Страсти Земные - Крабов Вадим - Страница 18

   - А зря! - Зина повеселела, - они бы попытались отомстить. Все, домой! Слона съем. Не обижайся на меня, хорошо?

   - Проехали. И поехали, сам бегемота проглочу, - ни тебе "поклянись, что ты ни при чем" и все остальное. Действительно хорошо.

   У Михаила Ивановича Мережко, следователя городской прокуратуры, была нелегкая задача. По распоряжению прокурора явным бандитским разборкам на даче надо было придать характер бытовухи. Двойное убийство, один тяжело ранен. Огнестрелы из ранее засвеченного оружия, убит сын председателя совета районных депутатов. Сделать это нелегко, но можно, бумага все стерпит. Главное - не привлечь областную прокуратуру, хлопот не оберешься. Михаил Иванович понимал это прекрасно и полностью поддерживал начальство. Дело в принципе можно считать раскрытым, убийца сознался. Только ментовский следак Хром чего-то мудрит. Он в тот день дежурил на вызовах и поехал с первой бригадой.

   Ну чего человеку надо! И там несоответствие нашел, и здесь. А когда оно гладко бывает? Более того, опросил соседей, а там ближайшие за двадцать домов живут, пенсионеры, и они якобы видели бегущего по улице человека. Он бежал в сторону событий за несколько минут до неясных хлопков. Описать не смогли - далеко находились и не обратили внимания. И не вспомнили бы, ели бы посланный Хромом опер их не разговорил. А туда ли бежал, а был ли он на самом деле тот бегун - неизвестно. Вполне могло померещиться старикам.

   "Вовремя я забрал дело, а то еще что-нибудь накопал бы", думал Мережко, заполняя бумаги. Хром отличался умом, дотошливостью, стремлением найти и главное наказать преступника. За это и ценили но, как говорится: всему свое время и место. "Нужные" дела у него просто забирали. Повозмущается и плюнет - выше головы не прыгнешь. Склонностью к возмущенным рапортам он не отличался.

   Признание есть, улики в целом подтверждают признание, нужная баллистика скоро будет, определят вменяемость обвиняемого и в суд. Дело закрыто.

   Михаил Иванович облегченно откинулся на спинку стула с мягким толстым сиденьем. Геморрой не давал покоя, придется сдаваться эскулапам. Боязно.

   Три дня пролетели незаметно. Я сидел в интернете или в астрале. Зина раз в день забирала у меня ноутбук пообщаться в соц сетях и возвращала обратно. Такой интерес к всемирной паутине я объяснил попыткой найти себя. По-моему она этого боялась, но не препятствовала. Главное, что я дома, остальное потом. Я, ловя на себе её взгляды, понял утверждение Фионы: девушка действительно ждала. Без кокетства. Не то, что мне так прямо стыдно перед Лизой, дома я ей изменил с гостиничной горничной. С Витаром как-то расслабились в поездке, и совестью от этого не страдал, а просто... не хочется Зину обнадеживать. Для неё это серьезно. Да и не до секса мне сейчас. Из дома выходил исключительно в лес на тренировки, предварительно проверив округу свободным сознанием, и на сигналку силу теперь не жалел.

   Похороны прошли с размахом при большом стечении народа. Мэр и безутешный отец двигали речи, поп отпел. На могилах Толяна и Бандероса поставили целые стелы. Город судачил про убийцу, что лучше ему из тюрьмы не выходить - отомстят. Неважно в своем уме он был или с катушек съехал. А могут и в тюрьме достать, и там от братвы не спрячешься.

   Эти слухи передавала мне Зина, да в инете я нарыл несколько блогов из Закутка подписанные крикливыми безличными никами. В них писали те же сплетни, ругали городские власти и утверждали о смычке оной с преступностью. Фактов, разумеется, не приводили. В местной печатной прессе напечатали длинные некрологи, по телевидению и радио прошли повторные передачи о трагедии. Как-то так совпало, что в день похорон на профилактику закрылись все городские увеселительные заведения, на федеральных каналах произошел сбой, а местные передавали только грустную музыку. Такой вот неофициальный траур.

   - Знаешь, как мы назвали твою кровать? - спросила как-то Зина за ужином.

   - Кто мы и какую еще кровать?

   - Медсестры в реанимации койку, на которой ты лежал - заговоренная! - сказала, не дождавшись моего "Как?".

   Сразу пояснила:

   - На ней Верес лежит, и ты представляешь, пришел в себя! Выздоравливает поразительными темпами, как и ты, и память тоже потерял! Представляешь!?

   - Я поражен. Но представь себе, мне нет до него дела.

   - Зря ты так, он вполне нормальным парнем оказался. Меня не помнит совершенно, у него последние несколько дней как отрезало. Разговаривает вежливо и даже не матерится в отличие от соседей. Завтра его в хирургию переведут. Врачи говорят, что такой удачной операции и такого быстрого выздоровления после тяжелого огнестрела давно не видели.

   - Значит, ему повезло, может за ум возьмется.

   - Не знаю, - горько вздохнула Зина, - дружки им уже интересуются и не отпустит его Седой.

   - А вот это уже только от него зависит.

   Зина несогласно покачала головой:

   - Седой вопьется - не отстанет, и сына своего он любил, а в том деле много непонятного.

   - Интересно, - заинтересовался я, - слухи однозначные, Макрицкий всех завалил.

   - Дело-то закрыли, но Сережка мне говорил, что там есть непонятки и Седому кто-то их слил. Он грешит на прокуратуру.

   - А конкретней.

   - Ага, щас! Дождешься от братца подробностей, держи карман шире!

   На этом разговор увял. Уже за мытьем посуды, напомнила:

   - Не забыл, нам в четверг к психотерапевту.

   - Не нам, а мне. В этот раз один пойду, дорогу знаю. Хватит с меня психолога.

   - Кстати, а что ты ей сказал тогда? Она злая была, когда я зашла не то, что раньше: "Ваши отношения с Зинаидой Ивановной не складываются", - проворковала очень похоже, - противно!

   - Ничего особенного, что нервные клетки не восстанавливаются.

   Зина неожиданно закатилась. С трудом выдавила через смех:

   - Это про себя или про неё?

   - Про неё, а что? Да прекрати ты смеяться! Сама, почему спокойная вышла.

   Зина еле остановилась. Все еще продолжая прыскать, ответила:

   - Она быстро успокоилась. Мы просто поболтали о своем, о девичьем, тебе знать не обязательно. Нормальная женщина, когда не выпендривается. Своих проблем у неё выше крыши.

   Чего смеялась, я так и не понял.

   В четверг, когда я собирался выдвинуться к психотерапевту, в дом буквально влетел Сергей.

   - Задержись, надо кое в чем разобраться.

   - Но я к врачу опаздываю!

   - Подождет, это не долго. Скажешь, в милиции был. Или тебе официальную справку надо? Могу устроить в отделении.

   Я обреченно вздохнул.

   - Ответь мне, мил человек, как на духу, без протокола: где ты был в пятницу с пол одиннадцатого, до пятнадцати ноль-ноль.

   - Гулял в лесу, промок до нитки - Зина не даст соврать!

   - Ты мне горбатого не лепи, народный мститель! Думаешь, я не узнаю, как ты тех гавриков на "вертолетке" опустил! Присядь, поговорим.

   Мы сели на кухне. Я не волновался. Он относился ко мне настороженно - благожелательно с примесью ревности.

   - Зина о тебе хорошо отзывается, но мое предупреждение помни. Мне плевать спите вы или нет, - еще как не плевать! Фиона все видит, - главное не вздумай обмануть, она этого больше всего боится.

   Я кивнул, Сергей продолжил:

   - Ты очень странный тип. Сам посуди: свое имя ты якобы вспомнил, а ведь ничего из твоих слов не подтверждается! Конечно, пока рано судить, но по базам все московские Егоры твоего возраста не потеряны или не заявлены. Жду бумажных подтверждений. От соседей по поводу якобы стройки, автобусов и так далее пока ни слуху, ни духу, но тоже время терпит. С другой стороны ты, неизвестно кто, избиваешь четверых наших братков-спортсменов. Какого! За честь Зины, конечно, спасибо, но зачем дальше полез!?