в этом варюсь, все знаю – и про истерики за пять минут до показа, и про скандалы моделей со своими дружками. Так что я со злорадством решила, пусть его, этого Ломбарди, хочешь с ними возиться – возись.

Очень скоро они станут такими же капризными и неуправляемыми, как Карла, Амбер, Шалом, Бранди, но пока что они в моей власти. Мы с Джастин давно признались друг другу, что ничего удивительного не видим в сообщениях о полтергейстах, устраиваемых чаще всего девочками-подростками.

Я обзвонила всех троих и велела им быть готовыми через час. Потом позвонила в регистратуру и справилась о том, где мне найти Майка Аарона и Мод Каллендер, которые имели полное право присутствовать при встрече. Они сидели за ленчем внизу, в «Реле Плаза», этаком парижском подобии венецианского бара «У Гарри», так что их я известила. Потом я попыталась дозвониться в агентство, чтобы и Джастин была в курсе событий. Там к телефону никто не подошел, но у меня не было времени беспокоиться по этому поводу.

Как только Эйприл, Джордан и Тинкер узнали, почему я их разбудила, они тут же стали рваться в бой – так им не терпелось увидеть коллекцию и, кроме того, хоть об этом они и помалкивали, произвести впечатление на Ломбарди. Ведь скорее всего именно он, а не Некер будет выбирать, с кем он станет работать дальше.

Оставалось только сожалеть о том, что Джастин так и не удалось выведать у Габриэль, кто именно здесь заказывает музыку. Мы знали только, что выберут одну победительницу, но кто будет выбирать – это для нас было загадкой. Одеваясь в темно-зеленый шерстяной костюм, в котором я выглядела почти всемогущей, я подумала, что, даже знай я, как все будет происходить, это бы мне мало помогло – ведь я болею душой за всех троих.

Нас шестерых ждали два лимузина. До мастерской Ломбарди было меньше квартала, но раз в контракте сказано, что лимузины предоставляются, значит, они предоставляются.

Габриэль ждала нас в крохотном холле, и мы все поднялись наверх – я, Майк и Мод, девушки сзади. Джордан чуть приотстала. Она что, опять задумала какой-то супервыход? И кто это ее научил, что звезда всегда появляется последней? Интересно, а какой он, этот Ломбарди? Как-то раз я видела его на фотографии в каком-то журнале мод, но было это несколько лет назад. Лица помощников знаменитых модельеров почти неизвестны публике, ведь модельеры стремятся выставить напоказ только себя и вообще стараются умолчать о том, что работают с ассистентами.

Носит ли Марко Ломбарди белый смокинг, так любимый многими модельерами, или носит пиджак на майку, как Кальвин Кляйн или Джордже Армани, или это роскошно одетый, изысканный джентльмен вроде Оскара де ла Рента? Но я никак не представляла себе, что он окажется таким, каким я его увидела.

Да, этот парень великолепен. Все мы, даже те, кому не посчастливилось родиться итальянками, знаем про итальянских мужчин. А когда они – жгучие брюнеты и похожи на флорентийцев эпохи Возрождения, как Марко Ломбарди, это вообще ни с чем не сравнимо. Ломбарди выглядел моложе, чем я ожидала, двигался легко, как танцовщик, и красив он оказался настолько, что порядочная женщина вроде меня может глядеть на него только с завистью, жалея о том, что такая красота досталась мужику. На нем были обычные поношенные джинсы, старая розовая рубашка «Брукс Бразерс», ярко-красные носки и потрясающе элегантные коричневые туфли. Он выглядел настоящим денди, который отлично умеет играть со своей одеждой. Интересно, а как он одевается для встречи не с толпой американцев, а с кем-нибудь наедине?

Габриэль пыталась представить нас по-французски чинно, Марко вел себя по-итальянски шумно и восторженно, поэтому то, что могло быть напряженным моментом, прошло легко и весело, и я чувствовала, как мгновенно расслабились мои девочки.

Они сразу оказались во власти его обаяния. А он увидел в них красоту, изыск, изящество и давал понять это взглядом, улыбкой, жестом. «Такие красавицы, просто совершенство!» – восторгался он и тут же стал вести себя с ними как безобидный мальчишка-шалунишка, поддразнивать их, шутить.

– А вы, – сказал он уже серьезно, повернувшись ко мне и взяв мои руки в свои, – вы оказались просто подарком, нежданным сюрпризом. Я ожидал увидеть некую даму постарше и не столь… – И тут он изобразил в воздухе некую фигуру с пышным бюстом и осиной талией. – Неужели из такой женщины решили сделать дуэнью! Роковая ошибка! Опасаться меня следует прежде всего вам, а не этим милым цыпляткам.