Давай поспорим - Крузи Дженнифер - Страница 10

– Трудно сказать, почему он это сделал, – заметил Дэвид, стараясь не выдать себя.

– Она не станет знакомиться с его семьей, а если и станет, его мать возненавидит ее – она вечно всем недовольна, – и это явится препятствием, а Кэлу важна поддержка семьи.

– Так ты говоришь, без поддержки друзей и одобрения семьи неизбежно взаимное отторжение? – спросил Дэвид.

– Возможно иное: она не любит своих родных и хочет поступить им назло. Тогда их неодобрение может толкнуть ее в его объятия, но это уже совсем другой случай.

– Маловероятно. – Дэвиду вспомнились два вечера в доме родителей Мин. – Семья дружная.

– Значит, налицо сильное влияние семьи и друзей, – заключила Синтия. – Вот почему я старалась ладить с Тони все девять месяцев. Но между Мин и Кэлом все же не те отношения. Кэл и я – мы вступили в стадию зрелого чувства и прочной привязанности, и он не может увлечься другой женщиной.

– Стадия зрелости – это, кажется, четвертая, да? – спросил Дэвид, демонстрируя интерес к теме.

– Верно. Страстная влюбленность непродолжительна в силу своей обусловленности, а условия меняются. Но если говорить о настоящей любви, то страсть переходит в зрелое чувство, и мозг выбрасывает в кровь эндорфины. Они создают ощущение покоя, гармонии, чувство удовлетворения. – Синтия сделала глубокий вздох. – Приятные ощущения сохраняются, пока предмет любви рядом, но если он отдаляется, мозг перестает вырабатывать гормоны удовольствия, и влюбленный чувствует себя глубоко несчастным.

– А-а, – сообразил Дэвид, – тебе сейчас как раз не хватает эндорфинов.

– Временно, – подчеркнула она, вздернув подбородок. – Кэл вернется. Он обходится сейчас без секса, а это болезненно и усиливает его привязанность ко мне.

– Болезненно, – повторил Дэвид, радуясь всему, что плохо для Кэла.

Синтия кивнула:

– Чтобы перейти от влюбленности к прочной привязанности, Кэлу нужно испытать радость или боль от свидания с Мин. Радость от интересного общения или потрясающего секса. А отрицательные эмоции могут быть разные – ревность, разочарование, страх и другие, и все они усугубляют напряжение. Ощущение боли – причина возникновения многих военных романов, и служебных, кстати, тоже.

– Да, конечно. – Дэвиду вспомнился эпизод из его ранней молодости.

– Но не похоже, чтобы сегодня они на что-то решились. Думаю, он будет скучать. Как хорошо, что твоя Мин – фригидная и нудная особа.

– Я этого не говорил, – возразил Дэвид.

– Значит, мирился с этим, – сказала Синтия. – Страсть живет от полугода до трех лет, и ты не узнаешь, насколько правилен выбор, пока не пройдешь через этот период. Вы расстались через два месяца, страсть не успела перейти в прочную привязанность. – Она пожала плечами. – Это ошибка.

– От полугода до трех лет? – переспросил Дэвид. – А ты оставила Кэла через девять месяцев? Это ошибка.

Синтия положила вилку.

– Нет, не ошибка. Я знаю Кэла, я писала о нем статьи, он действительно успел ко мне привязаться, и я к нему тоже.

Дэвид от изумления перестал жевать.

– Ты писала о своем любовнике?

– Я изменила имя и скрыла, что он мой любовник.

– Но это же неэтично!

– Ничего подобного. – отодвинула тарелку с почти не тронутой едой. – Я писала о том, как мы познакомились. Мне стало известно о нем от моих клиентов. У него уже была сложившаяся репутация.

– Знаю. – В душе Дэвида поднялась ненависть к Кэлу, любимчику женщин. – Совершенно незаслуженная репутация.

– Смеешься? Я изучала его, и он меня просто поразил. – Она скривила губы. – Природа одарила его красотой, а родительская любовь имела обусловленный характер. Его приучили угождать людям, чтобы заслужить их одобрение. И он угождал – в основном женщинам, которые этого просто жаждали. Сама его внешность предполагает притворство, а обаяние привлекает к нему людей. Он являет собой один из самых изящных примеров социальной адаптации, которые мне когда-либо приходилось наблюдать. Мои статьи о нем вызвали широкий резонанс.

Дэвид попытался увидеть Кэла ребенком, старающимся всем понравиться. Он представил стоящего у качелей красивого темноволосого мальчика в смокинге, который с самоуверенной улыбкой разглядывал девочек.

– А ему известно, что ты о нем писала?

– Нет, он этого не знает и не узнает никогда. Работа завершена. У меня контракт на книгу, и я почти закончила ее. – Она хитро улыбнулась. – Я не из тех дурочек, кто просто верит в любовь мужчины, у меня есть клинические доказательства того, что он меня любит. И скоро он вернется ко мне, если только твоя Мин не собьет его с толку.

– Так как же, – Дэвид наклонился ближе к ней, – если мы хотим быть уверенными, что они не достигнут этого… как его… притяжения?.. что нам делать?

Синтия посмотрела на него задумчиво.

– Что делать? Ну, например, можно привлечь друзей и родителей, как говорится, замутить источник. Можем предложить им разные занятия, чтобы отвлечь. Но это было бы не… Пожалуй, нам ничего не надо делать. Кэл меня любит.

– Ну хорошо. – Дэвид отодвинулся и сказал себе: «А ведь я вхож в ее семью».

Синтия улыбнулась:

– Надоело о них говорить. А ты чем занимаешься? – «Наконец добрались и до меня», – подумал он и ответил:

– Разрабатываю программное обеспечение. – Глаза Синтии слегка потускнели.

Выйдя на улицу, Мин глубоко вдохнула воздух летней ночи и почувствовала себя счастливой. Прекрасный ужин сгладил все переживания. Ярость улеглась, унижение было забыто. «Запомни на будущее: вкусная еда – хорошая психологическая поддержка», – сказала она себе.

Появление Кэла нарушило гармонию.

– Где ваша машина? – спросил он.

– Обойдусь без машины, – ответила Мин. – Пройдусь пешком. – Она протянула ему руку. – Как принято говорить, спасибо за чудесный вечер. До свидания.

– Нет-нет, – не согласился он, словно не замечая ее руки. – Куда вам?

– Да поймите же, – рассердилась Мин, – я и сама дойду.

– Одна, ночью? Исключено. Я не так воспитан. Доведу вас до дома, как бы вы ни сопротивлялись. Итак, куда нам?

Мин собралась возразить, но в этом было мало смысла. Ойа уже поняла, что он всегда добивается своего.

– Ну что ж, спасибо. Нам сюда.

Она двинулась по улице, слушая шум ветерка в верхушках деревьев и приглушенные уличные шорохи. Кэл следовал за ней. Звук его шагов гармонично дополнял стук ее каблуков.

– А чем вы занимаетесь? – спросила она.

– Провожу семинары по бизнесу с двумя своими партнерами.

– Вы преподаватель? – удивилась Мин.

– Да. А вы статистик. Я уважаю вашу профессию. Вы работаете за деньги, а я делаю то же самое ради развлечения.

– Что именно?

– Подсчитываю, стоит держать пари или нет. – Он посмотрел на нее сверху вниз. – Вы ведь тоже игрок, только работаете со средствами своей компании – а это миллионы долларов.

– Да, но я не рискую собственными деньгами, – возразила Мин.

– Я тоже, – сказал Кэл.

– Не проигрываете пари? – недоверчиво спросила она.

– Почти никогда.

– Вы прямо дьявол! Потому и работаете независимо? Вы способны предугадать риск?

– Нет, просто я не хочу работать на хозяина. Это лишило бы меня возможности выбора.

– Свернем здесь, – сказала она. – Знаете, я могу…

– Идем дальше, – скомандовал Кэл, и Мин подчинилась.

– А как называется ваша компания?

– «Морриси, Паккард, Капа».

– Паккард и Капа – это, видимо, те двое, которые были с вами в баре? – спросила Мин. – Крупный блондин и Орешек… ну, такой… похожий на жокея.

Кэл усмехнулся:

– Он самый. Как вы его назвали?

– Моя подруга заметила, что у него голова круглая, как орех. – Мин поморщилась. – Не думайте, это не насмешка, скорее комплимент.

– Не сомневаюсь. Наверное, та, рыжая?

– А, так вы ее заметили. – Мин почувствовала себя задетой.

– Не я, а Орешек.

– Не говорите ему, что его так назвали. Никто не хотел его обидеть.