Ловкие женщины - Крузи Дженнифер - Страница 14

— Ты лгал…

И она разбила шестую «сосульку».

— …потому что ты подлый…

Взмах и удар.

— …трусливый…

Взмах и удар.

— …ничтожный…

Взмах и удар.

— …скользкий…

Взмах и удар.

— …сукин сын, не желающий взять на себя ответственность за крах своего брака.

Она остановилась перевести дыхание. Полка опустела. Тим сжимал в объятиях четыре «сосульки».

Нелл вскинула подбородок:

— Немедленно отдай.

— Нет! — гордо заявил Тим. — Ни за что. Посмотри на себя! У тебя вид сумасшедшей!

— Немедленно отдай, — тихо повторила Нелл, — иначе я отберу силой и забью тебя до смерти.

Тим ошеломленно замер. Нелл выхватила у него «сосульку» и мгновенно уничтожила, чувствуя, как с каждым взрывом прибавляется сил.

— Но это безумие!

Тим попробовал пробиться к выходу, но она подставила ему ногу и в мгновение ока расправилась с очередной «сосулькой», прежде чем подхватить и уничтожить те, которые Тим уронил, пока старался сохранить равновесие. Он не успел выпрямиться, как она надвинулась на него. Она жаждала заполучить последнюю статуэтку так сильно, как никогда не желала самого Тима.

— Мне она нужнее. Отдай, — потребовала Нелл.

— Прекрати, — взмолился он, прижимая к груди последнюю надежду. — Ради всего святого, опомнись и взгляни, что ты наделала! В какой хаос превратила комнату!

— Ты считаешь это хаосом? Во что же в таком случае ты превратил нашу семью? Наш бизнес? Уничтожил все, что мы создали, все, ради чего трудились, и все из-за того, что не терпелось трахнуть шестой размер? Это… — она обвела рукой усыпанный стеклом кабинет, — ничто в сравнении с тем, что наделал ты.

Правда, она только сейчас заметила, что творится в комнате. Письменный стол изуродован. Окно разбито. Серый ковер усеян осколками. Она хорошо потрудилась!

— Нечего говорить гадости, — прошипел красный от гнева Тим. — Уитни носит второй размер. А лгал я ради тебя и Джейса. Повторяю, я не хотел вас ранить.

Он опасливо попятился к двери. Нелл молчала, потрясенная, не верящая собственным ушам.

— Не хотел нас ранить? — сказала она наконец. — Ты прожил со мной двадцать два года. Работал бок о бок. Спал в одной постели. Ни облачка на супружеском небе. Ни намека на что-то неладное. И вдруг разрыв. Ты бросил меня на Рождество без всяких объяснений и теперь считаешь, что я должна все забыть? Не обижаться? Не страдать?

— Ты не виновата. — Тим с опаской шагнул вперед.

— Знаю.

— Все случилось вовсе не потому, что ты была немолода, или некрасива… или не понимала меня. Такие мелочи меня не волновали.

— Я все равно тебя убью, — пообещала Нелл.

— Скажи я, что у меня другая женщина, и ты посчитала бы, что все дело в тебе. Якобы ты оказалась недостаточно хороша, и я нашел кого-то получше.

— Ошибаешься. Я посчитала бы тебя лишенным воображения сукиным сыном, переживающим кризис среднего возраста.

— Но ты тут ни при чем, — серьезно заметил Тим. — Я просто влюбился. К тебе это не имеет никакого отношения.

— Значит, все дело в тебе, а я просто невольный свидетель твоих нравственных мучений, — съязвила Нелл.

— Ну да! — подтвердил Тим, радуясь, что его поняли. — Что было бы, знай ты об Уитни? Да ничего, кроме боли. Я молчал ради тебя.

— Неужели ты всегда был вонючим хорьком? — удивилась Нелл. — Скорее всего так. Как жаль, что я раньше этого не видела.

— Нелл, я знаю, какое это для тебя потрясение, но ведь все обошлось. Ты справилась с собой и процветаешь. Джейс забыл обо всем и процветает. Я счастлив.

Он широко развел руки, словно желая обнять весь мир. В одной руке блеснула уцелевшая «сосулька».

— Разумеется, мне придется заказать новые статуэтки, но я не в обиде.

Нелл устремила взгляд на фигурку и, не обращая внимания на хруст стекла под подошвами, направилась к бывшему мужу:

— Отдай!

Тим поспешно сунул «сосульку» оцепеневшей у двери Пегги:

— Быстро! Она спятила. Немедленно заприте это.

Пегги машинально взяла статуэтку, взглянула на Нелл и снова замерла. Нелл немного опомнилась, застигнутая реальностью врасплох. Она оглядела кабинет, и ей стало дурно. Не потому, что она учинила разгром. Просто зря это. Просто этим она опустилась до уровня Тима. Теперь Пегги посчитает их обоих последними дрянями.

Тим, обретший чувство собственного достоинства, наставительно кивнул. Олицетворение здравого смысла в мятно-зеленой сорочке и строгом галстуке.

— Я крайне разочарован в тебе, Нелл. И, насколько я понимаю, Пегги тоже.

— Ошибаетесь. — Пегги вручила последнюю «сосульку» Нелл. — Я увольняюсь.

Она круто развернулась и вышла — как раз в тот момент, когда Тим громко ахнул:

— Пегги!

— Ты такое ничтожество, — презрительно бросила Нелл. — Хорошо, что мне больше никогда не придется тебя спасать.

Широким броском она разделалась со статуэткой — с единственной ниточкой, до сих пор привязывавшей ее к Тиму.

— Когда это ты меня спасала? — прошипел Тим, забыв о необходимости притворяться дружелюбным. — Это я был мозгом бизнеса. А ты — всего лишь секретаршей.

— Можешь каждый день повторять это себе, — посоветовала Нелл. — Все равно не поможет.

Он стоял за изуродованным столом, глядя на нее с неприкрытой ненавистью, и Нелл кивнула:

— Вот и хорошо. Теперь ты знаешь, что я испытываю.

С этими словами она покинула прежний офис и прежнюю жизнь, совершенно не представляя, что делать дальше.

По пути к «Маккена инвестигейшнз», изо всех сил стараясь не растерять злость, она рассеянно вытирала кровь с пореза на щеке. Однако, сев за письменный стол, она почувствовала, как медленно застывает кровь в жилах. Ей не позволено привести в порядок это помещение, не позволено отнять награбленные деньги у Линни, не позволено даже спасти ту бедную собачку в Нью-Олбани. Каждый раз, когда она пытается набрать скорость, кто-то ее осаживает. Она попробовала сегодня взбодриться, и что толку?

Нелл позвонила Пегги, и как раз вовремя: та собирала вещи, готовясь уйти от Тима навсегда.

— Мне так жаль, — сказала едва не плача Нелл. — Не увольняйся из-за меня.

— При чем тут ты? — удивилась Пегги. — Я просто не желаю здесь больше работать. С тех пор как Уитни заняла твою должность, она не дает мне жизни. Сама не знает, что делает, потому что не имеет опыта, и, следовательно, непрерывно ошибается, а потом срывается на мне, если я исправляю ошибки, не предупредив ее. А если не исправляю, то просто впадает в бешенство. Словом, и так плохо, и эдак нехорошо.

— Представляю, каково тебе приходилось. Но что теперь с тобой будет?

— О, у меня все прекрасно. А вот у Тима начнутся проблемы.

— Я очень рада, — встрепенулась Нелл, но, повесив трубку, снова приуныла.

Гейб вышел из кабинета и оторопел:

— Что случилось с вашей щекой?

Нелл осторожно коснулась пореза:

— Случилось? Мое прошлое разбилось вдребезги, только и всего.

— О, черт, не шевелитесь, — как всегда, досадливо пробурчал Гейб. Он сходил в ванную и вернулся с мокрым бумажным полотенцем и аптечкой.

— Не волнуйтесь, со мной все в порядке, — прошептала Нелл, откатившись на кресле от стола.

Гейб зацепил ботинком ножку кресла и оттащил Нелл назад.

— Сидите смирно. Лучшего медицинского обслуживания здесь все равно не получите.

Он промыл ранку перекисью водорода, смазал мазью с антибиотиком и наложил тонкую полоску пластыря, чтобы соединить края пореза. Нелл поразила нежность его прикосновений, контрастирующая с мрачностью физиономии. Вообще-то она старалась не наслаждаться чьей-либо заботой, поскольку была уверена: долго это не продлится, но сейчас просто млела. Закончив трудиться, Гейб посмотрел ей в глаза. Она затаила дыхание, сраженная его близостью, он тоже замер. Прошел, кажется, целый год, прежде чем они опомнились.

Гейб выпрямился.

— Ну вот, вы снова в строю. Где же, черт побери, вам удалось порезаться?

— Лучше вам не знать. — Нелл коснулась пластыря.