Ворон, колдунья и старая лестница - Снайдер Зильфа Китли - Страница 25

— И что же? — нетерпеливо спросил Дэвид.

— Они почти всегда появляются в тех домах, где есть дети определенного возраста.

— Какого возраста? — спросил Дэвид.

Аманда повернулась к мальчику, но смотрела будто бы сквозь него.

— Моего возраста, — ответила она.

Глава 13

На следующее утро, когда Молли собралась ненадолго съездить в город, чтобы отвезти кое-какие картины, Аманда отправилась вместе с ней. Вернулась мачеха одна.

— А где Аманда? — спросил Дэвид.

— В библиотеке, — ответила Молли. — Приедет домой на автобусе.

— До сих пор в библиотеке? Я думал, она туда утром пошла.

— Да, так и есть. Но когда я за ней заехала, она пожелала там задержаться. Поэтому мы выяснили, какие маршруты автобусов нам подходят, и договорились, что она приедет на двухчасовом рейсе. В Стивенс Корнерс он будет в три часа.

Этим утром перед отъездом Аманда сказала Дэвиду, что собирается в библиотеку, чтобы провести исследование феномена полтергейста. Времени поговорить у них не было, поэтому все утро Дэвид гадал, что же девочка собирается найти в библиотеке. Ведь, как ему казалось, она и так уже знает о полтергейстах все, что только можно. Чем дольше он об этом думал, тем больше его разбирало любопытство, поэтому к полудню он решил прогуляться до автобусной остановки, чтобы встретить Аманду.

Автобусная остановка в Стивенс Корнерс располагалась на другом конце деревни, где проходило шоссе. Путь предстоял неблизкий, особенно учитывая августовскую полуденную жару и пыль. Когда Дэвид наконец добрался до навеса над остановкой, то ощутил, как вспотевшее лицо облепляет дорожная пыль. Изнемогая от жары и усталости, он опустился на скамейку, и тут как раз подъехал автобус, из которого вышла Аманда, как всегда совершенно невозмутимая. Конечно, в автобусе работал кондиционер, но невозмутимость Аманды скорее относилась к пассажирам, которые таращились на ее странное одеяние из лавки старьевщика и на центр силы, как она называла зеркальный треугольник у себя на лбу. Всем своим видом девочка демонстрировала, что понятия не имеет, чего это они все пялятся, а если бы даже и знала, то подобная назойливость на вызвала бы у нее ничего, кроме раздражения. Скучающее выражение лица Аманда сохраняла, пока автобус не отъехал достаточно далеко, но тут она заметила Дэвида.

— Дэвид, — воскликнула девочка и кинулась к нему навстречу, — ты представить себе не можешь, что я там разузнала!

— О полтергейстах?

— О том самомполтергейсте! О том, что живет в «Уэстерли»!

— И как тебе это удалось?

— Ну, я вспомнила, что дом был построен в 1895 году, а старик говорил, что полтергейст начал совершать свои проделки почти сразу же после его постройки. Поэтому я запросила подшивки всех местных газет начиная с 1895 года. Сначала мне отказывали, потому что я несовершеннолетняя, но наконец сдались, когда я соврала, что работаю над рефератом для школы, который мне надо сдать после летних каникул. Они только постоянно посматривали, не вырезаю ли я чего-нибудь из газет. И наконец я нашла, что искала. Это началось в сентябре 1896 года.

На обратной дороге Дэвид и думать забыл и про жару, и про пыль. Аманда рассказывала ему о совершенно невероятных событиях, происходивших в доме. В то время две пожилые дамы, жившие в нем вплоть до того дня, когда «Уэстерли» купила семья Стэнли, были еще маленькими: одной было двенадцать, а другой четырнадцать. Звали их Мейбл и Хэрриет, и до того, как поселиться в «Уэстерли», они путешествовали по всему миру. Отец их, мистер Уэстерли, работал на правительство, и его посылали в самые разные страны. Когда же он состарился и вышел на пенсию, то переехал в Вестерн Корнерс, чтобы спокойно прожить остаток жизни, занимаясь фермерством. Но стоило семье въехать в новый дом, как сразу же начались неприятности.

Поначалу полетели камни. Да-да, камни и галька так и летали по всему дому и по двору, иногда даже не один, а два камня разом. А бывало, что и градом летели в стенку. Потом по ночам стал слышаться странный шум, и по всему дому мебель стала передвигаться сама по себе. Когда же дошло до битья ваз, плафонов и стекол, вызвали полицию. В газете было интервью с горничной, жившей тогда в доме, которая утверждала, что самолично видела, как огромный плафон ни с того ни с сего поднялся в воздух, пронесся через всю комнату и вдребезги разбился о стену. Писали в газетах и о том, что в «Уэстерли» приезжали какие-то исследователи, и странные явления в доме пытались изучать даже два профессора университета.

— И что, нашли они, в чем причина? — спросил Дэвид. — Ну, я имею в виду, нашли они того, кто все это делал?

— Нет, — ответила Аманда. — Нет, никого они не нашли. Один из профессоров опубликовал статью в газете, в которой он возлагал вину на Хэрриет, старшую дочку Уэстерли, однако доказательств у него никаких не было. Им удалось обнаружить, что все это происходило только тогда, когда девочки находились в доме, но это не означает, что это они виноваты. Дело в том, что духу нужно получать от кого-то силу, и так сложилось, что этот дух получал силу от Хэрриет. В тот день, когда разбилось окно над парадным входом, а купидон лишился головы, Хэрриет спала в своей комнате, причем с ней там находились трое свидетелей, которые подтвердили, что она спала и не вставала с постели. В общем, было доказано, что она не виновата во всех этих безобразиях.

— И что же дальше?

— Ну, тогда мать семейства решила вызвать знаменитого медиума, то есть человека, умеющего говорить с духами. И вот эта женщина-медиум явилась и сказала, что в доме живет злой дух и что требуется провести специальную церемонию, чтобы очистить дом от этого духа. Однако к тому времени отец отослал девочек учиться в закрытую школу, и все странные явления закончились. То есть эту самую специальную церемонию так и не провели.

— Ничего себе! — сказал Дэвид. — Интересно, почему нам ни о чем не рассказали, когда мы покупали дом. Наверное, думали, что мы испугаемся и не купим его.

— Или они сами ничего об этом не знали, — сказала Аманда. — Все это произошло так давно, что большинство свидетелей либо уже умерли, либо переехали отсюда.

— Вот бы папа был здесь! — сказал Дэвид.

— Это еще зачем? — удивилась Аманда.

— Затем, что ему это было бы очень интересно. Ведь фактически это было историческое событие — о нем писали в газетах и все такое. И произошло это прямо в нашем доме!

Аманда остановилась, посмотрела на Дэвида и сказала лишь одно:

— Ах, Дэйви!

Но ее взгляд и интонация были более чем красноречивы.

— Послушай, Аманда, — сказал Дэвид, — я ничего не понимаю. Я не вижу ничего дурного в том, чтобы рассказать обо всем отцу. Ему действительно будет интересно, а кроме того, это не какая-то там тайна за семью печатями. Ну, об этом ведь даже в газетах писали, и всем это известно.

— Всем это былоизвестно, причем давно. А теперь об этом никто не знает.

— То есть ты хочешь сказать, что мы даже Молли не расскажем?

— Рассказать Молли? Да ты с ума сошел! Ты знаешь, какая она трусиха? Да после такого она и одной ночи в доме оставаться не захочет.

Дэвид об этом не подумал. В подобных обстоятельствах, пожалуй, и правда лучше было бы ничего не рассказывать отцу и Молли, но с другой стороны, он понимал, что поступать так очень нехорошо. Было бы так здорово рассказать об этом, и оказалось, что рассказывать никому, кроме младших, нельзя, а они слишком маленькие и ничего не поймут.

Когда они вернулись в «Уэстерли», Аманда сразу же ушла к себе в комнату, заперлась на ключ и весь вечер и большую часть следующего дня проторчала там, выходя только к столу. Дэвиду ужасно хотелось поговорить с ней, и пару раз он даже решился постучать в дверь, но она только кричала, чтобы он уходил, потому что она занята. Это было невыносимо.

Чем больше Дэвид думал о полтергейсте и обо всем, что рассказала Аманда, тем более интересные мысли и вопросы у него возникали.